Posted 16 сентября 2017,, 11:00

Published 16 сентября 2017,, 11:00

Modified 1 марта 2023,, 18:46

Updated 1 марта 2023,, 18:46

Профессия: медсестра психдиспансера: «Все мы в дурдоме встретимся когда-то»

16 сентября 2017, 11:00
Человек, который видел то, чего другие даже представить не могут. При всем этом, она любит свою работу и пациентов. С корреспондентом Properm.ru согласилась пообщаться медсестра психдиспансера.

***

— Что такое психдиспансер? Расскажите о своей работе.

— Не буду бросаться медицинскими терминами. Для начала, нужно понимать, что диспансер — это не то место, где лежат больные (не стационар). Сюда они приходят на прием, за таблетками. Наше учреждение напоминает обычную поликлинику, но с «немного другими» пациентами.

Работа медсестры психодиспансера очень интересная и многопрофильная. Есть участковые медсестры, есть медсестра кабинета, медсестры дневного стационара. У каждой свои обязанности.

О моей профессии можно сказать, что не каждый сможет здесь работать. Здесь бывают разные ситуации, и не всегда позитивные. При этом нужно любить свою работу и заботиться о пациентах. Сама я по образованию дежурный фельдшер, но работаю в психдиспансере.

— Как давно вы работаете в этой области? Что заставило вас устроиться в учреждение для душевнобольных?

— На должности медсестры психдиспансера я работаю уже достаточно долго, около 40 лет. Мне предложили перейти на это место еще в советское время. Тогда и заработная плата здесь была высокой, отпуск длился до двух месяцев, а выходили на пенсию на пять лет раньше. Наверно, именно эти факторы повлияли на мое решение в первую очередь.

— Расскажите о пациентах психдиспансера?

— Есть совершенно безобидные, социально-опасные, под особым наблюдением. На самом деле категорий много. Вообще, они очень интересные личности, каждый со своей историей, некоторые даже стихи пишут. Часто к нам за помощью обращаются люди с высоким интеллектом, профессора, доктора. Жалко, когда видишь, что такие эти «светлые умы» начинают страдать психическими отклонениями. Но, с другой стороны, что поделать. Это жизнь. Я всегда говорю: «Если не с чего сходить, то с ума не сойдешь».


У наших пациентов разные диагнозы: есть умственно отсталые, есть больные шизофренией, эпилепсией, страдающие психозом. Всем им оказывается медикаментозная и психологическая помощь. Если болезнь прогрессирует, врачи направляют их в стационар.

— В чем заключается сложность этой работы?

— Наверно в том, что я всю смену нахожусь с людьми, у которых нестабильная психика. От них можно ожидать чего угодно. У медсестер из обычной больницы крайне редко случаются какие-то ЧП. Мы же трудимся в опасных условиях. Даже когда моя дочь однажды пришла ко мне в диспансер, спросила: «Мама, как ты тут работаешь? Я боюсь этих людей». А я не вижу причин их бояться, я к ним привыкла.

— А вам не страшно работать в таких условиях?

— Честно? Никогда. Даже не знаю, почему. Я не верю, что они могут причинить мне вред. Сколько лет я проработала здесь, ни разу не было каких-то случаев нападения. Может быть, потому что я к пациентам отношусь, в первую очередь, как к обычным людям. Или потому что всегда спокойна и стараюсь не нервничать. Они же все это чувствуют. Пациентов надо любить, находить к ним подход.

За столько лет работы я сама не заметила, что у меня появилась профессиональная привычка. Одно из важных правил на нашей работе — не стоять к пациенту спиной. Эта привычка проявляется и в обычной жизни. Например, когда я еду в общественном транспорте, я всегда слежу, чтоб все люди были впереди меня. Не позволяю никому находиться за моей спиной.

— Есть ли у пациентов психдиспансера какие-то отличительные черты?

— У многих их нет. Обычный человек не сможет сразу понять, здоровый перед ним или душевнобольной. Многие, даже зная свой диагноз, продолжают работать на своих должностях, лишь приходят на прием за таблетками. Часто к ним относятся граждане с шизофренией.

Также не каждый больной понимает, что у него что-то не так с психикой и стоит обратиться к врачу. Они просто с этим живут. К сожалению, современная медицина не способна выявить такой недуг на стадии, когда он еще не развился. Есть только генетическая предрасположенность, но это не дает человеку 100% гарантию, что он, как и его родственники, тоже заболеет.

Бывают пациенты, по внешнему виду которых сразу можно определить, что они психически нездоровы, но это редкость. У каждого свое: замкнутость, голоса в голове, чудаковатость.

Например, однажды к нам в диспансер приходила женщина одетая как барби. Она была вся в розовом вплоть до колготок, на голове красовался розовый бант. И все бы ничего, если бы этой женщине не было бы больше 50 лет.

— Первая реакция знакомых, когда вы говорите им, что работаете в психдиспансере?

— К моему удивлению, все реагируют нормально. Никакого негатива я не вижу, зато все начинают просить помощи и таблетки (смеется).

— Были случаи нападения на медперсонал?

— За 40-то лет, конечно были. Один случай был много лет назад. Больного вела психбригада, в какой-то момент он вырвался, схватил молоток и бросился на проходящего мимо главврача. К счастью, пациента успели остановить санитары.

На процедурную медсестру тоже было нападение. Пациент разбушевался и вцепился ей в волосы. В этой ситуации тоже все закончилось нормально, потому что вовремя подоспели санитары.

— Какие принимаются меры безопасности?

— На случаи непредвиденных ситуаций у нас в кабинетах установлены тревожные кнопки, в диспансере работают санитары. Если дело совсем плохо, мы вызываем ОМОН.

— Есть ли у вас желание взяться за другую профессию?

— Нет конечно. Я всегда чувствовала себя на своем месте. Судьба меня сама привела сюда, и здесь я осталась. Мне нравится работать, общаться с больными, с ними даже лучше, чем со здоровыми. Нормальные люди все время ругаются, кричат, не берегут свои нервы. А наши пациенты в основном спокойные, приличные.

Когда я только пришла в психдиспансер, я думала, что меня переманили высокая зарплата и длительный отпуск, но нет. Здесь я нашла понимание. Я думала, что отдалась вся работе, а оказывается, по любви.

— Насколько тесно учреждение работает с сотрудниками правоохранительных органов?

— Разве что по запросу. Нам приходят документы, мы на них отвечаем. Никаких «сливов», если вы об этом, мы не делаем.

— В сфере медицины, чем психдиспансер лучше/хуже других больниц города?

— Не думаю, что его можно сравнить с чем-то другим, поскольку он всего один. Сейчас к нам присоединили другие медучреждения. Мы, конечно, как сельди в бочке теперь. Да и само здание уже старовато, но обещают построить новое.

Если говорить о работе всего отделения, нас постоянно хвалят. Наш персонал очень вежливый, чего иногда не хватает в других больницах. У нас ни в коем случае не допускают оскорбления и хамство как в сторону пациентов, так и в сторону персонала. У меня никогда не было конфликтов ни с начальством, ни с персоналом, ни с пациентами. Я не ведусь на провокации. Может поэтому и чувствую себя здесь комфортно уже 40 лет.

— Сложно ли устроиться на эту должность?

— Вовсе нет. У нас наоборот работников не хватает. Женщины, которым уже на пенсию пора, работают в две смены. Не идут молодые специалисты работать в эту сферу. Оно и понятно, зарплата здесь маленькая всего 12 тыс. на ставку.

— Обращался ли к вам кто-то из вашего окружения?

— Конечно. Среди пациентов я часто встречаю своих знакомых или одноклассников, которым нужна медицинская помощь. Чаще всего это случается из-за стрессов и депрессий.

Жизнь сейчас такая, не у всех психика выдерживает, когда в семье случается что-то плохое. Я всегда говорю: «Все мы в дурдоме встретимся когда-то».

Одна моя приятельница сама пришла в психдиспансер. Много лет назад она набрала кредитов и не смогла с ними рассчитаться, залезла в долги. Денег ни на что не хватало. На этой почве впала в глубокую депрессию. Мы подержали ее недолго на дневном стационаре, но не поставили на учет.

— В какой момент люди понимают, что пора «сдать» своих родственников в психдиспансер?

— Без согласия самих пациентов, никто их сдать никуда не сможет. Мы не говорим о тех душевнобольных, кто в силу своей болезни совершает какие-то преступления и попадает под статью. Это другое. Есть закон, в котором говорится, что пациент должен дать письменное согласие на госпитализацию. Без этого его ни одна больница не примет, даже если он находится в состоянии психоза. В основном, родственники следят, чтобы больные вовремя принимали прописанные таблетки.

Кто-то сам понимает, что нездоров и обращается за помощью. Но, повторюсь, это редкость. Работала у нас одна женщина, которая страдала шизофренией. Она сама знала, когда ей пора принимать лекарства. Она подходила ко мне и говорила, что заболевает. Я спрашивала: «Как ты это поняла?» Она отвечала, что слышит женские голоса в голове. После чего ее помещали на время в стационар.

Другой мужчина рассказывал, что ему казалось, будто началась война. Он видел в небе каких-то огненных птиц. Как-то раз он, будучи дома, оделся и сел ждать, когда за ним придут из военкомата. Его жена поговорила с ним и вызвала врача.

Много лет назад к нам в отделение ходил мужчина, страдающий шизофренией. Он всегда был очень общительным и много шутил. Обычный человек, разве что голоса всегда слышал. Я с ним особо не общалась, но однажды он принес в отделение пакет и вручил его мне как подарок. Позже, когда я его открыла, то увидела там пояс для чулок. Меня это сначала так испугало. Я не могла понять, зачем он мне это подарил. Оказалось, что ему чудилось, будто мы с ним давно знакомы и находимся в близких отношениях. Я к этому отнеслась с юмором.

Этот пациент еще долго у нас наблюдался. Но в какой-то момент он стал замкнутым и перестал разговаривать, а потом и вовсе больше не появлялся в отделении. Позже я узнала, что он погиб.

— С какими проблемами чаще приходится работать?

— Шизофрения, эпилепсия — их преимущественное большинство. Не редко к нам в отделение поступают молодые люди до 30 лет, которые находятся в глубокой депрессии или которые пытались совершить суицид. Видеть их в таком состоянии очень печально. Они не понимают, что у них еще вся жизнь впереди. Кроме того, много так называемых алкогольных психозов, особенно женских.

— Что это такое?

— Молодые женщины сходят с ума от злоупотребления спиртным. Раньше такого заболевания не было. Время идет, болезни молодеют и появляются новые. Как-то у нас даже лекция была о вреде алкоголя. Спикер рассказывал, что в темное пиво добавляют различные препараты, которые влияют на психику.

Алкогольные психозы — психические заболевания, возникающие при хроническом алкоголизме. Большинство из них (белая горячка, острый алкогольный галлюциноз, бред ревности пьяниц, алкогольный полиневритический психоз Корсакова, алкогольная эпилепсия и др.) возникает лишь при относительной давности злоупотребления алкоголем.

— Приходилось ли прибегать к каким-то «нетрадиционным» методам работы?

— Разве что однажды мы выполняли обязанности, которые не должны делать. Мы помогали санитарам связывать больного. Пациент с шизофренией разбушевался, а психбригада не смогла его удержать. Худенькие мальчики были. Меня вместе с другой медсестрой позвали помочь.

— Были случаи, что заболевали люди, которые сами работали в больнице?

— За все эти годы не замечала подобного. Работники психдиспансера всегда проходят обследование у психиатра. Подобные заболевания не переносятся как грипп.

— Как считаете, почему люди обращаются за помощью в психдиспансер?

— А куда еще идти, когда у тебя проблемы и ты не знаешь, что делать и как жить дальше? Не у всех есть возможность ходить к частным психологам. Также не всегда можно попасть на прием к хорошим специалистам.

Люди приходят в регистратуру, записываются на прием, а уж что они рассказывают своему лечащему врачу — тайна даже для нас. Мы лишь помогаем им не утонуть в проблемах.

Анастасия Вдовкина для Properm.ru
"