Конкурс высокий, школьное образование хромает, кадров не хватает. Интервью с Александром Дическулом

— Александр Дмитриевич, на какие специальности подано 43 заявления на место? Такой ажиотаж был всегда или только в этом году?

— Это уже традиционно высокий конкурс на непростые специальности, связанные с информационными технологиями и машиностроением. Конкурс стал расти лет 6–7 назад. В прошлом году на программирование было 38 человек на место. В этом году средний конкурс в техникум почти 16 человек на место. На 325 мест подано 5137 заявлений.

Школы увлечены тестированием

— Когда я пришел 22 года назад, даже на литейное производство черных и цветных металлов конкурса не было. Мы набирали, но по остаточному принципу. Не поступил на эту специальность, переходи на другую. В этом году конкурс на литейное производство почти 6 человек на место.
Сейчас на «Аддитивные технологии» — 16 человек на место, на «Технологии машиностроения» — 16 человек на место. На такую специальность, как «Технология металлообрабатывающего производства», где учатся на год больше, — 6 человек на место. На «Мехатронику», «Авиационные двигатели» — по 10 человек на место, на «Радиоэлектронные приборные устройства» — 6,5. На «Авиационные приборы» — почти 7, «Компьютерные экосистемы» — 25,8, «Информационные системы, веб-дизайн» — 37,6, «Информационные системы, программирование» — 44,4 человека на место. Радует, что на такую специальность, как «Управление качеством», в этом году 11 человек на место.

— С какими оценками приходят? Отличников много?

— Нет, не много. Приходят с баллом не ниже 4, но давайте честно: не все умеют учиться, их в школе этому не научили. Школа увлечена системой тестирования. Абсолютно не хватает знаний у школьников в области физики, химии.

Что такое научить учиться? Мы знали, как прийти в библиотеку, как найти в каталоге нужную книжку, как посмотреть нужную книжку. Сейчас всё есть в интернете, но далеко не всё — качественные источники, надо объяснять, как добывать информацию, как проверять источники.
Мне нравилось учиться в школе. Да, не всё было хорошо, всё проходили — и взаимоотношения, и драки... Но мне учиться нравилось, потому что у нас были отличные педагоги, великие.

— Простой пример. Один парень после 8 класса решил пойти в 10, троечник тот еще. Елена Михайловна Горюнова, литератор наш, говорила: «Вовка, куда ты пошел, зачем тебе в школе сидеть? Иди в ПТУ. Папа у тебя токарь, и ты хорошим токарем будешь…» — «Нет, я поступлю в медицинский». Он окончил 10 классов. Первый год не поступил, устроился санитаром. На второй год — медбратом. Так три года работал. На четвертый год поступил. А на третьем курсе его как круглого отличника взяли в военно-медицинскую академию, и он окончил ее с отличием. Воевал в Афганистане, на Кубе. Мы с одноклассниками собирались, Елена Михайловна жива еще была, увидела Вовку и говорит: «Хочешь, я встану перед тобой на колени?»
Это — преподаватели! От бога…

Здесь Александр Дмитриевич не выдержал, на его глазах сверкнули слёзы. Прокашлявшись, продолжил:

— Маргарита Ивановна Щеперина, математик. Когда мы пришли в 10 класс, она сказал: «Так, кто там в Политех хочет и университет?». Процентов 80 руки подняли. «Вот этот учебник, который мы проходим, это обязательная вещь, но кроме того, вы все покупаете учебник для поступающих в вуз, я каждому буду давать дополнительное задание. Если вы его не выполняете, я ставлю 2». Всё!.. Как это вернуть в то русло, которое было? Мы сами всё это сломали, своими руками, к сожалению, теперь надо разворачивать.

Приходит после 11 класса молодой человек, просится на второй курс. Ответственный секретарь мне говорит: «Впервые вижу аттестат без физики и химии — вообще нет». Оказывается, есть такие школы, в которых эти дисциплины объединены в некое «Естествознание». И вот молодой человек хочет на «Авиационные двигатели», но ничего не понимает в физике. Как мы будем ему электротехнику преподавать?! Он будет удивляться, как ток в проводе идет? Это же смешно!.. И вот приезжают, особенно из отдаленных территорий, и вроде балл высокий, 4,5, но верить этому баллу нельзя.

— Много у вас учеников из края?

— В прошлом году было человек 400. В этом году на общежитие претендует около 300, сколько точно из края, пока не скажу.

— Складывается ощущение, что к профессиональному образованию больше интерес стал. Так?

— Сейчас, несомненно, всплеск интереса к профессиональному образованию. Конкурсы возрастают. Ментальность меняется. Во-первых, если говорить о рабочих и технических профессиях, то меняются условия труда. Появилось множество компьютерных технологий, техники, которую надо освоить. Современный литейщик — это не тот, который в робе ковшиком заливает детальку. Конечно, есть и такие участки, без них не обойтись. Но есть и литье по выплавляемым моделям, и литье с помощью робототехники, это аддитивные технологии выращивания на 3D-принтерах. Это совсем другие условия труда, и требования к знаниям совсем другие.

Наших выпускников берут на станки с ЧПУ, берут технологами. В техникуме дают много тяжелых САПРов (систем автоматизированного проектирования), стараемся рассказывать про то, что есть на предприятиях, чтобы они приходили и работали уже со знакомыми программами.

— Куда трудоустраиваются выпускники?
— Больше всего на «Пермские моторы», на «Авиадвигатель», в «СТАР», «Редуктор», «Протон», «Пермскую приборостроительную компанию», в «Новомет», «Машиностроитель», в «Уральский научно-исследовательский институт композиционных материалов» и так далее. В прошлом году КАМАЗ забрал пять человек на практику, они там и остались. Мы готовы сотрудничать с теми, кто проявляет интерес к нам и нашим студентам. Изменить программу, учебный план, чтобы быть полезными для предприятия, мы умеем.

Профобразование - улица с двусторонним движением

— Вы последовательный и активный сторонник дуального образования. Как обстоят с ним дела?

— У нас очень развита эта форма образования, минимум по двум специальностям — «Технологии машиностроения» и «Авиационные двигатели». Внедряем и по «Литейному производству», и по «Управлению качеством». Практику растягиваем так, чтобы ребята находились на предприятии как можно дольше. Это одна из наших заслуг.

— Почему у нас дуальное образование не получило большего распространения?

— Отвечу: профессиональное образование — улица с двусторонним движением. Если не будет от предприятий движения и заинтересованности в подготовке специалистов, ничего не получится. Нам будут говорить: не тех даете, уровень плохой. Это и в высшей школе, и здесь.

— С 2014 года к нам повернулись сначала «Пермские моторы», потом «Протон», потом «Авиадвигатель», потом «Редуктор». На предприятиях созданы инфраструктурные возможности для обучения студентов, закуплена форма, в которой студенты стоят у станков. Предприятия, создающие условия, отремонтировали даже туалеты и душевые. Ребята видят, что работать интересно и приятно.

Если предприятия идут навстречу, дуальное образование будет работать. Мы одни из лидеров в дуальном образовании. Может, это слишком амбициозно, но это так. А качество его видно на защитах, на экзаменах.

Предприятия должны быть заинтересованы и в темах дипломных проектов. Теперь они предлагают живые, реальные темы — по тем проблемам, с которыми сталкиваются на производстве. И студентам интересно, и предприятиям, и преподавателям.
Кроме того, мы все рабочие программы согласуем со специалистами-производственниками. И они видят, что мы даем, и говорят, что нужно им еще, чтобы получился хороший специалист.

— А кадры… Наверняка, с ними проблемы при таком подходе.

— Кадров не хватает. Мы, может, и увеличивали бы прием первокурсников, но не обеспечим кадрами учебный процесс. Просто безумно тяжело. Преподаватели работают на 2, а то и 2,5 ставки. Плюс дополнительная нагрузка (на WorldSkills готовить должны, рабочие программы писать должны, ЭПОС заполнять, «Траекторию», воспитательную работу проводить) — только тогда можно заработать ту среднюю заработную плату, которая есть, — 49 тыс. рублей. Это суперэкстенсивная нагрузка.

Сейчас у нас 72 преподавателя. Средний возраст сотрудников 46–47 лет. 40% преподавателей — выпускники нашего техникума, это очень хорошо. По штатному расписанию больше не дают. С завода пытаемся брать, но лишь единицы могут вести занятия. Это же профессия, которая не каждому дана.

— Преподавателей по каким направлениям или специальностям не хватает?

— По предметам, связанным с технологиями машиностроения, по авиационным двигателям, мехатронике.
Аддитивные технологии — очень интересное новое направление. Не только моделирование, но и выращивание 3D-деталей из тех или иных материалов. Хотелось бы развивать мехатронику — сочетание электроники, программируемых контроллеров и механики. У нас есть оборудование, которое было закуплено благодаря тому, что мы сотрудничаем с нашими предприятиями. Пять станций закупили, ребята делают чудеса на них.

— А целевой набор есть?

— Нет. У нас в профессиональном образовании целевого набора нет, только в высшей школе. Целевой договор мы можем заключить после второго или третьего курса, и заключаем. Ребята по этому договору потом трудоустраиваются.

Нас очень сильно подкашивает армия. Когда начинается защита дипломных проектов, военкоматы спокойно жить не дают: когда-когда, дайте список. У меня одна отговорка: «Коллеги, у нас есть учебный план, программа. Учебный план заканчивается 30 июня. Приказ об отчислении я буду издавать 30 июня, а дальше они ваши».

Многие хотели бы получать высшее образование, но не с первого курса, а с третьего. Почему не сделать возможность поступления на 3 курс? Есть же во многих вузах. А в Пермском политехе нет. Наши студенты уже получили знания за 1 и 2 курс университета, они уже знают всё. Можно согласовать рабочие программы и обучать наших три года, а не с самого начала. Было бы желание.

— Что думаете по поводу профессионалитета?

— На мой взгляд, это новшество сократит уровень профессиональной подготовки. На год сокращают обучение, а не подумали, что в первый год студентам преподают не специальность, а общеобразовательные дисциплины. После такого обучения смогут выпускники учиться в высшей школе? Или дорога туда им изначально заказана?

Мы всё время говорим, что дети не знают историю — не знают день начала и окончания войны, не знают ни одной битвы… Как вы хотите историю преподавать, если курс сократите?! Нам на это предлагают сводить ребят в краеведческий музей. Спасибо, но у нас так кругозор сожмется до яблочного семечка! Мы хотим интеллектуальных людей, или рабочего, который просто придаток станка? Они и так несмышленые после 9 класса, и так не знают, что хотят и как. Считаю, сокращение срока обучения не будет эффективным.

— А что думаете по поводу отмены Болонской системы?

— Я рад. Я всегда ратовал, чтобы оставить инженеров или специалитет. К счастью, в Пермском политехе оставили специалитет на «Авиационных двигателях». Надо везде вернуть специалитет, за 4 года ребята не изучат многого, практику сократили. Дай бог, что вернемся к нормальной системе. Самое главное, надо резко увеличивать практическую составляющую в высшем образовании.

Оборудования хватает сейчас в вузах, такие исследования делать можно и ребятам показывать! Несомненно, это хорошо и здорово. Но лучший практический навык дается не в вузе, а на заводе — там другие условия, другие взаимоотношения. Надо всё это понять. Когда я учился, у нас три месяца шла практика, в две смены ходили на работу, как полагается. Надо к этому возвращаться.

Надо, чтобы ребята адаптировались, чтобы приходили, не боялись, не отскакивали от станка, от скрипа инструмента, понимали, что происходит.

На строительство потребуются дополнительные деньги

— Сколько бюджетных мест, сколько коммерческих?

— 325 мест на бюджет, около 200 — внебюджет. Можно было бы больше, но у нас проблемы. Мы строимся, сложно нам сейчас. У нас договор со строительным колледжем, безвозмездно занимаем у них в пристройке второй и третий этажи. Еще 2,4 тыс. кв. м арендуем в здании бывшего заводоуправления телефонного завода. Оплачиваем только коммунальные услуги за те помещения, но и это большие суммы.

— То есть количество мест не может быть увеличено из-за площадей?

— Да, идем на пределе своих возможностей, набираем 325 студентов на первый курс, и так уже, наверное, лет 8. Когда я пришел в 1999-м, был набор в 210 человек. Мы со временем увеличили количество специальностей.

— С появлением нового корпуса получится увеличить количество студентов?

— Нет, вряд ли. Сейчас у нас 1800 студентов дневного отделения и 1400 заочников. Построим новый корпус, но старый закроем на реконструкцию. Места особо не добавится. Скорее всего, пойдем путем открытия новых специальностей. По крайней мере, в 2023 году мы должны открыть новую специальность, очень интересную, сложную — «Обслуживание и управление беспилотными летательными аппаратами».

— Действительно интересная! Такая есть где-то еще?

— Есть. В двух учебных заведениях авиационного профиля, в Москве и Новосибирске. Мы давно думали об ее открытии, но инициатива пришла от губернатора Дмитрия Махонина. Открыть новую специальность недешево, и сами летательные аппараты стоят денег, и надо арендовать аэродром, и педагогов надо подобрать. Ирина Смолина, бывший пилот и командир корабля Ту-134, наша выпускница и наш преподаватель, почетный гражданин города Перми, готова помочь с поисками. Конечно, набор заставят увеличивать.

— Как продвигается строительство? Что там на данном этапе?

— Строим новый корпус — 15 тыс. кв. метров, и под крышу уже подведено 7-этажное общежитие на 418 мест. В 2023–2024 годах начнем реконструкцию этого корпуса, которому даже не сказать точно, сколько лет. Есть первые упоминания о каменном строении, не разрушенном пожаром 1842 года. Видимо, каменное строение развилось в некий комплекс зданий под названием «Алексеевское реальное училище». Официально берем свое начало с 1876 года, нам в этом году 146 лет.

— Работы, связанные с реконструкцией дороже, чем строительство. Насколько готовы? Откуда будут привлечены специалисты, финансирование?

— Все будет профинансировано за счет бюджета Пермского края. Надеюсь, справимся.
На реставрацию старого корпуса заложено пока немного, 390 млн рублей.

— На каком этапе работы? Что сделано, что нет?

— Частично здание подведено под крышу, начинается отделка снаружи и внутри. Отделка непростая, потому что это центр города, было принято решение, чтобы было что-то общее с кирхой, которая рядом , поэтому отделка клинкерным кирпичом под цвет тех кирпичей. В части здания на 3 тыс. кв. м начинается чистовая отделка. В части здания на 5 тыс. кв. м ведется черновая внутренняя и внешняя отделка, устанавливают окна.

Проблема появилась после пожара. Эксперты пришли к выводу, что часть здания, уже возведенную до 3 этажа, необходимо разбирать до цоколя. А страховая компания пришла к выводу, что случай не страховой, так как пожар произошел не по вине третьих лиц, а по вине работников. И теперь заново будут отстраивать ту часть, которая горела.

— Не повлияет это на сроки сдачи объекта?

— По планам мы должны сдать этот корпус в апреле. Надеемся, что за лето въедем туда. Хотелось бы 1 сентября 2023 года начать учебу. Пока строители укладываются в сроки. Общежитие должно быть готово к концу декабря. В начале января планируем его открыть.

— Последние всем понятные события повлияли на стоимость строительства или все уже было закуплено?

— Нет, конечно, не было. Поэтому мы просим об увеличении сметы, потому что некоторые материалы в 3–4 раза подорожали. А у нас еще не совсем простой дизайн, не просто серые стены, а с разноцветными полосами, портретами Павла Соловьева, Аркадия Швецова. Разные дизайнерские идеи… Но главное — требования к аудиториям, которые будут предназначены под лаборатории, должны быть соблюдены. Мы выиграли хорошее оборудование в национальном проекте «Образование», под него требуются аудитории. К сожалению, много ошибок в проекте.

— Видимо, это обычная пермская история.
— Корпус проектировала компания из Санкт-Петербурга… Но да, заложено многое не то, например, витая пара вместо оптоволокна, которое, конечно же, стоит дороже.

— А оборудование входит в сметы?

— Входит на 78 млн рублей, этого очень мало. Мебель мы можем купить на эти деньги, оборудовать крупные классы физики, химии. У нас неплохая база станков с ЧПУ, но надо расширяться. Сейчас один станок стоит минимум 20–25 млн рублей. Хорошая измерительная система для специальности «Управление качеством» стоит примерно 10 млн рублей.
В этом году нам под расширение учебной базы выделили 9 млн рублей, но где-то надо взять остальные. Хорошо, что у нас есть спонсоры, крупнейшие пермские предприятия, они нам помогают.

— Все эти приборы, системы — импортные?

— Станки мы хотели немецкие, DMG, но компания, которая их производила, приостановила работу Ульяновского завода. Мы находимся под гнетом инфраструктурных требований по проведению соревнований в рамках «Молодые профессионалы». Демонстрационный экзамен нам нужно сдавать только на определенных станках. Москва определила, раз DMG нет, то будет станок ПЗМЦ — Протон-250. Нынче покупаем токарный станок, в следующем году надо будет фрезерный. Дай бог облагородить парты, стулья, столы, стеллажи. Всё должно быть современным.

— А с участием в конкурсе WorldSkills не возникает проблем в связи с санкциями?

— Региональный российский конкурс всё равно будет проводиться. Сейчас мы думаем больше о демонстрационном экзамене по методике WorldSkills. У нас есть хорошие результаты. Демонстрационный экзамен по управлению качеством, например, сдавали 24 человека, и результат — 24 пятерки. По мехатронике и мобильной робототехнике — очень близкий результат. Подготовка хорошая. Мы этим очень горды. Мы всегда в 11 компетенциях участвуем. Минимум в 9–10 либо побеждаем, либо имеем те или иные награды.