— Иван Тагарифович, в зоне внимания Пермской природоохранной прокуратуры территория лесов меньше, чем на севере Прикамья. У нас меньше проблем, чем в Верхнекамье?
— Сейчас только два лесничества поднадзорны нашей межрайонной природоохранной прокуратуре, Краснокамское и Пермское. Проблемы как были, так и есть. Стабильно каждый год мы выявляем незаконные рубки.
Когда я пришел, мы запросили в целом по отделам полиции, как выглядит ситуация, в каждом отделе есть в работе от одного до пяти-шести фактов незаконных рубок. Понятно, это несопоставимо с крупными лесными районами, но факты есть. По нашей проверке 5 июля уголовное дело возбудили. Сейчас расследуется незаконная рубка в Пермском районе.
— Большой ущерб? Это ценные породы, деловая древесина или, что называется, валежник?
— 300 тыс. рублей. По Уголовному Кодексу, это крупный размер.
— Домик кто-то решил построить?
— Непонятно, куда лес делся, может, даже на дрова, а может, действительно, кто-то домик решил построить.
Наиболее интересная ситуация с Черняевским лесом. С мая мы видим на территории этой ООПТ постоянную активность, идут благоустроительные работы. Может, цели у этого процесса и благие: облагородить, сделать красиво, визит-центр построить. Но то, как это делается, вопросы вызывает не только у нас! На каждое мероприятие в Черняевский лес мы берем экологов. Они очень активные в этом плане, помогают нам.
Итак, в июне: по обращениям граждан, по публикациям в СМИ (да я и сам по выходным в Черняевском лесу гуляю) вижу, что по муниципальному контракту идет обустройство дорожек. Но делалось это всё таким варварским методом, что ни в какие ворота не лезет! Загонялась малогабаритная техника, срезался слой почвы, повреждены корни деревьев. Привлекли эколога для экспертизы, но он не может пока однозначно сказать, выживут ли эти деревья. Эта зима покажет, может, следующая. В городское лесничество внесено представление. Они с нашими доводами согласились. Наказали дисциплинарно человека, который должным образом не организовал эту работу.
Они изменили подходы к работе. Контракт есть, он исполняется, но уже более щадящим, аккуратным способом.
В июле — ситуация с вырубкой сосен, которая широко освещалась в СМИ. Речь шла о санитарной рубке, а фактически вырубили здоровый лес. Тут тоже провели проверку, внесли представление.
— Так же, как на кладбище Егошихинском было, когда выворотили все деревья во время благоустройства?
— Возможно… Но вы соберитесь с экологами, позовите общественность, проговорите, найдите консенсус, примите решения, которые всех устроят.
Когда мы выезжали с помощником на проверку, люди подходили, говорили: «Посмотрите, что тут делается! Сосны рубят!.. Мы тут каждый день ездим на велосипедах, катаемся. Нам это не надо. Никакой благородный парк не нужен, нам хочется свежим воздухом дышать». Пытаемся донести это чиновников и подрядчиков, и понимание у них есть. Надеюсь, больше не повторится, будет по-человечески делаться.
Надо привлекать экологов с разными мнениями, взглядами на происходящее. Собираться. До начала работ все обсуждать и приходить к компромиссному и законному варианту, я думаю, это все можно было сделать заранее, по-человечески и без конфликтов.
— Как вообще найти, кроме как с моральной точки зрения, границу, баланс разумного? Понятно, что мы живем в городе, антропогенные истории будут. Где грань между тем, что надо сделать, и что не надо? Надо расширить дорогу или не надо? Надо дорожки или не надо?
— Могу ошибаться, но по проекту, который реализуется, в муниципалитет обращалась одна категория спортсменов, им не надо деревянные дорожки.
Обращались другие спортсмены — им, наоборот, надо дорожки. Этот баланс достаточно хрупкий.
Но сидеть на месте — тоже нехорошо. Если есть потребность у населения и города — надо идти навстречу, но делать всё аккуратно, не нарушая экологию.
Понятно же, что если вырубили одни деревья, то не только им ущерб нанесен, увеличится антропогенная нагрузка на оставшиеся. Причем многие деревья, вековые сосны, выступали сдерживающим фактором от ветра и всего остального для более мелкого леса, который ниже.
Я с разными экологами об этом беседовал. Кто-то считает, что природа справится, кто-то обратного мнения. Время покажет. Не надо забывать, что Черняевский лес — это не парк. Когда принимаются управленческие решения, надо об этом помнить. И городу надо гордиться, что у него есть такой уникальный массив.
Доводы муниципалитета тоже понятны, там тоже люди неглупые сидят. Они говорят, что антропогенная нагрузка на Черняевский лес возрастает кратно. Если раньше люди просто по тропинкам ходили, то сейчас всё истоптано, то здесь, то там костры появляются. Попробуй, уследи, где в глубине леса разожгли костер пожарить шашлыки… Поэтому их цель, может быть, тоже благая. Они облагородят, и у народа не будет желания в чащу уходить. Только то, как это делалось, потребовало нашего вмешательства.
— Перейдем к загрязнению атмосферы. Как обстоят дела здесь?
— Пермь — большой промышленный город. Мы постоянно фиксируем превышение предельно допустимой концентрации каких-либо загрязняющих веществ. Реагируем на такие факты. Но зафиксировать нарушения — большая проблема. К примеру, Кировский район, там периодически хлором пахнет, о чем нам и в другие ведомства жители сообщают. В том году проверки проводили, нарушения выявили на ряде крупных предприятий. Но в целом сложно установить, откуда именно происходит выброс, он ведь атмосферными потоками мгновенно перемещается.
Острая проблема с асфальтобетонными заводами. Каждый год мы деятельность одного-двух-трех предприятий исправляем. Сложность в том, что многие из них передвижные. Их нужно найти, зафиксировать.
Тем не менее, это не значит, что не надо ничего делать. В этом году мы в Добрянке в судебном порядке понуждаем привести в надлежащий вид один такой асфальтобетонный завод. В том году в Пермском районе подобный случай был. Пока идут сезонные дорожные ремонты — эта проблема периодически возникает.
Кроме того, есть целый пласт коммунальных учреждений, организаций, которые дают выбросы в атмосферу. Это котельные и предприятия, которые не инвентаризировали свои объекты, не встали на учет. Эту работу мы сейчас активно ведем.
Все мы помним про пресловутый парниковый эффект, все видим, что загрязнение атмосферы в больших городах — это бич. Правда, такого, как раньше, — желтые, черные, красные выбросы и прочее, — сейчас нет.
Говоря об атмосфере, нужно упомянуть пожары. Вот в Краснокамске пожар был. Но для той местности торфяные пожары — стандартная, периодическая история. Сил и средств для тушения пожара достаточно, профессионально всё организовано. Что касается причин, то разберутся, установят. Да, есть версии неосторожного обращения с огнем. Есть версия, связанная с жаркой погодой. Рано сейчас что-то комментировать, надо дождаться официальных результатов.
— Вечная краснокамская история с горением торфа — так и будет?
— Это не только Краснокамск. В это же время в Добрянке был пожар, в Чернушке, в других точках. К сожалению, будут гореть леса, когда жаркая погода. И чаще всего причина — антропогенный фактор, неосторожное обращение с огнем. Почему в Краснокамске такая версия возникла? Там на торфяниках ягоды поспели, а за ними люди пошли. Или в Добрянке был пожар на 3,4 га — там грибы пошли. Тоже версия, что грибники «провинились».
Свердловская область в том году горела капитально. Целую программу они приняли, насколько я знаю, по борьбе с лесными пожарами. А в этом году опять горят.
Когда стоит такая сухая погода, ветер моментально реагирует. В Краснокамске в воскресенье утром горит 2 га, утром понедельника — уже 80! Только оперативное выявление этих очагов и их локализация помогут избежать крупных пожаров. Но случаи горения всё равно будут.
— Еще одна серьезная тема — нарушения недропользователей.
— По недрам наиболее острая проблема, которую мы пытаемся решить, это незаконная добыча общераспространенных полезных ископаемых. Сейчас вырабатываем механизм, как эти преступления выявлять. Например, ремонтируют Восточный обход — у них, с большой вероятностью, всё нормально, они у лицензированной организации песок и гравий покупают. А в Куединском районе дорогу по контракту отремонтировали, но мы видим, что у подрядчика песок или щебень неизвестно откуда взялся. Может, установим, что занижена цена в контракте. Если они что-то добывали незаконно, зачем в контракт заложили эту стоимость? Может быть, установим незаконную добычу. Типовой механизм отработаем на небольшой территории, потом следующий муниципалитет проверим.
Люди между собой общаются. Мы одному представление внесем, второму внесем, третий уже сам всё исправил. Тут тоже — один муниципалитет отработали, второй, третий, а четвертый скажет, что сам начал в рамках закона работать, «не наказывайте, а помогите».
Есть сложность — некоторые предприятия добывают ПГС на реках. Что там драга высасывает, никто не видит. В пределах отвода, за пределами?
Водолазов отправлять? Факты фиксировались в том году — два или три, в этом году один факт незаконной добычи. Привлекались предприятия, ущерб возмещался.
Эта проблема не сразу решится, но мы сможем переломить ситуацию.
В этом полугодии в отношении министерства природных ресурсов проводились проверки, корректировалась работа по заявительному порядку по добыче ПГС, по регламенту. Выявили нарушения процедурного характера. Системных недостатков в этом году у министерства не было.
Скажу еще про ООПТ. Мы активно начали наводить в них порядок. Проверили «Дирекцию особо охраняемых природных территорий Пермского края». Были определенные замечания к их работе, и у нас будут свои выводы. А то создали в свое время разные ООПТ, а как реально их контролировать — не очень понятно. Мы сейчас над этим работаем.