Спасают или задерживают? В Пермском крае 200 беженцев застряли в спецшколе для малолеток

«Это у вас от диких зверей что-ли?» — первое, что спросили украинские беженцы, увидев трехметровый забор Теплогорской школы закрытого типа. Так рассказывают в деревне Промыслы о приезжих из Украины.

О том, что в Теплогорский район приехали беженцы, знают жители всех окрестных деревень и сел. Не знает, похоже, только администрация губернатора Пермского края. Или не хочет, чтобы узнали другие.

15 августа пресс-служба администрации губернатора распространила сообщение, в котором сообщалось, что 200 беженцев будут распределены по двум пунктам временного содержания — в поселок Крым на окраине Перми и в поселок Теплая гора (Горнозаводский район — Properm.ru). Мы решили навестить жителей Украины в Теплой горе. Но 22 августа в пресс-службе нам категорически заявили: «Беженцы расположены во временных пунктах в Усть-Качке и поселке Крым. В Теплой горе их нет».

Объявления о том, что на территории Горнозаводского района объявлен сбор вещей и средств для беженцев висит на каждом магазинчике — в Саранах и в поселке Промысла.

— У нас есть свободные места на шахте, пусть приезжают, трудоустроим, — гарантирует нам Ксения, жительница поселка Сараны, где расположена шахта по добыче минералов «Рудная».

Теплая гора. Петляем между заводом и железнодорожными путями. За одним из поворотов меня и фотографа поджидает высокий деревянный забор с железной окантовкой. За забором — кирпичное пятиэтажное здание с мозаикой на торце. Через железные ворота с большими металлическими буквами «ТШЗТ», проглядывается клумба и несколько газелей с надписью «ДЕТИ» на желтых боках. В Теплогорской школе закрытого типа раньше содержали малолетних преступников, которых потом перевели в скандально известную Очерскую спецшколу.

Три молодых человека, одетых по-летнему курят у КПП. Двоим на вид лет по двадцать, один постарше — лет тридцати. Загорелые, с приметным акцентом. Подхожу ближе.

— Давно здесь?

— 14 числа приехали.

— Как устроились?

— Нормально. Кормят. Мы временно тут, — обещает загорелый худощавый парень.

— А дальше куда?

— Может тут будем оставаться, может — дальше, — вступает в разговор тот, что постарше. — Дай сигарету, — обращается он к тому, что заговорил первым, а сам пристегивает бейджик-пропуск к подолу футболки фотографией вовнутрь. Прячет от нас.

Все трое только что прошли через КПП. Выход для них свободный, главное не забыть пропуск. Нас же на территорию школы пускать наотрез отказались.

— Хотели по-тихому беженцев разместить, специально все сделали, чтобы никто не узнал — не получилось, — тихонько переговариваются в сторонке полицейские.

Записав наши данные, охрана с трудом дозванивается до коменданта. Ожидаем за забором. Беженцы закуривают.

— От чего зависит, будете вы здесь оставаться, или отправитесь дальше? — продолжаю разговор.

— Смотря где работу найдем.

— Тут же есть работа. Шахта «Рудная» (поселок Сараны — Properm.ru), например.

— Не все по горной специальности, — качает головой наш собеседник. — Надо же еще найти работу с жильем! Здесь вот (в Теплой горе — Properm.ru) нет работы. Здесь перевалочный пункт. Ждем центра занятости. 25 августа должны приехать. Из центра занятости уже приезжали — записали данные. Сейчас оформление идет. Потом посмотрят, кто кем из нас раньше работал, тогда уже и будут предлагать вакансии. Может, они мне каменщиком предложат быть, а я — сварщик.

— Ты сварщик? — удивляется тот, что помоложе.

— Это к примеру, — терпеливо поясняет мужчина.

— А кем вы до этого работали? — поворачиваюсь к белобрысому парню.

— Шахтер, — грустно ответил молодой.

— И я на шахте работал, — вступает в разговор третий, который до этого курил молча.

— Но у нас-то шахты угольные, — добавляет первый.

Пропуск — это обычный бейджик, цветная фотография, ФИО. «Чтобы знали, что свои», — объясняет «старший».

— Суровый у вас режим?

— С утра до 10 вечера пропускают. Главное, не пить.

Судя по рассказам, живут беженцы в комнатах по шесть человек — одна, две семьи. Еда по расписанию.

— Местные говорят, что раньше тут «малолетка» была, — переводит разговор один моих из собеседников.

— Ну, для «малолетки» они неплохо тут устроились.

Спустя минут десять получаем ответ от коменданта спецшколы школы Татьяны Макаровой по телефону: «Есть постановление администрации губернатора. Указание: без разрешения администрации никого не пропускать».

Звоню руководителю пресс-службы администрации губернатора Елене Закировой.

— На каком основании нас не пропускают на территорию Теплогорской школы закрытого типа?

— Вы как вообще оказались в Теплой горе в выходной? — удивилась моя собеседница. Поборов недоумение, Елена выдала позицию пресс-службы. — Вы не согласовали свою поездку!

На территорию школы нас так и не пустили. Поводом для отказа стало то, что своим визитом мы вмешиваемся в частную жизнь беженцев.

— Странно, нас не хотят к вам пускать. Как будто вы правонарушители, — разделяю свое удивление с беженцами.

— Забор наш видали какой? Это чтоб мы не сбежали, — шутит молодая девушка, только что прошедшая через КПП.

Не все беженцы останавливаются поговорить.

— У нас сейчас обед, если опоздаем, потеряем его, — объясняет свой отказ коротко стриженный парень. — Если выпустят, мы к вам еще выйдем.

Мужики бросают через плечо, что вроде бы здесь все неплохо, но работы нет, а вместе с ней нет и определенности в завтрашнем дне. Приходится сидеть за трехметровым забором и неизвестно чего ждать.

Туда-обратно через КПП люди ходят группами. Желающих прогуляться в одиночку нет. Возвращаются с небольшими пакетами.

— Алкоголь есть? — на входе небольшой досмотр содержимого пакета.

— Нет, — открывая черный пакет, говорит мужчина, вернувшийся с прогулки со своей семьей.

— Проходите.

К КПП подходят мужчина и женщина с коробкой овсяных хлопьев в руках.

— Жаль, что вас к нам не пускают, было бы что потом рассказать, — отвечает на мои вопросы Светлана.

— О чем, например?

— О многом. Не нравится нам здесь, — устало выговаривает Лариса. — Мы понимаем, что мы беженцы без прав. Мы тут 10 дней и до сих пор не понимаем, что происходит. Общаясь с людьми, которые попали в другие пункты распределения, мы понимаем, что в России либо госпрограмма помощи беженцам действует в разных регионах по-разному, либо мы чего-то не понимаем. Нам в виде гуманитарной помощи раз в неделю выдают стакан щелока вместо порошка постирать свои вещи. Здесь север, но теплых вещей практически нет, есть хлам, который хозяева готовы были выбросить на свалку. У нас нет денег даже на то, чтобы выехать в Пермь и найти работу…

Подробное интервью с Ларисой и Сергеем читайте на Properm.ru завтра в 13.00.