Беременность, секс-работа, наркотики. Почему растут показатели заболеваемости ВИЧ в Прикамье
За время эпидемии ВИЧ-инфекции в России изменилось многое — например, появилась антиретровирусная терапия (АРВТ), позволяющая людям жить обычной жизнью. Плюс АРВТ снижает вирусную нагрузку пациента до неопределяемого уровня. Это уже профилактика распространения ВИЧ-инфекции — принимающий препараты может стать источником инфицирования в наименьшей степени. В Пермском крае, по официальным данным, АРВТ получают 99,8% стоящих на учете людей с ВИЧ. И это хорошо.
Медики научились быстро выявлять ВИЧ-инфекцию на ранних стадиях — кроме теста ПЦР, который можно сделать только в лаборатории, есть слюновые тесты и экспресс-тесты по крови, похожие на глюкометры. Плюс, также по официальным данным центра СПИД, в 2022 году по плану должно быть протестировано не менее 750 тыс. жителей Пермского края (31%) — именно лабораторно.
Также с прошлого тысячелетия ВИЧ в Прикамье стали лечить в комфортных условиях. Центр СПИД переехал из нескольких помещений в старинном деревянном доме в современное многоэтажное здание с собственной лабораторией и приемом «узких специалистов».
Но, несмотря на все усилия, Пермский край продолжает с начала 2000-х оставаться в десятке российских антилидеров по пораженности ВИЧ и росту заболеваемости.
Как говорят специалисты, несмотря на серьезный научный рывок в выявлении и лечении ВИЧ-инфекции, социальная составляющая (информированность людей о ВИЧ-инфекции, культура в отношении к своему здоровью и стигматизированность темы ВИЧ-инфекции) остается на прежнем уровне.
Самая большая проблема — со стигматизацией, она порождает следующие. «У нас толерантность какая-то очень дозированная. Мы в свое время проводили акцию «Обними меня». У волонтеров было написано на груди «Я ВИЧ-позитивный, обними меня». Кто-то говорит: «Я с ВИЧ-позитивными легко, за руку здороваюсь». Мы отвечаем: вот девочка ВИЧ-позитивная, вы можете ее обнять, и этот же человек говорит «нет, не буду». У всех разное отношение. Толерантность не бывает частичной. Говорят: «Я животных люблю. Кошек терпеть не могу, а животных люблю». Так и здесь», — говорит эксперт фонда «Зеркало» Лариса Юркова.
Родовая травма
По закону обязательному тестированию на наличие ВИЧ в России подлежат специалисты, работающие с препаратами крови и доноры. По распоряжению Минздрава РФ — плановые пациенты хирургических стационаров и беременные женщины.
В первом квартале 2022 года, по данным центра СПИД ПФО, в Пермском крае выявили больше всего ВИЧ+ среди беременных — 0,25% всех будущих мам.
Но есть и другие цифры, более настораживающие. В 2021 году родилось 25 126 детей. За тот же период 538 малышей родились у женщин с ВИЧ-инфекцией. Если сравнивать эти показатели, то в прошлом году каждый пятидесятый ребенок рождался у ВИЧ-положительной мамы. И это очень хорошо, потому что (возвращаемся к АРВТ) терапия позволяет жить людям с ВИЧ полноценной жизнью, а медики научились грамотно заниматься профилактикой вертикального пути передачи инфекции (от матери к ребенку). За тот же прошлый год только трое младенцев появились на свет с ВИЧ, и это были не сопровождаемые роды — будущие мамы обратились к врачам только для родовспоможения, и профилактика не проводилась.
Но число ВИЧ+ в Прикамье неуклонно продолжает расти. И, по данным того же центра СПИД, при первичном выявлении вируса в 2022 году 82% пациентов указали, что получили ВИЧ половым путем. Другое дело, что не состоящие на учете потребители наркотиков часто не сообщают об этом врачу, и превалирующее число из этих 82% также имеют опыт употребления психоактивных веществ. Но факт остается фактом: половой путь передачи ВИЧ-инфекции доминирует, и инфекция вышла в Пермском крае в открытое общество.
Это проститутки
В 90-х годах у ВИЧ-инфекции было много определений, одно из них «болезнь геев, наркоманов и проституток». Как и тогда, сейчас эти три группы остаются так называемыми «уязвимыми». Все они стигматизированы общественным мнением и рядом законов, но проблема высочайшего риска передачи ВИЧ-инфекции в них никуда не девается. Особенно это актуально для квазилегитимной специальности «секс-работник». Их как бы нет, но они как бы есть.
Секс-работницы с ВИЧ стигматизированы вдвойне. «Мы сталкиваемся с тем, что клиенты фонда «Зеркало», даже если подозревают, что есть ВИЧ-инфекция, не обращаются за медицинской помощью именно из-за страха дискриминации. Кто-то имеет работу, кто-то не хочет открывать перед родными свой статус, хотя и не обязаны его открывать. Например, секс-работницы ходят в СПИД-центр в парике, специально маскируются так, чтобы их никто не узнал. Само по себе посещение СПИД-центра считается для них чем-то страшным», — рассказывает Лариса Юркова. Секс-работницы проще доверяют общественникам, готовым помогать и консультировать анонимно, чтобы официально не «светить свой статус».
Именно для того, чтобы мотивировать людей из стигматизированных групп заниматься своим здоровьем (то есть как минимум получать АРВТ), и работают общественные организации, такие как «Зеркало». Поскольку проблема с уязвимыми группами очевидна, то работу фондов поддерживают на государственном уровне — «Зеркало» консультирует людей с ВИЧ уже десять лет, в том числе на средства Фонда президентских грантов. И проводит исследования в самих группах риска, чтобы понять, почему при наличии лечения и известных способов профилактики (использование презервативов) ВИЧ продолжает распространяться.
Именно для того, чтобы мотивировать людей из стигматизированных групп заниматься своим здоровьем (то есть как минимум получать АРВТ), и работают общественные организации, такие как «Зеркало». Поскольку проблема с уязвимыми группами очевидна, то работу фондов поддерживают на государственном уровне — «Зеркало» консультирует людей с ВИЧ уже десять лет, в том числе на средства Фонда президентских грантов. И проводит исследования в самих группах риска, чтобы понять, почему при наличии лечения и известных способов профилактики (использование презервативов) ВИЧ продолжает распространяться.
«По исследованиям 2018 года видно, что количество партнеров уменьшилось практически в два раза. Меньше партнеров — ниже стоимость услуг, и женщинам приходится держаться за каждого клиента. В каком аспекте они стали больше держаться за клиентов? Они стали реже использовать презервативы. Если в 2018 году в Перми каждая секс-работница использовала презерватив в 100% случаев, то сейчас эта цифра снизилась в 1,5 раза, до 74%», — рассказывает кандидат медицинских наук Светлана Голоднова.
По сути, исследование «Зеркала» выявило, что новый COVID-19 оказался для людей страшнее, чем ВИЧ-инфекция. Люди привыкли за тридцать с лишним лет к СПИДу, и страх заразиться им стал чем-то иллюзорным, считают эксперты. Поэтому именно клиенты — обычные по сути люди, которые живут обычной жизнью, — отказываются от использования презервативов при интимных встречах с секс-работницами.
Бояться ВИЧ-инфекции перестали и в другой уязвимой группе — наркопотребителей. «Они так и говорят: «ВИЧ как насморк — лечиться можно, жить можно, не так страшно, даже если заражусь». И в этом тоже проблема профилактики. С одной стороны, надо предупредить, чтобы люди не заражались, снизить страх перед этой инфекцией. С другой стороны, снижение страха приводит к тому, что пропадает настороженность. Мы видим рост инфицирования как раз на фоне того, что начинают использовать чужой инструментарий», — рассказывает Лариса Юркова.
Вот моя деревня
В пользу того, что ВИЧ-инфекция распространяется далеко за пределами уязвимых групп, говорит и то, что в лидеры по заболеваемости в 2022 году в Прикамье вышли сельские территории. Здесь у людей нет высоких доходов, и раньше не было высокого наркотрафика и спроса на секс-услуги.
«Еловский район в 2021 году был на 39 месте среди всех территорий. За 10 месяцев 2022 года он вышел на первое место, хотя территория не является промышленной, там нет больших предприятий, но ВИЧ-инфекция стала распространяться. Пермь — 25 место, несмотря на довольно большое количество заболевших, показатели говорят о том, что ситуация в крупных городах достаточно стабильная», — рассказывает заместитель главного врача ГКУЗ «ПКЦ СПИД и ИЗ» Дмитрий Пустосмехов.
Как рассказывают эксперты, в сельские территории ВИЧ проникает, например, с «сосланным» в деревню к бабушке ребенком-наркопотребителем. А дальше по цепочке — новый круг знакомств, новые партнеры по сексу или по совместному потреблению наркотиков. И — «вспышка ВИЧ слева, вспышка ВИЧ справа».
Государственные методы профилактики распространения наркомании и ВИЧ-инфекции очевидны — мероприятия силовиков по ликвидации наркокартелей, массовое тестирование на ВИЧ и гепатиты (которых наркопотребители, к слову, боятся больше — из-за высокой смертности), пожизненная АРВ-терапия для ВИЧ-положительных. Еще один метод профилактики — грамотное информирование о путях передачи ВИЧ-инфекции — в СМИ, соцсетях, других источниках и при очных консультациях в поликлиниках. И воспитание в обществе культуры здорового отношения к себе.
«В целом ситуация такова, что люди осознанно не хотят знать ничего о своем здоровье. Они боятся узнать плохое и не обращаются к врачу. Зачем? Получается, что большинство людей не приходят в поликлиники, потому что «ничего не болит». Кто туда приходит? В основном, бабушки и дедушки. Всю основную группу, которая трудоспособна (ВИЧ распространяется в группе 30–40 лет), здоровье не особо и заботит. Пока рак на горе не свистнет, человек не перекрестится. Авось всё пройдет, всё будет хорошо. Вот и получается, что пока среднестатистический гражданин РФ не изменит свой стереотип поведения в отношении своего здоровья, не начнет проходить ежегодную диспансеризацию, мы не остановим распространение хронических заболеваний и ВИЧ в том числе», — резюмирует Дмитрий Пустосмехов.