«Гречка — это наш российский шпинат». Экономист Татьяна Миролюбова о том, что ждет нас после санкций

— Татьяна Васильевна, как можно охарактеризовать экономическую ситуацию в целом? Давайте рассмотрим ее отвлеченно, без обсуждения «большой политики» — насколько это возможно.

— Если убрать политическую составляющую, внешнеполитические аспекты, то происходящее сейчас — это экономический кризис. Это явление присуще рыночной экономике в принципе, это объективный закон. Развитие всегда происходит циклично: кризис, депрессия, оживление, подъем. Такие кризисы всегда были, есть и будут. И сегодняшнему предшествовал период стагнации. Роста особого не было, но и в минус не уходили. Несколько лет мы находились на одном и том же уровне.

— Мы же учили, что многолетняя депрессия (она же — стагнация) хуже, чем кризис…

— Безусловно. Этот кризис очень неоднозначный, вопрос в его качестве. Кризисы бывают разные, сегодняшний вызван внешними причинами — экономическими санкциями. И в итоге, как при любом кризисе, на выходе мы получим структурную перестройку экономики. Ее направление и определяется теми изменениями, которые сейчас происходят, и будут дальше происходить. Однозначно, сегодня невозможно назвать точную дату, когда ситуация стабилизируется.

Как в любом кризисе, здесь есть свои особенности. Первая: это всегда инфляция, которая сейчас происходит на всех рынках. Вторая: появившееся неравновесие на рынках товаров и услуг, в области спроса и предложения. Третья: мы наблюдаем уход импортных товаров, притом что многие рынки были импортозависимыми, потребность удовлетворялась за счет поставок из-за рубежа. Все эти процессы поменяют и российский, и мировой рынок.

Очевидно, что экономика любой страны, и России в том числе, встроена в мировую. Ни одна страна не может производить у себя всю огромную массу материальных и нематериальных благ, востребованную человечеством. Существует международное разделение труда, экономическая эффективность. Они были, есть и будут. Это то незыблемое, что присуще экономике.

На выходе из кризиса мы увидим, что изменится само международное разделение труда. Характер участия в нем России тоже поменяется. Безусловно, это произойдет после того, как закончится период жестких крайних мер, и все осознают, что эти меры рикошетом бьют по тем странам, которые их ввели. Рынки мировые сейчас «колбасит», там такая турбулентность, такие качели, из-за того что они попытались исключить Россию из этих рынков... Это в современной экономике невозможно. В краткосрочном моменте — возможно, но точно не в долгосрочном.

В эту турбулентность попали не только страны, объявившие санкции, но и те, кто безвинно пострадал, потому что мировые цены меняются, и очень активно. Конечно, здесь точно изменится характер мирохозяйственных связей, которые есть у России. С одной стороны, произойдет географическое изменение. Нашими партнерами традиционно были развитые страны Европы и США. Китай тоже, как и Азия, но это до сих пор были не самые крупные наши внешнеторговые партнеры. А сейчас будет переориентация в сторону Азии, в сторону развивающихся стран. Мир не ограничен странами Евросоюза и США с Канадой.

— Кому это выгодно в первую очередь? Выгодно ли России?

— Всем в мире сейчас интересна совместная переориентация на рынки развивающихся стран, это то, что наверняка произойдет. Это первое. Второе. Товарная структура поменяется, в том числе не только для российской экономики, но и для Пермского края. Сегодня наш край активно участвует в международном разделении труда как экспортер и как импортер. Считается, что экономика Прикамья это уменьшенная структурная копия экономики РФ с небольшими сущностными отклонениями. Экономика страны строится вокруг экспорта нефти и газа.

Экономика Пермского края строится вокруг экспорта калийных и азотных удобрений, продукций химической и нефтехимической промышленности. Именно они являются локомотивом нашего регионального экономического роста. От них, крупнейших экспортеров, исходит импульс роста. Понятно, что нарушение логистических цепочек скажется не только на них, но и на тех, кто с ними связан цепочками поставок. Бюджет региона, естественно, также изменится.

Что касается импорта для нужд бизнеса Пермского края. Прикамье преимущественно импортировало оборудование. Инвестиционные товары для технического перевооружения и повышения конкурентоспособности наш бизнес закупал за рубежом — как наиболее высокотехнологичные и передовые. С этим сейчас будут определенные сложности. Возможно, многим пермским компаниям придется отложить свои планы по инвестиционному развитию, по модернизации оборудования. Но мы знаем и то, что многие крупные холдинги уже готовы к запуску новых производств. В частности, «Метафракс» и «Еврохим» еще до санкций закупили практически всё, и сейчас завершается монтаж оборудования.

Однозначно, мировой рынок не сможет обойтись без пермских товаров. Да, сейчас в связи с нарушением логистики существуют сбои и неотправка, например, наших удобрений. Но мир не может без них. Он не может отказаться от нашей продукции, потому что Россия занимает крупнейшую долю на этом рынке.

Европа уже себя обрекла на определенные проблемы, поскольку как раз весна, посевная, и нужно вносить удобрения. И где они? Возникла длинная цепочка сбоев между производителями и поставщиками. Даже экспертное мнение руководителя продовольственной комиссии ООН Агнес Калибата звучит так: «Что наделали?».

Продовольственный кризис вполне реален для мира. Для многих стран голод стал вполне реален, — именно из-за нарушения логистических цепочек, отказов портов принимать российские грузы.

Перспектива у калийщиков, например, в долгосрочной перспективе хорошая. На это указывает даже то, что на этот рынок пришли другие российские компании. Помимо «Уралкалия», есть «Еврохим», холдинг «Акрон». С трех сторон идет разработка месторождений. И они, явно, приходили не с сиюминутными расчетами. Очевидно, были стратегические исследования, анализ динамики мирового рынка, оценка наличия природных ресурсов — они ведь образовались много миллионов лет назад, и сейчас нет условий для их нового образования. Ни у кого нет.

Полагаю, перебои в поставках будут краткосрочными. Логистику перестроят, найдут новых покупателей — российским людям не занимать придумывать, как что-то делать в обход. Конечно, это произойдет не сразу, будет какой-то период, возможно, даже с прекращением отгрузок. Но давайте вспомним, что при введении прошлых санкций в Беларуси росли бананы и зрел пармезан, а Казахстан выращивал кофе. Видимо, в Казахстане появится еще больше разных новых товаров для экспорта. Пустоты не может быть на рынке.

— Среди полезных ископаемых, в первую очередь, нефть, наше «золото»?

— Да, нефтяная экономика — тоже «наше всё», и это не только «ЛУКОЙЛ», но и другие транспортеры и производители. Да, рынки изменятся, но мир не может полностью отказаться от российской нефти. Такие попытки сразу повлекли скачок мировых цен. Российская нефть всё равно появится на мировом рынке, но уже у новых покупателей. И это равно справедливо для другого топлива и органической химии, например. Сколько всего делается из нефти и газа — те же азотные удобрения производятся из газа.

Как говорил царь Соломон, «всё проходит, пройдет и это». Это точно. Да, появятся новые географические приоритеты в рынках. Что будет с бензозаправками «ЛУКОЙЛа» в США, я сказать не могу, но точно появятся бензозаправки «ЛУКОЙЛа» в других странах. Газ — так же. Если Россия обладает третью его мировых запасов, то без нее никуда. При этом мы помним, что экономика и промышленность Пермского края держится не только на местном сырье.

— Одной из первых санкций был отказ компании Boeing от покупки титана, который тоже поставляет Пермский край.

— Это значит, что они не простроят энное количество самолетов. Они просто сознательно заморозили свою программу по производству. Ниоткуда в нужном объеме и быстро титан не возьмется.

— Теперь пермские двигателестроители должны обеспечить наши самолеты старыми ПС-90а и новыми ПД-14. Насколько мы импортозаместились, чтобы закончить программу по МС-21?

— Наши ПД-14 и ПД-35 готовы к серийному производству. Еще в декабре, во время визита в Пермь правительственной комиссии, говорилось, что авиадвигатели — приоритет развития для Пермского края. По сути, ситуация меняется для отрасли в лучшую сторону, это еще больший приоритет, на котором завязана стратегическая конкурентоспособность и обороноспособность нашей страны. Всё только ускорится.

Всегда в экономике ключевым вопросом является вопрос приоритетов, потому что ресурсы ограничены. Да, можно размазать масло по всему куску хлеба, и никто особо вкуса не почувствует. А если масло сосредоточить «на одной стороне» — определить приоритеты, то получим значительный синергетический эффект.

Думаю, возникшие ограничения «выстрелят», потому что работать в условиях мобилизации в России всегда неплохо получалось. Когда всё хорошо, у нас наступает самоуспокоенность. Когда всё плохо, всё летит в тартарары, — мы мобилизуемся, у нас всё получается.

— Пермские IT-компании, так лелеянные нами, выводят офисы из России. Насколько это болезненно?

— Думаю, что те, кто всегда стоял одной ногой за границей России, они и уехали. А те, кто остались, те остались. Сейчас в России начинаются золотые времена для IT-бизнеса. Информационным технологиям сейчас зеленый свет: и льготы, и освобождение от налога, и социальные взносы уменьшены, и инвестиции можно брать под 3%, и амнистия в проверках дольше, чем для всего бизнеса. Рай всяческий наступает и с точки зрения того, что импортозамещение здесь стопроцентное по всем направлениям. Как оказалось, это связано с безопасностью страны. Все средства, которые шли западным компаниям, пойдут нашим.

Приведу яркий пример. Один мой знакомый, работавший в Европе на российском предприятии, занимался IT-технологиями внутри производства. Завод закрылся, и он вернулся сюда и открывает свой бизнес. Те, кто уехал, — они бы и так уехали, просто санкции всё ускорили.

— Какие еще у Прикамья есть точки для роста экономики на выходе из кризиса?

— Традиционно мы экспортируем удобрения и нефтепродукты, но это не весь список. Например, в крае есть «Пермская химическая компания», которая занимает около 20% мирового рынка по электронному газу (используется при производстве микроэлектроники и в фармацевтике). Это одна из трех компаний в мире, которые производят данную субстанцию. В 2021 году пермская компания получила первое место на региональном этапе российского конкурса «Экспортер года». В этой высокотехнологичной продукции нуждается мировой рынок.

Нам на самом деле есть что экспортировать! Давайте вспомним «Инкаб» (оптический, оптоволоконный кабель), гирокомпасы — это наши экспортные товары. И это не сырьевая экономика, а высокотехнологичная.

Да, одной ногой мы стоим на сырье — так природа распорядилась, что это всё есть в Пермском крае. Помимо этого, у нас очень емкий научный, инновационный задел, то, что актуализировалось в разы и, однозначно, получит федеральную поддержку для приоритетного развития. Уже сейчас планируется создание нового индустриального парка по развитию радио- и электротехнических производств (за пределами Перми, при взаимодействии с «Морионом»). Электротехника тоже всегда была в Пермском крае.

— Сюда же — ПНППК…

— …и все остальные действующие заводы. Если вспомнить советский период, это заводы АДС («Морион»), «Телта» (телефонный завод) и т.д. Они работают, не закрыты. Перестроились, сумели адаптироваться. Усовершенствовали технологии, провели модернизацию. Очевидно, нужен был тогда толчок для развития. Сейчас новый толчок. С точки зрения экономики, та структурная перестройка, которая вырисовывается, включит Прикамье в мировой тренд. У нас будет увеличиваться то, что после 90-х практически исчезало. Со структурной точки зрения контуры изменяющейся экономики уже видны, и неплохо выглядят. Россия выйдет из этого кризиса более сильной, будет опираться не только на сырьевые богатства, но и на высокотехнологичное инновационное производство.

Есть у нас такая особенность: опуститься до дна, чтобы потом «выстрелить в небо». У Пермского края в моменте будут определенные сложности с наполнением бюджета, с функционированием предприятий. Но уже есть сигналы о том, что у многих заводов всё будет хорошо. Например, завод «Кама» — производитель мелованной бумаги, у них с началом кризиса сразу начали расти объемы продаж. Нет поставок зарубежной бумаги, а своя есть.

Очень хороший шанс у наших модельеров, например. Мы знаем, что и пермские модельеры шикарные коллекции отшивали. Мешала конкуренция итальянцев. Теперь поле свободно, пожалуйста! Все мы с удовольствием будем носить качественные интересные модели наших модельеров. Почему нет? Когда мы шли к этому, рынок был сильно конкурентный. Ниши были заняты, а теперь освободились. Уникальная ситуация — занимай! Раньше наши модельеры не могли надеяться на большую долю рынка, — отсюда небольшие объемы производства и высокая себестоимость. При росте объемов, естественно, снижаются удельные затраты на единицу продукции. Поэтому раньше мы не могли конкурировать по цене с такой же по качеству одеждой. Сейчас сможем, потому что объемы производства у нас точно увеличатся.

Понятно, что для развития разных секторов требуется разное время. Станкостроение за полгода не создастся. У швейных производств, в пищевой промышленности этот период может быть гораздо короче. Ключевой вопрос в инвестициях — для развития, обеспечения, модернизации, новых производств.

— Стоит ли бояться китайских инвесторов?

— Я бы вопрос так не ставила. Инвесторы — это инвесторы. Они вкладываются в производство. Дальше идет регулирование со стороны государства.

— Мы не захотим полностью уйти в национализацию и огосударствление производств?

— Частный бизнес по многим параметрам показывает высокую экономическую эффективность. Весь мировой опыт говорит об этом, поэтому частный бизнес — основа основ рыночной экономики. Частная предпринимательская инициатива — это быстро, в разы быстрее и эффективнее. Безусловно, при сохранении доли государства, государственного сектора. Но без частного бизнеса мы не сможем.

— А насколько защищен продовольственный сектор? Мы видим сейчас «гречневую» спецоперацию, ожидается картельный сговор с поставками сахара...

— С моей точки зрения, это старый менталитет, который воспроизводится в новых поколениях россиян. Соль, спички, сахар, туалетная бумага, гречка — всё, перечень не меняется. Ажиотажный спрос приводит к росту цен.

— Но почему именно гречка?

— Это русский шпинат. Помните пропаганду в Америке и матроса Папая? У нас, очевидно, с молоком матери впитано, что гречка очень полезна. А в Европе, зайдя в аптеку, вы увидите ее в разделе «Диетическое питание», в продовольственных магазинах она не продается.
Всё это мы уже неоднократно пережили. И всё это воспроизводится, не ушло из головы и снова срабатывает. Но быстро пройдет, когда деньги закончатся. Люди поймут, что они всю пенсию потратили на гречку, больше ни на что не осталось, и всё вернется в спокойный режим.
Мы полностью обеспечиваем себя продуктами питания. Сейчас надо говорить о том, что да, будут какие-то перебои, возможно, мы не увидим какие-то продукты. Несколько месяцев будем это наблюдать, но голода не будет.

— Какие есть риски у экономики Пермского края?

— Это риски, связанные с краткосрочными нарушениями логистических цепочек наших экспортных и импортных товаров. Есть риски, связанные с санкциями, с финансовой системой, но это общероссийские риски. С ними работает Центробанк: валютные ограничения, контроль перемещения капиталов и прочее. Инструменты известны, они сейчас применяются. Риск, с одной стороны, зло, с другой — то, на что можно воздействовать, что можно снижать, нивелировать. Надо только четко видеть и учитывать эти риски.
В краткосрочном периоде будут некоторые экономические потери. Федеральный минэк ожидает в 2022 году падение ВВП в России порядка 2-3%, и падение валового регионального продукта в Пермском крае тоже, безусловно, произойдет.

— По большому счету, Ванга с Заратустрой были правы, что в 21 веке наш регион будет опорой для всей цивилизации?

— Да. Это однозначно так.