Posted 25 августа 2014,, 13:59

Published 25 августа 2014,, 13:59

Modified 2 марта 2023,, 17:37

Updated 2 марта 2023,, 17:37

Спасают или задерживают? В Пермском крае 200 беженцев застряли в спецшколе для малолеток

Спасают или задерживают? В Пермском крае 200 беженцев застряли в спецшколе для малолеток

25 августа 2014, 13:59
Владислав Аскариди
Фото: Максим Кимерлинг для Properm.ru
Администрация губернатора будто сделала все для того, чтобы скрыть две сотни человек из Украины, которые размещены за трехметровым забором на территории Теплогорской спецшколы для несовершеннолетних преступников.

«Это у вас от диких зверей что-ли?» — первое, что спросили украинские беженцы, увидев трехметровый забор Теплогорской школы закрытого типа. Так рассказывают в деревне Промыслы о приезжих из Украины.

О том, что в Теплогорский район приехали беженцы, знают жители всех окрестных деревень и сел. Не знает, похоже, только администрация губернатора Пермского края. Или не хочет, чтобы узнали другие.

15 августа пресс-служба администрации губернатора распространила сообщение, в котором сообщалось, что 200 беженцев будут распределены по двум пунктам временного содержания — в поселок Крым на окраине Перми и в поселок Теплая гора (Горнозаводский район — Properm.ru). Мы решили навестить жителей Украины в Теплой горе. Но 22 августа в пресс-службе нам категорически заявили: «Беженцы расположены во временных пунктах в Усть-Качке и поселке Крым. В Теплой горе их нет».

Объявления о том, что на территории Горнозаводского района объявлен сбор вещей и средств для беженцев висит на каждом магазинчике — в Саранах и в поселке Промысла.

— У нас есть свободные места на шахте, пусть приезжают, трудоустроим, — гарантирует нам Ксения, жительница поселка Сараны, где расположена шахта по добыче минералов «Рудная».

Теплая гора. Петляем между заводом и железнодорожными путями. За одним из поворотов меня и фотографа поджидает высокий деревянный забор с железной окантовкой. За забором — кирпичное пятиэтажное здание с мозаикой на торце. Через железные ворота с большими металлическими буквами «ТШЗТ», проглядывается клумба и несколько газелей с надписью «ДЕТИ» на желтых боках. В Теплогорской школе закрытого типа раньше содержали малолетних преступников, которых потом перевели в скандально известную Очерскую спецшколу.

Три молодых человека, одетых по-летнему курят у КПП. Двоим на вид лет по двадцать, один постарше — лет тридцати. Загорелые, с приметным акцентом. Подхожу ближе.

— Давно здесь?

— 14 числа приехали.

— Как устроились?

— Нормально. Кормят. Мы временно тут, — обещает загорелый худощавый парень.

— А дальше куда?

Может тут будем оставаться, может — дальше, — вступает в разговор тот, что постарше. Дай сигарету, — обращается он к тому, что заговорил первым, а сам пристегивает бейджик-пропуск к подолу футболки фотографией вовнутрь. Прячет от нас.

Все трое только что прошли через КПП. Выход для них свободный, главное не забыть пропуск. Нас же на территорию школы пускать наотрез отказались.

— Хотели по-тихому беженцев разместить, специально все сделали, чтобы никто не узнал — не получилось, — тихонько переговариваются в сторонке полицейские.

Записав наши данные, охрана с трудом дозванивается до коменданта. Ожидаем за забором. Беженцы закуривают.

— От чего зависит, будете вы здесь оставаться, или отправитесь дальше? — продолжаю разговор.

— Смотря где работу найдем.

— Тут же есть работа. Шахта «Рудная» (поселок Сараны — Properm.ru), например.

— Не все по горной специальности, — качает головой наш собеседник. — Надо же еще найти работу с жильем! Здесь вот (в Теплой горе — Properm.ru) нет работы. Здесь перевалочный пункт. Ждем центра занятости. 25 августа должны приехать. Из центра занятости уже приезжали — записали данные. Сейчас оформление идет. Потом посмотрят, кто кем из нас раньше работал, тогда уже и будут предлагать вакансии. Может, они мне каменщиком предложат быть, а я — сварщик.

— Ты сварщик? — удивляется тот, что помоложе.

Это к примеру, — терпеливо поясняет мужчина.

— А кем вы до этого работали? — поворачиваюсь к белобрысому парню.

Шахтер, — грустно ответил молодой.

— И я на шахте работал, — вступает в разговор третий, который до этого курил молча.

— Но у нас-то шахты угольные, — добавляет первый.

Пропуск — это обычный бейджик, цветная фотография, ФИО. «Чтобы знали, что свои», — объясняет «старший».

— Суровый у вас режим?

— С утра до 10 вечера пропускают. Главное, не пить.

Судя по рассказам, живут беженцы в комнатах по шесть человек — одна, две семьи. Еда по расписанию.

— Местные говорят, что раньше тут «малолетка» была, — переводит разговор один моих из собеседников.

— Ну, для «малолетки» они неплохо тут устроились.

Спустя минут десять получаем ответ от коменданта спецшколы школы Татьяны Макаровой по телефону: «Есть постановление администрации губернатора. Указание: без разрешения администрации никого не пропускать».

Звоню руководителю пресс-службы администрации губернатора Елене Закировой.

— На каком основании нас не пропускают на территорию Теплогорской школы закрытого типа?

— Вы как вообще оказались в Теплой горе в выходной? — удивилась моя собеседница. Поборов недоумение, Елена выдала позицию пресс-службы. — Вы не согласовали свою поездку!

На территорию школы нас так и не пустили. Поводом для отказа стало то, что своим визитом мы вмешиваемся в частную жизнь беженцев.

— Странно, нас не хотят к вам пускать. Как будто вы правонарушители, — разделяю свое удивление с беженцами.

— Забор наш видали какой? Это чтоб мы не сбежали, — шутит молодая девушка, только что прошедшая через КПП.

Не все беженцы останавливаются поговорить.

— У нас сейчас обед, если опоздаем, потеряем его, — объясняет свой отказ коротко стриженный парень. — Если выпустят, мы к вам еще выйдем.

Мужики бросают через плечо, что вроде бы здесь все неплохо, но работы нет, а вместе с ней нет и определенности в завтрашнем дне. Приходится сидеть за трехметровым забором и неизвестно чего ждать.

Туда-обратно через КПП люди ходят группами. Желающих прогуляться в одиночку нет. Возвращаются с небольшими пакетами.

— Алкоголь есть? — на входе небольшой досмотр содержимого пакета.

— Нет, — открывая черный пакет, говорит мужчина, вернувшийся с прогулки со своей семьей.

— Проходите.

К КПП подходят мужчина и женщина с коробкой овсяных хлопьев в руках.

— Жаль, что вас к нам не пускают, было бы что потом рассказать, — отвечает на мои вопросы Светлана.

О чем, например?

— О многом. Не нравится нам здесь, — устало выговаривает Лариса. — Мы понимаем, что мы беженцы без прав. Мы тут 10 дней и до сих пор не понимаем, что происходит. Общаясь с людьми, которые попали в другие пункты распределения, мы понимаем, что в России либо госпрограмма помощи беженцам действует в разных регионах по-разному, либо мы чего-то не понимаем. Нам в виде гуманитарной помощи раз в неделю выдают стакан щелока вместо порошка постирать свои вещи. Здесь север, но теплых вещей практически нет, есть хлам, который хозяева готовы были выбросить на свалку. У нас нет денег даже на то, чтобы выехать в Пермь и найти работу…

Подробное интервью с Ларисой и Сергеем читайте на Properm.ru завтра в 13.00.