Вес в 21 килотонну фильма «Оппенгеймер». Рецензия Properm. ru

На прошлой неделе стало известно, что в России кинотеатральных премьер главных новинок этого сезона — фильмов «Барби» и «Оппенгеймер» не стоит ждать до осени, пока они не выйдут в цифре. Ведь дистрибьютеры перекрыли канал поставки западных премьер в нашу страну. Критик Григорий Ноговицын всё-таки сумел взглянуть на новый фильм Кристофера Нолана, и объясняет, почему вы ничего не потеряете, если дождетесь осени, чтобы посмотреть «Оппенгеймера» у себя дома.

Кристофер Нолан — удивительный режиссер. Каждый его фильм ждут с нетерпением. Многие его объявляют гением. Он великолепно умеет удивлять и поражать публику чем-то новым и необычным. Но при этом как постановщик Кристофер Нолан до жути однообразен. Люди любят авторские фильмы Нолана (студийные комиксы про Бэтмена немного другая история, он там не единоличный автор) за конкретные ходы, приемы и визуальные образы. Точнее, за один прием — красиво показанный фокус, основанный на одной идее: потеря памяти, проникновение в сны, игры со временем на войне, путешествия во времени в космосе и на земле. Это называется хай-концепт. Накинуть сверху какой-то строго выдержанной идеи еще и заигрывания с таймлайном, и получится почти любой фильм Нолана.

Он, безусловно выдающийся мастер показывать и раскручивать по полной такие фокусы. Проблема в том, что Нолану сам фокус интереснее всего остального в кино — сложной драмы, сюжета, прописанных персонажей, хороших диалогов и даже элементарной логики. Всё должно идти лишь на пользу фокусу. И да, почти всегда этот фокус красив эффектен, что позволяет отвлекать внимание от постоянных негативных фишек Нолана: натужного пафоса, умничанья и интерсничанья на пустом месте, отсутствия внятной драмы и логики, картонных, абсолютно неживых, персонажей и дубовых диалогов. Красивый фокус прощает всё.

Но «Оппенгеймер» — это классический байопик, драма посвящённая создателю американской ядерной бомбы. Какой тут может быть фокус и хай-концепт? Никакого. И как же справился Нолан с фильмом, не имея возможности применить в нём свои любимые инструменты?

Хотя один из излюбленных приёмов — игру со временем и таймлайном — Нолан всё-таки сохранил. Действие разворачивается сразу в трёх перемежающихся временах: первое — допрос Оппенгеймера спецкомиссией в разгар маккартизама, когда его активно травили власти, за критику разработки водородной бомбы и юношеские связи с коммунистами (в Америке середины 1950-х преступлением страшнее общения с коммунистами было только уклонение от налогов). Второе время — собственно жизнь учёного Роберта Оппенгеймера (Киллиан Мерфи) и его работа над Манхэттенским проектом. О них и задают вопросы на дознании (ход банальный, но рабочий). Третье время уже конец 1950-х, и там тоже проходит своеобразное дознание. Только это специальное интервью перед сенатом бывшего руководителя комиссии по атомной энергии США Льюиса Штраусса (Роберт Дауни-младший) претендующего на должность министра торговли. Назначение ему портит всплывший на слушаниях факт, что именно Штраусс за несколько лет до этого устроил компанию по дискредитации и обструкции Оппенгеймера.

За исключением этой фишки с постоянными флешбэками, «Оппенгеймер» — это стандартный фильм-жизнеописание выдающегося человека и история его изобретения, а также последствий этого самого изобретения. В данном случае изобретение — это ядерная бомба. Последствия — смерть десятков тысяч людей в Хиросиме и Нагасаки, ну и полноценный ядерный холокост в перспективе.

Через весь фильм протянута именно эта линия ответственности человека за свои дела, поступки и творения. Человек этот, конечно же сам Оппенгеймер. И Килиан Мерфи, чьими скулами можно колбасу резать, великолепно показывает это, фактически вытаскивая весь фильм на себе. Он наглядно демонстрирует как меняется восприятие его Оппенгеймером того, что он делает: сперва это просто интересная физика, потом решение сложнейшей задачи, трудная организаторская работа, а затем и осознание того, что-же он наделал. Играет это всё Килилан Мерфи практически одними глазами — холодными, внимательными и со временем становящимся пустыми. Его пронизывающий взор напоминает в этом фильме печально известный, возникающий у ветеранов с ПТСР «взгляд на две тысячи ярдов». Но тут выражение глаз Оппенгеймера можно смело назвать взглядом тяжестью в 21 килотонну (см. бомба «Толстяк»)

К сожалению, это действительно интересная тема ответственности, и потрясающая игра Мёрфи тонет в других типичных фишках Нолана, которые без отвлечения внимания фокусом слишком хорошо видны. А фишки эти натужный пафос, умничанье и интересничанье на пустом месте, отсутствие внятной драмы, картонные, совершенно неживые персонажи и невероятно дубовые диалоги.

Никого, кроме Оппенгеймера, в фильме так отчетливо не раскрывают. Все остальные персонажи, будь то великие физики, важные чиновники и генералы, и даже жены и любовницы главного героя, — лишь плоские фигурки рядом с ним. А фигурок так много, что со временем перестаешь ориентироваться, кто есть кто. Вот тот милый дядечка вроде Нильс Бор (Кеннет Брана), мимо пробегал, кажется, Вернер Гейзенберг (Маттиас Швайгхефер), а там, в углу вроде как Энрико Ферми (Дэнни Деферрари) и Лео Сцилард (Мате Хауман). Смирный дедушка в шапочке, должно быть, Эйнштейн (Том Конти). А вот еще крайне опасный руководитель службы безопасности Манхэттенского проекта Борис Паш (Кейси Аффлек). Нам долго будут говорить, какой он страшный, этот Паш, но он сразу пропадет из повествования, не сыграв в нем никакой роли. Как и большинство мелькающих тут и там персонажей.

Почти все три часа фильма состоят из лениво снятых восьмёркой совершенно нежизненных, переполненных экспозицией корявых диалогов, которые ведут между собой одномерные, не запоминающиеся персонажи. Да, кучу камер IMAX задействовали чтобы снять плохо срежиссированные и ещё хуже написанные диалоги. А ведь для сцен с Лео Штрауссом даже пришлось для таких камер придумать черно-белую пленку.

И тут самое смешное в том, что вся линия со Штрауссом просто не нужна. Она даёт возможность полюбоваться на игру вырвавшегося из лап Марвел Роберта Дауни-младшего, и ничего больше. Эти сцены просто излишняя надстройка, которую можно спокойно вырезать, и фильм ничего не потеряет. Хотя в случае со Штрауссом Нолан снова демонстрирует последствия поступков. Мол Оппенгеймера шельмовали, но потом простили, а в итоге человека, который это ему устроил сам попал на разбор, и не получил чего хотел. Но тогда выходит, что режиссёр уравнивает многолетнею травлю и обструкцию, сопряженную с разрушением карьеры видного ученого, и неполучение повышения в должности важным чиновником. А эти вещи, всё-таки, не сравнимые.

Во многом, оригинальное применение технологий IMAX использовали лишь как пиар-ход. Как и всякие рассказы про съёмки атомного взрыва. Мол для того, чтобы показать его прибегли к хитрым практическим спецэффектам, поскольку Нолан не любит графику. Но в кино больше полувека показывали взрывы имея в распоряжении только практические эффекты. И среди них были взрывы поинтереснее и красочнее чем в «Оппенгеймере».

В итоге, из-за того, что Кристофер Нолан почему-то решил выступить в жанре, где его главные фокусы не работают, «Оппенгеймер» воспринимается очень тяжёлым, нудным и душным произведением. Фирменный нолановский пафос только усиливает это тягостное впечатление. Кажется, непреднамеренный вес, которым это кино давит на зрителя, тоже можно измерять килотоннами. На 21 килотонну вполне потянет. Да, такое можно вынести сидя в зале кинотеатра, но лучше всего это делать дома, с возможностью ставить на паузу, чтобы немного передохнуть от подъема таких тяжестей