С берега Камбарского пруда забросили удочки местные жители. В ведрах блестит щеклейка — маленькая неприхотливая рыбешка, готовая обманываться на тесто.
— Вы сами эту рыбу едите? — спрашиваем женщину.
— Да, — вытирает лоб платком Алевтина.
— А не опасно? — вопрос о рыбе, выловленной из пруда, не вызвал удивления. Даже не переспросила, что имели ввиду.
— Так кто ж знает, никто не проверял, но едим… Когда люизит сжигали, ерш исчез и снегири пропали, а сейчас снова появились.
— А вы знаете о том, что в Камбарке будут утилизировать опасные отходы?
— Да, я поставила свою подпись против.
— Травили нас, травили, и вот, снова, — подключился еще один рыбак Павел, — нафига нам эта химия. Я за то, чтобы не было завода. За кустами вон вагончик (лаборатория забора проб — Properm.ru) стоит, когда уничтожали, писали, что все в порядке. А ерш и окунь ушли.
Для обычных камбаряков данные по превышению ПДК — цифры мутные. Они привыкли читать природу: снегирь вернулся, рыба пришла, значит, Камбарка чище стала.
Город Камбарка похож на многочисленные в Удмуртской Республике города-заводы с плотиной. Градообразующее предприятие Камбарский машиностроительный завод основан Демидовыми как железоделательный. Последняя продукция машиностроителей — тепловозы. Камбарские тепловозы тянут вагоны на узкоколейках и детских железных дорогах.
По берегам пруда Камбарка прирастала частными домами. Населяет город около 10 тыс. жителей, район — 17 тыс. Вблизи Камбарки много городов: в 30 км напрямую Чайковский (Пермский край), в 19 км башкирский Нефтекамск, в 5 км пос. Амзя. Выше по течению Камы старинный купеческий Сарапул.
Через Камбарку проходит железнодорожная ветка Казань — Екатеринбург. С ноября 2016 года запустили движение по автомобильным мостовым переходам через Каму и Буй, правда, за плату. Местным жителям глава Удмуртии Александр Бречалов скидок не сделал.
В 1941 году в Камбарку передислоцировали 136 центральный склад Наркомобороны СССР. В этом же году на склад стали поступать боевые отравляющие вещества. С 1950 годов в Камбарке хранили 6349 тонн люизита, 15,9% всех запасов в СССР.
Вместо урока химии: люизит — смесь изомеров β-хлорвинилдихлорарсина (α-люизита), бис-(β-хлорвинил) хлорарсина (β-люизита) и трихлорида мышьяка. После утилизации остаются соли мышьяка. Мышьяк с зеленоватым оттенком.
С 1995 года на территории складов начали строить объект по уничтожению химического оружия (УХО). Треть расходов взяла на себя Германия. С 2005 по 2009 годы методом щелочного гидролиза и термической обработки были уничтожены все запасы люизита. На территории объекта УХО остался шлам, содержащий мышьяк.
30 апреля премьер-министр Дмитрий Медведев подписал постановление № 540 «Об осуществлении бюджетных инвестиций за счет средств федерального бюджета в объекты капитального строительства в рамках федерального проекта «Инфраструктура для обращения с отходами I — II классов опасности».
Государственным заказчиком строительства инфраструктуры по обращению с отходами был назначен «Росатом», а застройщиком — ФГУП «Предприятие по обращению с радиоактивными отходами «РосРАО».
Правительство решило вложить в четыре комплекса — «Марадыковский», «Щучье», «Горный» и «Камбарка» — 20,4 млрд рублей. Каждый производственно-технический комплекс должен утилизировать до 50 тыс. тонн опасных отходов в год. В эксплуатацию объекты введут в 2023 году.
Все объекты — это бывшие хранилища химического оружия, на которых до 2005 года это оружие утилизировали. «Марадыковский» расположен вблизи посёлка Мирного в Оричевском районе Кировской области, «Щучье» в Курганской области, «Горный» в Саратовской области, «Камбарка» в Удмуртской Республике. Активисты метко определили географическое расположение комплексов «Кольцом смерти».
Кроме Камбарки, в Удмуртии есть еще один объект по хранению и уничтожению химоружия — завод в Кизнере. На этом заводе утилизировали 2 млн артиллерийских снарядов с фосфорорганическими веществами. После завершения программы УХО в Кизнер хотели перенести пороховой завод из Казани, но в 2018 году Росатом уже планировал разместить там мощности по утилизации опасных отходов. Два производственно-технических комплекса в одном регионе — это перебор, возмущены камбаряки.
Три местных депутата собрались под крышей беседки, достали документы в файлах. Перепрофилирование объекта УХО под комплекс утилизации опасных отходов их абсолютно не устраивает. Солнце пригревает голову через прозрачную крышу. Пауты нещадно жалят руки.
— Камбарка переживает третью волну химической атаки, — начинает разговор депутат Совета МО «Камбарский район» Юрий Поддубский. — В 1960-х годах уничтожали иприт, причём в ночное время. Бурили шурфы в земле, сливали туда иприт и гасили его известью, а пары шли в сторону Камбарки. Если поднять архивы, то можно увидеть, что даже на территории жилого военного городка эти шурфы находятся. Люди там до сих пор живут в переделанных казармах-бараках.
Юрий Поддубский служил на объекте заместителем командира батальона охраны, радиационной разведки и ликвидации последствий аварий.
— Я встречался с гражданским персоналом, который непосредственно работал на базе хранения. Там, в основном, были женщины. Они рассказывали, что когда зимой в начале 40-ых годов привозили люизит в железнодорожных вагонах, он был вязким как студень. Все, что оставалось внутри цистерн и не стекало через краны, в перчатках черпали в ведра и так разгружали железнодорожные вагоны с люизитом.
Зима в Камбарке морозная, а лето жаркое. В среднем, 17 дней в летнем месяце без осадков, 15 дней температура держится выше 25 градусов. В такую погоду солдаты, охранявшие хранилища с люизитом, чувствовали сильный запах герани, были случаи, когда часовые на сторожевых вышках падали в обморок.
Камбаряки подсчитывают: за пять лет уничтожили 6,4 тыс. тонн люизита. Для сравнения, правительство предлагает утилизировать 50 тыс. тонн опасных отходов каждый год. Это примерно 2,7 вагона в сутки. Объем отходов говорит о том, что будет применена только одна варварская технология — сжигание.
— Установки для улавливания, которые смонтированы на дымовой трубе, были выключены в первый же день запуска печей, — рассказывает депутат совета МО «Камбарское» Сергей Томашевич. Он работал на объекте УХО. — По превышению углекислого газа автоматика не дала работать печам. Установки были отключены и все данные писали вручную в пределах ПДК. Веры у камбаряков абсолютно нет, ставить такой завод преступление.
Утилизация отходов вызывает опасения, так как независимой лаборатории на объекте УХО нет. По информации депутатов, с сотрудниками ведомственной лаборатории заключают срочные договоры на один год. В достоверности данных замеров камбаряки сомневаются. Общественный контроль за работой лаборатории организовать невозможно.
Еще один аргумент против — банкротство предприятия, обслуживающего канализационные очистные сооружения. Банкротство подтвердили в муниципальном образовании «Камбарское». Канализационная ветка с предприятия УХО идет мимо городской канализации, но все стоки поступают на те же очистные. Локальных очистных на объекте нет. В районе Камбарки много водных объектов — река Камбарка с прудом, реки Буй и Кама. Если при аварии неочищенные стоки попадут в Каму, это станет бедствием всех городов ниже по течению.
В 5 км от Камбарки вводят в эксплуатацию полигон по размещению твердых бытовых отходов. По неподтвержденной пока информации, полигон проходит лицензирование по размещению отходов 1–5 класса опасности. У эксплуатирующей организации — ООО «Даров» — имеется лицензия на обработку и утилизацию опасных отходов. Камбаряки предполагают, что отходы объекта будут размещены на этом полигоне. Полигон находится рядом с родником Иванов ключ, впадающим в Камбарский пруд. Пруд — единственный источник питьевого водоснабжения города.
К отходам первого и второго класса опасности относится 700 веществ, среди которых полоний, плутоний, таллий, ртутьсодержащие приборы, люминесцентные лампы, масла, кислоты, батареи. Отходы первого класса полностью нарушают экологическую систему, а период её восстановления отсутствует. Если в природную среду попадут отходы второго класса опасности, то до полного устранения последствий пройдет 30 лет.
— Наш объект находится в шаговой доступности до города, — продолжает Юрий Поддубский. — Сейчас там ясли возводят на 80 мест. Два детских сада, жилой военный городок с гражданским населением. От объекта до первых жилых домов сотни метров. Сколько можно Камбарку травить? Нам обещают 200 рабочих мест. У нас официально 800 безработных, а неофициально 3 тыс. Безработных в Камбарском районе в четыре раза больше, чем по Удмуртской Республике. Из этих 200 рабочих мест нужны специалисты-химики. Есть ли они? Многие уезжают, за бесценок продают квартиры и дома.
— Если нам и дадут работу, только самую грязную, — вступает в беседу депутат Совета МО «Камбарский район» Андрей Щекотуров. — Нам не нужны такие рабочие места и не нужна никакая инфраструктура за такой завод. Лучше пусть завод не строят. Слишком дорого обойдется.
Создание одного рабочего места обойдется государству в 25 млн рублей. Но важнее денег здоровье камбаряков.
В докладе минздрава Удмуртии «Основные показатели здоровья населения и эффективности использования ресурсов в системе здравоохранения за 2018 год» Камбарский район находится на третьем месте по уровню онкологических заболеваний в Республике. В 2018 году этот уровень был 485,7 человек на 100 тыс. населения, выше только в Селтинском и Граховском районах.
— Не все камбаряки против утилизации, — отмечает Юрий Поддубский. — Есть те, кто говорит: «Пережили химию, переживем и отходы». Заметна инертность: «А что мы сделаем, раз Москва решила». Таких людей приходится переубеждать. Мы им говорим: «А где ваши дети и внуки? Почему вы о них не думаете?»
К третьему часу асфальт на улицах Камбарки прогрелся, стало пыльно и душно. Пытаемся разговорить прохожих.
— Уничтожался люизит, все было прекрасно и нормально, никто не возмущался, — завязался разговор со Светланой. Она в темных очках и на коляске. Рассказала, что из-за несчастного случая. — Говорят, из-за этого начался рак. Мне кажется, это неправда, рак везде сейчас прогрессирует. А сейчас мусор. Мусор — это же обычное дело, но все взбунтовались, никто не хочет, чтобы здесь был этот завод. Это было бы хорошо, если бы появилась дополнительная работа для населения Камбарского района. Меня возмущает, что в Камбарке нет работы.
— На этом производстве понадобились бы химики. Думаете, у вас найдется столько химиков?
— Конечно. Я сама химик, работала на заводе.
— Вы работали на уничтожении люизита?
— Да, с самого начала.
— Вы же понимаете, что его уничтожали на месте, потому что вывозить нельзя. А мусор-то необязательно привозить в Камбарку.
— Не обязательно. Но я считаю, что вредное воздействие утилизации мусора преувеличено. Я за то, чтобы была работа. Мужикам негде работать.
— Думаете, они будут готовы на грязную работу?
— А как нет, семьи-то кормить надо.
В прохладных и полусонных кабинетах администрации удалось найти лишь главу МО «Камбарское» Николая Шулепова.
— Если объект УХО забросят, то не будет рекультивации почв и уничтожения того, что там есть, — поделился мнением глава Николай Шулепов. — Когда будет перепрофилирование, первым условием станет полная рекультивация вплоть до того, чтобы в зданиях оставить одни стены, землю снести до полуметра-метра. Пусть специалисты определят, что там делать. Хуже будет, если все забросят.
— А вы были на митинге? На митинге камбаряки смогли выразить свое мнение по поводу перепрофилирования. Что вы думаете о собрании горожан?
— Каждый гражданин имеет право выразить свое мнение, но я считаю, что должен быть опрос, чтобы 100 процентов жителей могли высказать свое мнение. Там было 300 человек, я проходил и смотрел, но жителей-то 9 тыс.
— Тогда нужен референдум?
— Возможно и такое. Пусть тогда те, кто инициирует митинги, проведут референдум и выяснят, что жители думают.
— Когда глава Удмуртии Александр Бречалов вступил в должность, 6 сентября он приехал в Камбарку и сказал «Я буду главным вашим продавцом», — вспоминает Сергей Томашевич. — И все депутаты и общественники, которые собрались в актовом зале, могут подтвердить его слова. Вот наглядный пример, как он продает Камбарский район за 5 миллиардов. Мы не против, чтобы Камбарский район развивался, но дайте нам мирное производство, не ядовитое. Кто сейчас будет нашу продукцию покупать? Кто купит камбарское молоко?
13 июня в Камбарке проходили рабочая встреча с рабочей группой Общественной палаты Удмуртской Республики и представителями РосРАО. Камбарякам рассказали, что утилизировать будут люминесцентные лампы, батарейки, масла и покрышки, точного списка веществ не предоставили, как не рассказали и о технологиях. К местным жителям на обсуждение вышли без проекта и техусловий. 1 октября 2019 года объект УХО уже собираются передавать Росатому.
Полномочий местного самоуправления хватило бы, чтобы запретить сжигание на территории района опасных отходов. Но коллеги-депутаты боятся созвать внеочередную сессию, чтобы обсудить такой запрет. Из 29 мест в Совете депутатов муниципального образования «Камбарский район» 19 принадлежит «единороссам».
— Большинству депутатов районного и городского советов интересы избирателей, извините, до лампочки, — заключил Юрий Поддубский, — а тех, кто подписался под обращением провести внеочередную сессию начинают «обрабатывать» угрозами, подтасовкой фактов, чтобы депутат отозвал свою подпись.
22 июня в Камбарке прошел митинг. Бюджетникам, сотрудникам объекта УХО и чиновникам начальство запретило появляться на публичном мероприятии под угрозой увольнения. «Топтуны» переписывали участников. Однако организаторы собрали 2333 подписи против уничтожения опасных отходов и приняли резолюцию с разумными и справедливыми требованиями.
От госсовета Удмуртской Республики, главы и гравительства Удмуртии камбаряки потребовали провести референдум среди жителей Удмуртии по вопросу размещения на территории МО «Камбарский район» производственно-технического комплекса утилизации опасных отходов, а до проведения референдума наложить мораторий на реализацию в Камбарке постановления Медведева.
Камбаряки просят запретить ввоз радиоактивных отходов, промышленных отходов, твердых бытовых и других отходов с территории других регионов, а также иностранных государств. В самой Удмуртии образуется чуть более 4 тыс. тонн отходов первого и второго класса опасности. Эта информация справочно приведена в Территориальной схеме обращения с отходами в Удмуртской Республике.
— О чем думало правительство, когда принимало такое решение? — возмущается Юрий Поддубский. — Что им люди в ладоши хлопать будут?
К местным жителям присоединились активисты из Ижевска, Сарапула, Удмуртской Республики, Нефтекамска Республики Башкортостан и Чайковского Пермского края.
В действия активистов вмешиваются удмуртские власти. Во время поездки на слушания ижевчан «вели» сотрудники ДПС, и остановили их при выезде из Ижевска.
— Мы ехали на слушание и за нами ехала машина патрульных с самого Ижевска (видео с камеры установленной в машине это зафиксировало), — рассказал Properm.ru ижевский активист Дмитрий Морозов. — При задержании дотошно обыскивали машину, проверяя каждый фантик по 10 минут — все это есть на видео. Когда мы попросили их поторопиться, они начали отвечать агрессией. Освободили они нас сразу как выложенная в интернет информация о задержании дошла до большого (около 8 тыс. суммарно) количества людей — их это напугало, скорее всего и мы все-таки успели.
5 июля митинг прошел в Ижевске. Собрались около тысячи человек.
«Призываем другие города: Саратов, Курган, Киров и Шиес присоединиться к нам и создать единый федеральный протест», — написал Дмитрий Морозов на своей странице Вконтакте.
Андрей Дербенев для Properm.ru