МИграции СОЛИ на «Пространстве режиссуры»

Мы уже рассказывали вам о премьере, но двух одинаковых показов не бывает!

Во время постановки многие открыли для себя, что девушки, которые снимают лак с ногтей ацетоном, пахнут голодом, а заключенный-пациент, объявивший голодовку, — ацетоном. Серое и суровое произведение, которое не дает точно ответа — кто здесь пациент, а кто врач. А может не врач, а военный?

Много было необычного и удивительного — ванны на колесах, в которые клали психически больных, красные туфли и галстук врача, красная пачка учительницы, мечтавшей стать балериной... Даже оркестр поднялся на сцену, что бы принять активное участие в постановке: среди них были медсестры, военные в погонах, люди, с буквами «А», «Б» и «В» на спине... Не было того элемента, который бы не играл своей роли!

Все было каким-то фантастическим, до боли смешным, карикатурным. Даже дети здесь взрослеют раньше срока, и уже 11-летний Саша, изучая геометрию, выводит свою теорему: плоскость, обнесенная высокой стеной, является тюрьмой, а не больницей. Эта простая истина в свое время дошла и до его отца, заключенного диссидента Александра Иванова, и сумасшедшего Иванова Александра, которому чудится собственный оркестр. Выбраться из психбольницы помогает не выздоровление, а путаница, ведь «дирижер» не диссидент, а диссидент — не дирижер.

Сложно разгадать задумку автора по названию, тем более с учетом того, что в оригинале оно звучит иначе — «Every Good Boy Deserves Favour» («Каждый хороший мальчик заслуживает милости»). Так что же хотел сказать Том Стоппард? Предлагаем вам самим посетить спектакль и сделать выводы на этот счет.

Хочется поблагодарить актеров за мастерство и игру, за то, что остановили и заставили задуматься.