Андрей Станкевич: Бездельники в кризис или одумаются, или вымрут

Федеральные чиновники активно взялись за информирование граждан о наступающих тяжелых для экономики России временах. Если вспомнить проблемы 2008 года, когда власти вообще опасались произносить слово «кризис», сегодня можно говорить о некой смелости руководства страны. Смелости констатировать и признать серьезные проблемы. Однако тот факт, что население так активно вовлекают в обсуждение и осознание, наталкивает на мысли о катастрофичности возможных вариантов развития событий.

Председатель правительства Дмитрий Медведев и министр экономического развития Алексей Улюкаев много говорят о способности населения работать больше, активнее и продуктивнее. Однако как заставить и стимулировать людей резко и вдруг начать трудиться, кажется, никто точно не знает. Мы спросили о возможных последствиях и существующих стимулах вице-президента AVS Group (Екатеринбург) Андрея Станкевича. В инвестиционной компании работает около 4 000 человек, поэтому Станкевич отлично знаком с реальной ситуацией на рынке труда. Главные проблемы, по его мнению, — переоценка своей стоимости молодыми специалистами и прослойка бездельников, которая разлагает экономику.

— Как бы вы сформулировали сегодняшние отношения и взаимосвязь между такими понятиями, как «население» и «труд»?

— Нельзя всех людей равнять. Есть как минимум три категории россиян, которые относятся к труду по-разному. Первая категория — это наши папы, мамы, бабушки и дедушки. Для них труд — это, как говорил товарищ Сталин, «дело чести, дело доблести, дело геройства». Они так воспитаны и привыкли работать как минимум с 8 утра до 5 вечера. Как максимум — сколько родина прикажет. Потому что они привыкли, что родина по достоинству их труд оценивала, социальные гарантии были, а проблем не было.

Вторая категория — это уже мое поколение. Люди, которые родились в 70-х, 80-х годах. Они видели, как работают их родители. Они застали перестройку и так называемые лихие девяностые. Они понимают, что работать с 8 до 5 и получать среднюю зарплату по больнице — неинтересно. Можно зарабатывать больше, но для этого и работать нужно больше. Это люди, на глазах которых создавались многомиллионные состояния. Часть из них в этом участвовала, а кто-то и сам заработал. Эти люди работают столько, сколько нужно, чтобы получать максимум.

Третья группа людей — это молодежь. Примерно начиная с 90-го года рождения. Они не видели, как зарабатывались эти бешеные деньги, но видят, как они тратятся. И они считают, что, чтобы много получить, можно не работать. Можно удачно выйти замуж, удачно жениться, выиграть в лотерею, учиться рядом с сыном какого-нибудь олигарха, пить с ним водку в общаге, и если повезет, он тебя потом пристроит.

— Кстати, Улюкаев в своей речи отмечал, что нужно готовиться к скачку безработицы в ближайшем будущем…

— Те, кто привык много работать, они понимают это и уже думают о том, как действовать дальше. В грядущем кризисе обещают проблемы у металлургов. Например, алюминиевой отрасли. Мне один знакомый рассказывал, что Сбербанк провел совещание со своим топ-менеджментом, где рассказывали, какие отрасли в ближайшие год-два можно кредитовать. Так вот там сказали: «Прогноз по металлургии — алюминщики загнутся. Поэтому им кредитов не давать вообще». Поэтому сотрудники алюминиевых производств сегодня должны напрячься и готовиться уже. Остальные должны слегка поумерить свои аппетиты.

— У нас есть такие люди, которые есть в каждой возрастной категории. Они работают, получают среднюю по стране зарплату, а свободные от работы 16 часов пьют пиво в гараже с друзьями или безвылазно сидят в интернете и поливают всех грязью…

— В США и в Европе эффективность труда выше российской. Но там тоже есть похожие социальные слои. Как правило, это мигранты, которые сидят на пособиях и тоже пьют пиво и не хотят работать. Будем считать, что наши гопники, которые пьют пиво по подъездам, — это как будто мигранты. В то время как настоящие мигранты впахивают, подметают улицы, торгуют овощами и фруктами. Из других стран к нам приезжают в основном работяги, а мы выращиваем своих бездельников. Это такой слой балласта, который в каждом обществе есть…

— А что вы думаете про деревни, села и поселки? Там же тоже сотни безработных, которым как-то вполне приятно и хорошо пить водку и периодически копать картошку. Пенсию платят, продмаг работает…

— Это мы продолжаем пожинать плоды коллективизации. Кулаков всех расстреляли, оставили бедняков, объединили их в колхозы, и они чувствовали заботу государства о себе. При Сталине запрещали выезжать крестьянам оттуда. Их там закрепили за землей, уехать они никуда не могли, но им гарантировали какой-то минимум.

Сейчас мы видим потомков этих людей, которые привыкли, что государство о них позаботится. Что для них придумают какую-нибудь субсидию или дотацию… И их придумывают, кстати. Просто все разворовывают по дороге. Я верю в то, что фермерство в России возродится, будет развиваться и лет через 100 на крепких кулаках поднимется.

— Вот министр экономического развития намекает населению на то, что нужно начинать безудержно трудиться и наращивать КПД. Но каким должен быть стимул?

— Наше общество — это общество потребления. И люди, видя, сколько всего можно купить за деньги полезного и приятного, получают стимул зарабатывать. Убеждать наемных работников, что все мы в одной команде и работаем на общий результат, — бесполезно. У меня всегда ответ на эти призывы простой: «Сделайте меня акционером, пусть даже миноритарным, я с удовольствием с вами разделю все заботы и буду круглосуточно думать о бизнесе». Но пока такого предложения нет — извините!

— А какие-нибудь более духовные стимулы есть?

— Чем человек амбициознее, тем он больше будет стремиться к повышению своего жизненного уровня. Я не рос в семье олигархов, и жизненные стандарты у меня незатейливые. Я как физлицо достиг своего предела потребления, но у меня есть семья и дети. Детей нужно отдать в хорошую школу, там постоянно просят деньги. Хорошая спортивная секция — тоже за деньги. Спортзал, куда ты с семьей ходишь, тоже стоит денег и т.д.

— Люди понимают, что их труд — это взнос в экономику страны? В их же собственную жизнь в том числе.

— Это вопрос про патриотизм. И про то, как нужно заниматься его воспитанием на постоянной основе. Если людям объяснят, что они живут в великой стране, лидер которой вот прямо сейчас остановил войну в Сирии и разрастание мирового конфликта, и что сейчас даже Европа ему благодарна. Кто бы мог подумать пять лет назад, когда весь мир обвинял Путина в закручивании гаек и в реакционной политике, что простой народ в Европе скажет спасибо Путину.

По поводу Сноудена тоже позиция России у многих людей вызывает позитив. Вот для меня, например, это основание гордиться нашей страной за последние три месяца. Если молодежь будет понимать, что она живет в великой стране и своим трудом вносит вклад в ее величие (и это будут не пустые слова), тогда все начнет налаживаться.

— А вы сами работаете на успех своей страны?

— С возрастом и со статусом ты осознаешь, что твоя работа (как бы это высокопарно ни звучало) приносит пользу стране. Даже на моем уровне какие-то такие мысли закрадываются. И я могу представить, о чем думают состоятельные люди, владеющие многомиллионными активами, которые вкладывают деньги в производство и создают рабочие места. В нашей компании работает почти 4 000 человек. Тот же Савельев понимает, что он создал 4 000 рабочих мест. И он создал их здесь. И все эти деньги здесь зарабатываются — дома.

Вексельберг, конечно, имеет, например, какие-то активы за рубежом, но сколько бизнеса у него в России! Вот Абрамович — это самый яркий олигарх, который швыряется деньгами, покупая яхты, команды и пр. Вот он такой один, чтобы все в него пальцем тыкали. Это неправильный олигарх. Все остальные давно уже здесь и деньги зарабатывают здесь.

— Давайте вернемся к молодежи. Потому что именно нынешняя молодежь потащит экономику страны на своих плечах в ближайшие 15–20 лет. К вам ведь в компанию наверняка приходят сотни выпускников в поисках работы. Какие у вас о них впечатления?

— Молодежь понимает, что надо работать. Но там другая проблема — диссонанс между стоимостью своего труда и его ценностью для предприятия. Выпускники приходят, например, в отдел маркетинга и заявляют стоимость от 30 тыс. рублей. Для нас человек без опыта работы за 30 тыс. рублей — это нонсенс. А люди искренне возмущаются: я пять лет учился, я закончил на пятерки, у нас был конкурс пять человек на место, я очень умный, возьмите меня…. При этом 30 тыс. — это их начальная заявленная стоимость. Уже через год они хотят, например, 50 тыс. Но при этом как ни крути — а работать учить их приходится нам.

— Иногда в людях меня поражает неспособность менять свою жизнь. Я их называю «тетки из регистратуры». Это люди, которые получают очень низкую зарплату, всегда чем-то недовольны, фыркают на окружающих, завидуют им, но продолжают стагнировать. Продолжают сидеть на одном и том же месте и портить жизнь не только себе, но и окружающим. При этом не создавая никакого полезного продукта…

— Такие люди есть всегда и везде. Это вечно недовольная часть общества. Значит, так их воспитали родители. Значит, такие у них жизненные стандарты. Они предпочитают жаловаться на свою жизнь стоя на месте, вместо того чтобы двигаться вперед и работать. Эти люди или будут вымирать, или будут умнеть и зарабатывать.

— Ну, и в завершение. Кризис к нам приходит. И нам об этом ежедневно сообщают. Самый популярный вопрос: что делать?

— Я скажу словами своего работодателя, который все время повторяет, что для него кризис — это время возможностей. И он всегда зарабатывал на кризисе деньги, а не терял их. Это не просто бравада. Это реальный жизненный опыт. И жизненный принцип активных предпринимателей и просто рядовых работников, которые могут рассматривать кризис как возможность. Грядущий кризис, о котором нам говорят, — это тоже возможность. В том числе и для бюджетников.

Автор текста — Алексей Меркулов