20 сентября. Пермь. Шесть жизней назад

Впервые я ощутила флешбек от трагедии в пермском университете 20 сентября за неделю до годовщины. До этого все визиты сюда — на встречи, интервью или какие-то вузовские события — были просто работой, чаще без эмоций. Да и природа вокруг была другой — то снег, то буйная зелень, то вечнопермская грязь. А тут — первые краски осени, перекресток у тоннеля и бесконечный поток студентов, привычно идущих с пары в сторону общаг на Петропавловской.
Год назад, в этом же месте мы пытались подъехать ближе к проходным, и на нас тогда тоже шли люди, но кто-то громко говорил и жестикулировал, кто-то молчал, кто-то рыдал... Мы бросили машину и пошли в толпу, против ее движения. Оцепления еще не было, мы спокойно зашли на территорию кампуса.

До выезда из редакции мне позвонил очень близкий человек и спросил: «Не знаешь, что в ПГУ? Нам написали, что у них теракт, и уже минут 10 никто не отзывается и не отвечает на звонки и сообщения».

Мы даже не стали выяснять, что происходит, выскочили из редакции, сели в машину и поехали. По пути пытались дозвониться до спецслужб и чиновников — все оказывались недоступны, в соцсетях появлялись первые сообщения о стрельбе и первые видео кампуса. Судя по многочисленным чатам с коллегами от 20 сентября 2021 года, было примерно 11:20 утра. Мы только потом осознали, что зашли на территорию еще до того, как стрелок был обезврежен.

…Спустя несколько минут стали подтягиваться росгвардейцы и полицейские в шлемах, посторонних выводили за внезапно появившееся оцепление. Эти несколько минут, в действительности пять или семь, оказались вечностью. Коллега нашел за кустами застреленного студента, которого никто не заметил, — пошел в поисках помощи. Навстречу и отовсюду уже неслись «скорые», одна давно стояла на проходных у пятого корпуса, рядом с ней рыдала женщина.

Каким-то чудом одновременно удавалось снимать, спрашивать, звонить, отправлять информацию в редакцию и отвечать на сообщения родных: «Что в универе?» — «Теракт». «Кто-то знакомый там?» — «Я здесь». «Это не опасно?» — «Это работа». Страха не было, была работа, напряженная, с нулевым числом вводных и тысячей вопросов.

Никакой официальной информации не было. По отрывочным разговорам удавалось узнать, что кто-то устроил стрельбу, есть раненые и, возможно, убитые, что люди прыгали из окон. От «источников» шли разнящиеся данные: то ли был один стрелявший, то ли ищут второго.
Сначала прошла полуофициальная информация о восьми «двухсотых». Только после обеда появились точные данные — шесть человек погибли. То же с ранеными — двадцать, двадцать четыре, восемнадцать.

Потом прошла информация, что напавший убит, потом — что его доставили в реанимацию и оперируют. Попытка посчитать число «скорых» и понять, сколько пострадавших, тоже ничего не давала.

К оцеплению постоянно подтягивались коллеги, уже никого не пускали, только студенты и сотрудники продолжали выходить небольшими группами. Коллеги-журналисты — кто только подошедший, кто выведенный за оцепление — интуитивно сбивались в кучу. И мы мигрировали от проходной к проходной вдоль периметра — узнать хотя бы что-то официально. Кто-то говорил, что на территории сейчас всё руководство города и региона, потом — что будет какая-то пресс-конференция.

В какой-то момент все коллеги стихийно скопились у западной проходной — откуда всё и началось. В соцсетях уже появилось имя «Тимур Бекмансуров» и его манифест. Через какое-то время ворота открыли, оттуда выходили люди — в шоке, плачущие и уже не с испуганными, а с бездонными глазами.

Полицейский полковник в маске — обычной, медицинской, устало сказал группе журналистов: «Уезжайте, ничего уже не будет, всё закончилось». Было около часу дня.

Но всё только начиналось. И по сей день не закончилось. Это не про расследование причин гибели шестерых людей. И не про суд над Бекмансуровым. Это про нас, пытающихся весь прошедший год доказать самим себе, что это не с нами, что это не мы и это не про нас. Это про нас, не принявших и не проживших общую трагедию. Это про нас, боящихся внятно, честно и вслух проговорить общее горе. Как минимум, чтобы оно не повторилось.