Сергей Федотов: В зале Театра-Театра мертвая тишина

В интервью газете «Business-class» художественный руководитель и основатель театра «У Моста» Сергей Федотов изложил свое мнение насчет культурной революции и минувшего театрального сезона. Properm.ru публикует выдержки из этого интервью.

***

Я не заметил, чтобы в других театрах происходило что-нибудь выходящее из ряда вон. Театры работают стабильно, представляют качественные премьеры, но ни один спектакль не обусловил локальных и тем более глобальных перемен. То же и с фестивальной жизнью. Пермь — культурная столица?.. На протяжении 24-х лет театр «У Моста» своей работой доказывает, что Пермь — не культурная провинция, это формулировка намного более корректна. Мы проложили для пермяков дороги в Чехию, Польшу и еще дальше. Наши успехи в работе над Макдонахом убеждают, что в чем-то мы определенно сильнее, чем столичные театры. Центральная критика пишет, что до сих пор лучшие постановки Макдонаха делаются именно в Перми. При этом мы развиваемся независимо от главных финансовых потоков «культурной столицы» и не получаем дополнительного бюджетного финансирования.

***

Бюджет театра «У Моста» не сравнить с глобальным финансированием Театра-Театра. Тем не менее, он несколько раз «обходил» Театр-Театр и других претендентов в борьбе за «Золотую Маску». Наш театр как был брендом Пермского края, так и остался. И если о Пермской культурной революции в России слышали многие, то, например, о Театре-Театре — лишь единицы. По рейтингу, составленному экспертами журнала Forbes, Пермский театр «У моста», напомню, входит в десятку лучших провинциальных театров России. Проблема пермской «драмы», кстати, в том, что режиссеры — разные, авторы — разные, а спектакли — одинаковые. «Жизнь человека» похожа на «Алые паруса», «Алые паруса» — на «Владимирскую площадь». «Анна Каренина», поставленная новым главным режиссером Владимиром Золотарем, — очень стильный, яркий, красивый, но холодный спектакль. И актеры в нем как манекены. Они не излучают живой энергии и, соответственно, не могут наладить контакт со зрителем. И поэтому в зале — мертвая тишина. Зрители смотрят как в телевизор. Актеры, как писал Чехов — едят, пьют, носят свои пиджаки, все одно и то же, одно и то же… Питер Брук писал, что есть два вида театра: живой и мертвый. Театр, в котором осовременивают классику и помещают Грибоедова, Толстого, Достоевского в декорации высотных новостроек или подземных стоянок, по моему мнению, мертв. Я такому театру не верю.

***

Время, в котором жили Гоголь, Шекспир и другие классики, ценно само по себе. У зрителя есть шанс как бы на машине времени перенестись в иную эпоху, рассмотреть в деталях быт, уклад жизни, услышать речь, почувствовать иные человеческие отношения. Лучшие спектакли по классике поставлены в исторических декорациях и костюмах: «Вишневый сад» Питера Брука, «Три сестры» Петера Штайна. Если в том же Театре-Театре так хотят ставить спектакли о нашем времени, то почему бы не обратить свое внимание на современную драматургию — ее целые залежи. Впрочем, я сужу строго со своей позиции и очевидно, что у нас просто разные задачи. Моя задача — открыть, почувствовать, проникнуть в тайны и мистерии мира, созданного драматургами. Задача многих других, видимо, — шокировать и удивлять зрителя.

Если бы вам предложили возглавить «Сцену-Молот» или заиметь зал Театра-Театра, вы бы согласились?

— Ну конечно нет! Театр «У Моста» — модель абсолютного театра. Это целый комплекс, который включает в себя лабораторию и репертуарный театр, где не перестают совершенствовать технику игры и подходят к литературному материалу с исследовательской точки зрения. Как репертуарный театр мы тоже работаем в особом ритме — каждую субботу по 3–4 спектакля в день и по 60–70 представлений в месяц. И это при полных залах. Такого нет нигде, даже в Европе, мы бьем все возможные рекорды. А экспериментальная «Сцена-Молот» недалеко ушла от Театра-Театра. Там разучились работать и совершенствовать технику. Актеры «Сцены-Молот» действуют теми же методами, что и актеры Театра-Театра. Что касается зала, то мне не интересен столь широкий охват. Зал на тысячу человек — это совсем иной театр, сценическая интонация, манера подачи — шумная, агрессивная, нарочитая, режущая глаз.