«Пожар нас чуть не обманул и не зашел сзади». Кто целую неделю спасал лес под Краснокамском

Лесопожарная охрана — государство в государстве. Но де-юре, это подразделение минприроды, которое самостоятельно занимается тушением огня в лесах. Силы МЧС привлекаются, когда горение заходит слишком далеко — как в случае под Краснокамском. Пожар начался на 20 га, тлел сухой мох на болоте урочища Суходол. За неделю площадь горения выросла почти в десять раз — 16 июля был локализован пожар на площади уже в 190 га.

По словам сотрудников лесоохраны, это не самый сложный случай в 2021 году. «Многое зависит от рельефа местности. Нынче был пожар на Вайском лесничестве, прямо в скалах, огонь уходил под них. Мы с подножья носили наверх воду, потому что помпы не прокачивали, дорог нет. Завозили вертолетом. Это очень сложный пожар, хоть у него площадь в два раза меньше, чем эта», — рассказывает заместитель начальника пермского лесопожарного центра Игорь Киселев.

На урочище Суходол в Краснокамском районе было все банальнее, и от этого — страшнее. Первое тление мха зафиксировали камеры видеонаблюдения — они установлены в 40 точках по всему региону на вышках сотовой связи. Мониторинг в Краснокамске идет круглогодично, это «больное место» Пермского края. Хотя, по словам Киселева, жарким летом 2021 года назвать «здоровое место» трудно — леса горят на всей территории региона, с начала сезона зарегистрировано 120 пожаров общей площадью почти в тысячу гектаров. «Традиционно горят Гайнский, Чердынский и Соликамский районы. Этот год атипичный, горит просто везде», — сетует Киселев.

Задымление в районе Шабуничей камеры увидели около полудня 10 июля, на место сразу выехали сотрудники лесоохраны. Игорь Киселев прибыл на пожарище одним из первых, говорит, обычно руководит тушением «из центра», но в случае крупных пожаров работает на месте — рук не хватает. «Лесной пожар увеличивался с каждым днем. Когда он перешел в категорию крупных, это более 25 га, в течение трех суток было принято решение ввести ЧС в Краснокамском районе, привлекли дополнительные силы МЧС — на пожаре работали более двухсот человек из разных ведомств», — рассказывает Киселев. Дежурили и останавливали огонь на четырех кромках, с разных сторон пожара.

По одному на тушение пожаров и их «окарауливание» не ходят, такова инструкция по безопасности, говорит лесоохранник: «Мало ли что произойдет с человеком, второй сможет его выручить, вынести из огня или позвать на помощь. Когда выходят на рубеж, осматриваются, ищут пути отхода, выбирают, где лучше линию рукавную провести. В зависимости от многих условий выбирается тактика и техника тушения: заливка водой, прокладка полос».

Стоять на рубеже, удерживая и останавливая огонь, — основная задача лесоохраны на месте пожара. Тушат лес «водой, огнем и медными трубами», говорит пожарный. Кроме проливки места горения и тления водой, при сильном пожаре навстречу огню пускают встречный огонь: происходит «хлопок» и горение прекращается. Рассказывает, что торфяник вел себя непредсказуемо. «Лесной пожар — коварная стихия. На этом пожаре он нас чуть не обманул, чуть сзади не зашел. Вовремя успели поднять беспилотный летательный аппарат, увидеть, что фронт идет» — делится Киселев, он поясняет, что из-за коварства огня чуть прогорели два пожарных рукава — тлеть начало под местом, где они были проложены.

Сотрудники лесоохраны сутками на месте — как во время активного горения, так и уже после локализации. «Крайняя стадия тушения — ликвидация лесного пожара, когда мы все знаем, что он уже, действительно, закончился. Был сильный ветровал, поэтому где-то могут быть и скрытые очаги. Придется, думаю, здесь несколько дней еще подежурить», — рассказывает Киселев.

Определяют, что горение закончилось, по нескольким признакам. Во-первых, по температуре — во время активного пожара в очаге около тысячи градусов. Во-вторых, по наличию дымящихся участков — если где-то появляется дым, это место снова и снова проливают водой. Все это время одна бригада сменяет другую, неподалеку от пожарища устраивают целый городок.

Караулят пожар днем и ночью, но, говорит Киселев, «ночью пожар как-будто бы спит». «К обеду он начинает набирать силу, не важно солнце или нет, он набирает свою силу», — рассказывает Киселев.

Еще сложнее установить причину и виновника пожара. Как поясняет Киселев, если горение начинается с сельхозугодий, и это определяют дознаватели МЧС, то ущерб предъявляется собственнику хозяйства. В случае, как под Краснокамском, когда по основной версии горение возникло из-за сборщиков ягод, виновник установлен скорее всего не будет. Пожарный говорит, что даже во время тушения пожара то и дело поблизости появлялись грибники-ягодники.

«Порядка 80% причин пожара в лесу — неосторожное обращение с огнем. Огню много не надо: кислород, источник горения и горючий материал. Если эти три фактора будут, то жди беды. Грибники-ягодники нерадивые, когда идут, могут окурок кинуть, костерочек в неотведенном месте развести. Например, в предшествующие дни не было гроз, отсутствуют явные признаки, что это от грозы. Когда молния ударяет в дерево, то на нем отметины остаются. Отметин не было», — резюмирует Киселев и говорит, что затраты на борьбу с огнем и ущерб лесному хозяйству в подобных случаях составляют десятки, а то и сотни миллионов рублей — они будут подсчитаны после расследования причин пожара.

«Пожар распространялся быстро, но человек его мог пешком обогнать. Если видите сильное задымление, в дым не нужно идти, — в противоположную сторону. Если до вас дошла кромка лесного пожара, она движется быстрее человеческих возможностей, лучше стараться в пожарище зайти, то есть прямо туда, в прогоревшую площадь, там ничего вам не грозит. То, что сгорело — уже сгорело и остывает, а кромка дальше пойдет», — советует пожарный.

Напоследок Игорь Киселев рассказывает, что работает в лесоохране с 2009 года, изначально по специальности — летчик-наблюдатель. В 2016 году стал заместителем начальника части, но все так же активно летает и выходит на пожары — на пожаре все равны. Вспоминает, что как только поступил на службу, сразу послали в бой:

«Я был откомандирован на Гайнское авиаотделение, мы там с летчиком-наблюдателем летали попарно. Было много крупных лесных пожаров на севере. Для меня это как в бой пойти было. Позднее такого больше не видел, когда просто все в дыму. Летаешь в молоке. Ниже нижнего эшелона летишь, чуть не верхушки деревьев задеваешь, но вообще ничего не видно. Смотришь просто на солнце и по нему ориентируешься. Навсегда выучил, что пожар пожару рознь, каждый пожар индивидуальный, как мы с вами, как будто живое существо».