«Бегунков расстреливали на месте». Житель Кунгура провел отпуск в Донецке

Алексей Белоусов во время отпуска побывал в Донецке в составе колонны гуманитарного конвоя. В декабре он вернулся в Кунгур в статусе «террориста». О том, что происходит в Донецке и зачем туда едут россияне, он рассказал в интервью кунгурской газете «Искра».

— Алексей, что вас подвигло отправиться на воющую территорию?

— Когда мы туда ехали, нам не раз задавали этот вопрос. Ответы у всех разные. Думаю, лучший дал старший группы. Он сказал, что хочет 9 мая стоять рядом с дедами, которые боролись с бандеровцами и нацистами, и гордиться тем, что он тоже внес свой вклад в борьбу с фашизмом. Почувствовать связь поколений.

— С кем поехали и на чем добирались до границы?

— В Донбасс мы поехали в ноябре в качестве сопровождающих гуманитарного груза от Пермского края. Везли две фуры. Одна со строительными материалами, другая с продуктами питания. Группа состояла из 5 человек. Трое добровольцев из Кунгура и двое из Перми.

— На таможне не было проблем?

— Нет. В Донецк прибыли без происшествий, получили документы, подтверждающие, что груз доставили по назначению.

— Вы почти месяц провели на территории Новороссии?

— Да. С середины ноября там был. Нам предположили остаться, чтобы мы могли провести, так сказать, обучающие семинары для ополченцев. Так получилось, что ребята, отобравшиеся в группу сопровождения, в свое время служили в спецвойсках, и я в том числе. Наши знания могли пригодиться ополченцам и, возможно, даже помочь им выжить в условиях военного конфликта.

— Чему вы их учили?

— Лично я обучал картографии, топографии, ориентированию на местности. Также пристрелке оружия, строевой подготовке. Мы столкнулись с тем, что ополченцы совсем не подготовлены. Многие даже не служили в армии — пацаны по 17–18 лет. Батальоном, к которому мы были прикомандированы, командовал бывший таксист. Они не знают элементарных вещей. У них нет воинских уставов. Заступают в караул и не знают своих обязанностей. Спрашиваю, что должен делать караульный? Отвечает: никого не пускать. Пришлось от руки писать им обязанности караульного, часового, дневального.

— Плату за образовательные услуги попросили?

— Нет. В Донецк поехали и жили там на свои деньги. Дело это сугубо добровольное. Впрочем, ни для кого не секрет, что с министерством обороны ДНР можно заключить контракт на три месяца и стать наемником. Жалование, насколько мне известно, небольшое. Знаю, что многие парни из России воюют там за идею, против фашизма. В стане ополченцев есть и выходцы из стран ближнего зарубежья. Слышал, что испанцы подключились. На стороне Украины практически все боевые операции проводят наёмники. В том же аэропорту Донецка после штурма бойцы ДНР обнаружили тела 150 поляков-наёмников. Напротив наших позиций стоял батальон украинских солдат. Чтобы они не сбежали в полутора километрах за ними стояли заградительные отряды батальона «Айдар». Бегунков расстреливали на месте. Именно с айдаровских позиций вёлся обстрел города. Но зарубежные СМИ об этом почему-то не говорят.

— То, что показывают по российским телеканалам, соответствует действительности?

— Да. Только показывают не всё. Я понимаю, что по всей линии фронта невозможно расставить корреспондентов. Но количество обстрелов явно занижено. За все время, что я там находился, стояло только четыре дня относительной тишины. При этом власти республики прислушиваются к мнению России, и, когда ведутся переговоры, выполняют все требования. А «укропам» по барабану. Обстреливают, когда хотят. Не сдерживай Россия ДНР, они давно бы уже перешли в наступление. Желание есть. Бойцы рвутся в бой. Вообще война там странная. Не сказать, что гражданская, так как украинские солдаты не хотят воевать против своих же. Воюют наёмники. Напротив наших позиций стояли украинские войска. Численное превосходство было на их стороне. Но моральное на нашей. Украинцам это не надо, они не знают, за что они воюют, ведь их противники — простые граждане. У нас в роте был парень, у его жены брат мобилизован в украинскую армию. Находился напротив нас. Так они созванивались каждый день.

— Что делаете?

— Мы? На вас готовимся нападать…

— В прессе, особенно украинской, можно встретить информацию, что на стороне ополченцев воюют части российской армии и что Россия снабжает ополченцев оружием.

— Ерунда это. Как сказал один политик, и он прав, полк российских десантников за неделю прошёл бы до Киева. Но этого не сделано. А бросать 18-летних пацанов в мясорубку глупо. С оружием у них действительно туговато. Не хватает тяжелой техники. Но в Донецке стояли военные гарнизоны. Основные запасы оттуда. Еще в начале войны часть вооружения отобрали у украинской армии. Работают заводы. Наладили выпуск своих минометов. Вообще, ополченцы и местные жители — крепкие ребята. Руки не опускают. Служба МЧС работает слаженно. После каждого обстрела, а после него обычно перестают работать коммуникации, аварийные службы восстанавливают всё за 2–3 часа. Воронки на дорогах тут же заваливают и разравнивают, водопроводные трубы заваривают, пожары ликвидируют.

— Чем живут люди в полуразрушенном городе?

— Работают на водоканале, железной дороге, шахтах. Рестораны, бары, торговые центры — все это закрыто. Поесть можно только в небольших закусочных. Местной валюты в обороте практически нет. Собственно, простые люди выживают за счет российской гуманитарной помощи. Там все насмотрелись всего, убивают каждый день. Но самое ужасное, когда страдают дети. Один пример. Штаб ополченцев находится в администрации, метрах в 20 от неё детский сад. Украинский корректировщик, или чей он там, наводит огонь почему-то на детский сад. Так ты стреляй по нам, детей не трогай. В один из таких обстрелов в садике вышибло все стёкла. Сразу после первого взрыва воспитатели сориентировались и отвели детей в подвал. Родители с работы прибежали. У детей на глазах слезы. У парней, когда они это увидели, у самих на глазах слёзы навернулись. Вытирали украдкой, кто-то уходил за угол. Детям не место на войне. Когда страдают дети, это сильно задевает. Вот эта злость в народе, за то, что твоих детей пытаются убить, порождает ответные действия. В состав Украины они уже никогда не вернутся: слишком много зла сделала им киевская власть.

— Правда, что того, кто побывал на территории Новороссии, заносят в списки террористов?

— Правда. Я включен в украинский список «террористов». Как правило, в нём оказываются все, кто приезжает туда из России, чтобы поддержать ополченцев в борьбе за независимость. Узнают, что ты помогал так называемым «террористам», очень просто: многие выкладывают фотографии в соцсетях, по ним украинские спецслужбы и вычисляют. Никто особенно и не шифруется. Зачем? Если санкции ввели против конкретного человека, наоборот, люди этим гордятся. Вот мол, я насолил Америке и Европе. Настроения у большинства такие: плевать на Европу, если надо, поедем туда на бронетехнике. Я не собираюсь никуда. У меня нет денег, чтобы отдыхать за границей. Ну, для Европы я террорист, и что? Те люди, которые едут в Донецк, понимают, что рано или поздно Новороссию признают. Эти республики свою территорию отстоят. Пока ДНР владеет всего лишь ⅓ от своей области. Сила у того, кто прав. Они стоят за свою историю, культуру, язык, независимость. Каждое утро вместо гимна у ополченцев играет: «Вставай страна огромная, вставай на смертный бой…». Это ещё сильнее объединяет. Молодежь начинает интересоваться своей историей. Спрашивают у отцов, как жилось раньше. Пролистал киевские учебники. Судя по ним, во всем виновата Россия и СССР. Украина 20 лет была независимым государством. За это время она развалила свою армию. Многие снаряды и мины у них не взрываются. Электроника отказывает. Военных специалистов нет. Киев без поддержки Америки давно бы пал.

— Как в семье отнеслись к вашей поездке и думаете ли поехать туда снова?

— Возможно, отправлюсь туда весной. Для меня пример — мои деды. Оба воевали, один из них освобождал Украину от немцев. Мне бы тоже хотелось внести скромную лепту в борьбе с нацизмом и майдановцами. Перестанут гибнуть дети — вроде как твоя миссия на этой земле наполовину выполнена.