Автор «Счастья не за горами» о Перми, коммуникации и авторских правах

— Правда, что вы ждали этого момента девять лет?

— Я ждал этого момента всю жизнь. Ещё лет с пяти, когда я увидел надпись «Слава труду» я понял… Шучу, конечно. Просто раньше я не мог приехать.

— Вы первый раз в Перми и ваш арт-объект вы тоже видите живьём в первый раз. Как вам, что вы чувствуете?

— Мне нравится. Было бы хорошо сделать в каком-то более твёрдом материале, фанера она одноразовая. Вроде как была [надпись] одноразовой вещью изначально, а оказалось что прижилась. Она попадает с рекой, со всем, что здесь находится и все связано. Она вжилась и теперь живёт своей жизнью.

— Вы знаете, что пермяки много раз сами за свои деньги ремонтировали этот арт-объект?

— Да, это поражает. Мне просто приятно. Людям это нравится. Современное искусство оно как бы замкнуто в пространстве, потому что не всем понятно, ни каждому это можно объяснить. Не потому, что они не понимают. Тут на уровне «нравится не нравится». А тут так сложилось, что люди эту работу полюбили. Конечно, приятно.

— Её узнала вся Россия благодаря сериалу «Реальные пацаны»…

— Ещё был фильм «Географ глобус пропил». Там она выглядит, как будто в фильме встроена по композиции.

— Вы фактически создали новый бренд города.

— Я не думаю, потому что у города есть своя история — это лучше. Если становиться новым брендом, то закроется что-то старое. Это, наверное, нехорошо. Она как-то вписалась. Как, например, в архитектуре древней. Главное, чтобы вписывалось в пространство. А в 20 веке перестало вписываться. Пространство разрывается. Мы как бы строим новое пространство. А тут как раз произошла странная вещь. Вроде бы современное искусство оно что-то меняет, а, видимо, вписалось.

— Хотели бы что-то подобное создать в Перми?

— Не знаю, потому что я мало делаю таких больших объектов. У них есть одна главная проблема — как их вписать в пространство? Я не архитектор, не скульптор. Если бы я был скульптором я бы понимал: сюда поставить или сюда поставить. Не всегда это работает. Бывает поставится какая-то скульптура (сейчас их особенно много ставят, как на кладбище), и думаешь: а чего она там стоит, зачем она там нужна, к чему она? Она не вписывается. Это очень сложная вещь. А вот текст вписывается, он понятный. Если ты хочешь что-то ставить, то нужен какой-то другой подход. Надо мыслить масштабами. Я, наверное, так не умею. У меня масштаб формата А4 ну или А5. Этот формат я понимаю. А когда ты начинаешь выходить из этого формата, то понимаешь, что ты этому не обучен, не знаешь как с этим поступить.

— В 2017 году суд подтвердил ваши авторские права на этот арт-объект. Сейчас вы получаете какие-то отчисления?

— Некоторые соглашаются, подписали договора. Их немного. Но тут дело даже не во мне, а в самом прецеденте. У нас с авторскими правами вообще тяжело, такой практики нет. Я думаю, что этот прецедент может помочь кому-то. Конечно было бы интересно что-то получить, что-то заработать. У нас отношение, что художник — это какой-то странный человек, которому ничего не надо. Но это тоже работа.

— (Вопрос от пермяка) А можно спросить у автора напрямую? Счастье не за горами — это что значит? Что оно не здесь, или что оно недалеко?

— Меня попросили сделать перевод и мой друг англичанин сделал это очень странно. «Счастье не за радугой, счастье не за углом». В принципе оно вроде не здесь, но должно быть.

— (Вопрос от пермяка) А вы что вкладывали?

— Честно говоря, первый посыл был негативный. Первый вариант был: «ваше счастье не за горами». Меня попросили убрать «ваше» и я понял, что это правильно.

— Как вам город? Что будете рассказывать, когда вернётесь домой?

— Кама, город приятный, люди другие. Ты привык в Москве, ты не считываешь — вот так ходишь [опустив взгляд в землю]. А тут ты смотришь — другие впечатления, другие люди. Я никогда в этих местах не был раньше. В Питере был, в Твери, на севере. Когда сюда приезжаешь, поражаешься насколько большая страна. Жалко, что нет коммуникации. Она должна быть среди Москвы, Питера и дальше, а она оборвана. Не знаю было ли так всегда или только сейчас так стало, но хочется, чтобы она была.