Все для тебя, закаты и рассветы. Как распознать, что насильник заманивает в свою паутину

— Рассказывай, с чего все начиналось. Почему ты, красивая, образованная, умная женщина — и из всех выбрала именно склонного к насилию человека?

— Я позже начала анализировать, как это произошло. Сейчас очень смешно это выстраивать, складывать обратно кирпичики.

Началось, как в книжках пишут, но ты это потом понимаешь, меня обволакивали этой липкой, токсичной заботой, которая сначала кажется невероятным счастьем. Думаешь, почему ко мне так относятся, никто и никогда ко мне раньше так не относился. Когда все для тебя: ковровые дорожки перед тобой стелют, везде встречают с цветами, рано утром — с кофе, не успеешь проснуться.

Я хорошо помню разговор с другом, когда как раз на старте отношений с Антоном он меня спросил: «А зачем тебе это все? ». Он все это видел, мы были знакомы, общались втроем. Люди как-то считывали этого человека довольно быстро. А у меня, видимо, восприятие иначе работало, что-то в голове сломано было. Я говорю: «Ты видишь, как он ко мне относится, я хочу дать себе возможность побыть счастливой, почувствовать такое отношение».

Может быть в первые моменты, я понимала, что что-то тут не так, что будущего у этих отношений не должно быть, но мне нравилось, как ко мне относятся, как это все происходит. И день за днем незаметно для меня мое существование стало очень токсичным.

— Близкие родственники что-то замечали?

— Я четко помню конфликт с папой (для всех все было очевидно) и очень странное отношение Антона к родителям. А у меня в голове это все выстроилось так, будто мне ставят ультиматум: или мы, или он. «Зачем ты с ним? Почему ты против нас? » А с его стороны это было быстро все отработано: «Почему они к тебе так относятся? Я не позволю никому так относится к моей любимой женщине, устраивать скандалы. Не общайся с ними». Так тихонечко начал замыкаться мой круг общения, круг интересов — только на нем и его друзьях. Все по книжечке, как манипулятор работает, так оно все и произошло.

— А первые звоночки проблем как для тебя проявились?

— Сначала все так аккуратненько, как в сказке. Через полгода отношений (он до этого был прекрасный, идеальный, непьющий) он начал пропадать ночами, появляться под утро. Первое время его утренние приходы сопровождались ползанием на коленях, букетами цветов и заваливанием подарками: «Прости, я был виноват, не прав. Все в порядке. Мы же снова вместе, у нас же все хорошо». Вот эти вещи перемежались с какими-то скандалами и уже наездами на меня.

Например, когда я незапланированно, случайно встретились с бывшим молодым человеком, случился чуть ли не переезд от меня со сбором вещей. Эти странные конструкции, когда: «Все, я возвращаю тебе ключи от дома, я от тебя ухожу», и тут проступает слеза: «Я вчера весь вечер думал об этом и хотел тебе сказать, что я тебя люблю. Ты такая сволочь, а я к тебе так отношусь, ты этого не понимаешь. Все ведь для тебя». В голове все это переклинивается. Ты начинаешь думать: «Разве я могла променять то, что у меня есть на какие-то встречи с бывшими друзьями, зачем мне это все? » Конечно, ты его прощаешь. Он обратно со скрипом переезжает, перенося к тебе обратно свои чемоданы. А потом эти пьяные истерики.

Это казалось странным, но сначала это не выглядело опасным. Опасным это все стало сильно позже, в тот момент, когда твой мозг не генерирует информацию о том, что ты можешь в любой момент собрать вещи и уйти. Ты в этом всем уже погрязла. Это для тебя уже обычный жизненный порядок.

— Что ты в этот момент чувствуешь?

— Однажды утром ты обнаруживаешь себя с синяками на лбу. И просто пытаешься понять, что произошло. Думаешь, может быть, я виновата, я сама что-то делаю не так. Ты не воспринимаешь ситуацию как больную изначально. Это воспринимается как то, что «нам надо работать над отношениями, что-то делать дальше».

Я не знаю, что должно произойти, не очень до сих пор понимаю, в какой момент мозг начинает искать выходы из этой ситуации. У меня это случилось только когда появился ребенок, когда я поняла, что опасность может угрожать не только мне, но и ему.

Хотя я вспоминаю (я хорошо помню эти моменты), что если он ушел, не появляется, не звонит, он вернется утром пьяный, то у меня стояла «тревожная сумка» у выхода из квартиры — с документами, деньгами и ключами от квартиры и автомобиля. Я еще не осознавала, что выйти без потерь из этой ситуации практически нереально. Если он завелся и он агрессивен, то ты попросту не уйдешь из квартиры.

Мозг придумывает какие угодно причины, вплоть до того, что я вчера была у врача, мне назначили таблетки, они закончились, мне надо прямо сейчас, потому что мне надо выпить таблетки. Он не выпустит тебя, он будет делать все, что угодно, он будет зажимать тебя в подъезде. Никто из соседей не выйдет, не позвонит в полицию. Никто ничего не сделает. Как-то реагировать и сбегать из этой ситуации я начала, когда появился ребенок.

— На какие черты другим людям нужно обращать внимание: нет, не надо, не ходи в эти отношения, там страшно, опасно?

— Надо очень четко выстраивать свои границы, свое личное пространство. Иначе очень поздно понимаешь, что избыточная забота была очень токсичной, она изначально была против твоих правил. Может быть, ты хочешь прогуляться до работы пешком хорошим летним утром, а тебя стоят и ждут с заваренным кофе в кружке у подъезда и, не спрашивают о том, надо тебе это или нет, хотела бы ты, чтобы тебя встретили, подвезли или нет. Первое время я, конечно, брыкалась, это вызывало конфликты.

Приведу совершенно глупый пример: готовится корпоратив до глубокой ночи, ты организатор. После всего, что происходило, ты отправляешь по домам гостей, тебе нужно разобраться со всем реквизитом, очистить помещение. А тебе дома устраивают выговор, что ты уехала оттуда без него, ты его не позвала. Может, ты была с кем-то, может, тебе есть, что скрывать. На первых этапах отношений я пыталась держать границы, показывать свой дискомфорт. Но потом я это делать перестала. Делать этого ни в коем случае нельзя. Я, мой личный комфорт должны быть на первом месте. То, что нужно именно мне. А в ситуации с насильником с самых первых дней, часов взаимоотношений, аккуратно прощупывая, начинают продавливаться личные границы. К этому надо прислушиваться. Если дискомфортно, если тебе кажется, что что-то не так, тебе не кажется.

— Чем еще отличаются эти поначалу тихие и милые заботливые, но на деле жестокие люди от действительно заботливых людей? Всегда есть риск ошибиться.

— Это тоже внутреннее чувство контроля своих границ. Забота никогда не должна быть насилием. Человек, который действительно заботится, исходит из твоих нужд, а не своих «хочу». Не «Я хочу и делаю», а «Нужно ли тебе, чтобы я что-то для тебя сделал? Нужна ли тебе моя помощь? Нужно ли тебе мое участие? » В моем случае только жизненный опыт все показал. Я не знаю, банально может, психотерапия.

Если ты чувствуешь, что есть трудности с выстраиванием границ, это происходит не только в отношении с мужчинами, это происходит в отношении с коллегами, с работодателем, родителями, подругами — кем угодно. Если ты чувствуешь, что именно у тебя есть трудности с этим, то это твоя работа. Мне кажется, что в отношении коллег и друзей это все довольно просто проанализировать. И если ты понимаешь, что ты позволяешь собой манипулировать, может быть, имеет смысл обратиться к специалисту, который поможет понять, прощупать свои личные границы и как-то научит это все контролировать.

Первые звоночки, потом появляются все серьезнее и опаснее, но все, с кем я разговаривала, говорят, что выйти из этой ситуации невозможно. Как выйти? Где получить поддержку? Вчера я общалась с девушкой, она говорит, что в поддержке отказывали сразу почти все друзья, особенно если это общие друзья: «Мой друг так не может поступить. Зачем ты на него наговариваешь? Я не хочу с ним ссориться». Если речь идет о соседях — «Ой, мы не будем вмешиваться». Если речь идет о полиции, то странная ситуация, полиция часто принимает заявление, но на следующий день пара вместе идет и забирает: «Ой, мы тут поссорились, немножко перегнули».

— И как в такой ситуации получить поддержку? Возможно ли выйти из этой ситуации без поддержки? И это постоянное чувство, что сама во всем виновата…

— Разные для себя отговорки. Например, «все пройдет, это просто такой период в жизни».
Или «Я же сильная, я смогу эту ситуацию преодолеть. Мы же все исправим».

Очень часто бывают ситуации, что запроса на помощь нет от самой женщины. Но подруги, друзья, родственники видят, что происходит, пытаются ее как-то из этой ситуации выдернуть. В любом случае, основная опасность в том, что человек целенаправленно годами ограничивает твой круг общения, смыкая его на себе и своем окружении. Даже в тех случаях, которые назвала я, когда кто-то со стороны пытается помочь, это все выворачивается наизнанку: «Ты же видишь, я же тебе говорил, что они против нас, против меня, против тебя, значит, это люди токсичные, не нужные нам. Давай мы с ними общаться не будем». Не прямым текстом, но в таком ключе.

Это очень хорошо, если женщина чувствует, что нужна помощь, что ей пора из этой ситуации выходить. Это как раз значит, что выход возможен. Но, как правило, ограничивается не только круг общения, но и доступ к финансам, вообще возможность любых действий и передвижения.

Но, на мой взгляд, тут рекомендация одна — бежать. Сейчас много кризисных центров и общественных организаций, которые женщинам помогают, дают возможность где-то переждать кризис одной с ребенком. И об этом с его друзьями вообще лучше не разговаривать, чтобы он не был в курсе того, что собираешься уйти.

Как это было у меня. В одну прекрасную ночь, когда я поняла, что была договоренность, что он не возвращается домой вовремя. И он тогда был не просто пьян, а уже не связывал двух слов по телефону. Я собрала какие-то необходимые на ближайшие несколько дней вещи, ребенка, вызвала такси и уехала.

Он даже не сразу понял, что меня нет дома, что я где-то отсутствую. Пришел без ключей, ломился, ему никто не открывал. Я прекрасно понимала, что если я закроюсь, а он будет колотиться снаружи, я не смогу, мне страшно, я не смогу ему не открыть. Поэтому я ушла. Мне повезло, меня поддержали родители. Я ушла к ним.

В тех ситуациях, когда поддержки нет, бежать нужно куда угодно. Брать все сбережения, снимать квартиру. Бежать в кризисный центр, обращаться в общественные организации, потому что… Иначе тебя могут просто убить. Сейчас я вижу, что общество давно смотрит в эту сторону, начинает эту проблему понимать.

— А что дальше? Можно просто убежать, но особенно если есть ребенок, все равно остается необходимость какого-то общения.

— Разные бывают ситуации. Бывают ситуации, когда он богат и могущественен, а ты совершенно без денег сбежала. Ужасные бывают ситуации, когда и детей выкрадывают. Здесь однозначно не обойтись без помощи юристов, адвокатов. Давайте рассматривать среднестатическую ситуацию домашнего насилия, когда женщина уходит. На какое-то время лучше не поддерживать с ним контакт вообще, потому что я не могу пока, все равно это будет моральное давление, возможны физические угрозы. С этим сложно справляться. Лучше просто разорвать круг и исчезнуть.

— А как ведет себя в этой ситуации насильник?

— В моем случае это была агония. Мне звонили практически круглосуточно, когда звонили пьяным, угрожали расправой всей семье. Мне было очень страшно, потому что случаи физической агрессии с его стороны были. Мог бы, наверное, но поскольку я находилась не в своем доме, я могла не открывать ему дверь. К счастью, тогда прекрасные люди: соседи, консьержки вызывали полицию, выпроваживали его пьяного.

— Как реагируют суды, полиция? Насколько они готовы разбираться в этой истории?

— Я не ходила в полицию. Пока мы были в браке я не обращалась в полицию. Мне было очень страшно.

— Что в этом страшного, какие страхи появляются?

— Пока вы еще контактируете, ты понимаешь, что это будет еще одна вспышка агрессии, которая не понятно, чем закончится. У нас это было даже в тот момент, когда я, не сказав ему, пошла в суд и написала заявление на развод. А если бы я написала в полицию, рассказав все, как есть, я не знаю, чем бы это закончилось. Я прекрасно понимала…

Тогда еще не был принят закон о декриминализации, поэтому, может быть, защиты было больше, но я прекрасно знала о тех случаях, когда «милые бранятся — только тешатся», «помирятся — придут забирать заявление. Зачем нам дело сейчас заводить». Ситуация кардинально не изменилась с принятием закона. Полиция так реагировала всегда. Я понимала, что это больше, наверное, вред мне. Лишние разговоры дома, дополнительный повод к разборкам, чем какая-то реальная помощь.

Если ситуацию сейчас анализировать, если бы я знала, что будет охранный ордер, его принудительно отправят на разговор с психологом, на курсы управления гневом, я бы понимала, что он будет на учете у специалиста. Нам же обещают эту базу домашних насильников, где каждая женщина сможет проверить, привлекался — не привлекался, какой у человека бекграунд и так далее. Возможно, такие мысли меня побудили бы пойти сообщить в правоохранительные органы, но на тот момент — нет. Больше того, когда произошел первый случай физической агрессии в мой адрес (еще раз повторяю, что это был самый разгар наших отношений), я просто понимала, что мне сложно. Но я эту ситуацию оценивала с той точки зрения, что нам надо что-то делать, чтобы из нее выйти.

— Наконец все закончилось. Есть ли жизнь после жизни, насколько сложно вернуть доверие к людям, к миру?

— Я даже не знаю, кому сложнее, человеку, который вышел из этих отношений или его близким. Меня не покидали панические атаки довольно долго. Когда начались отношения с моим нынешним мужем, когда в праздники на столе появлялось вино, меня бросало в панику. Я понимала, что человек уравновешенный, спокойный, без каких-то психических отклонений. Но эта память, физическая дрожь, реально начинающаяся паническая атака от того, что пьяный рядом со мной. Но все это уже не те страхи, не удары по лицу. Жизнь есть однозначно, и жизнь отличная, прекрасная, счастливая и здоровая.

Уходя от насильника, надо в первую очередь думать о детях. Гораздо более спокойным ребенок растет, чем в обстановке на пороховой бочке. Что уж говорить о тех детях, которые с рождения до совершеннолетия живут в такой ситуации с такими родителями, как они будут выстраивать свои отношения. Наверное, повторять модель «насильник-жертва».