«Человеку дается передышка, чтобы подумать». Как в Перми помогают бездомным людям

— Дневной центр «Территория передышки» находится в жилом секторе. Как соседи реагируют на то, что вы рядом?

— Мы изначально выбирали такое место, где рядом есть люди, которые находятся в неблагополучной ситуации, потому что тут деревянная застройка, лога; было и полузаброшенное жилье. Это место находится недалеко от станции Пермь II, а вокзалы часто притягивают людей, которым некуда больше пойти.

Когда мы только-только подписали договор аренды в 2018 году, еще не начали ничего оборудовать, никто даже не знал о «Территории передышки», мне звонили журналисты и спрашивали: «В районе улиц Крисанова и Екатерининской много бездомных людей, что вы думаете?». Я такая: ну ничего себе.

— Были конфликты?

— Команда проекта понимала, что мы — гости в жилом районе. Поэтому когда мы только запустили дневной центр, то приглашали активных соседей, жителей нашего и соседних домов, чтобы познакомиться и познакомить их с нашими подопечными. Тогда пришло человек 20 — в основном, пожилые люди. Они обрадовались, что здесь будет постоянный арендатор, который будет стабильно оплачивать аренду.

— Что изменилось с тех пор?

— У нас складываются хорошие отношения с соседями: некоторые приносят домашнее варенье или вещи, которые уже не носят, некоторые вместе с нами делают клумбы во дворе и проводят субботники. У всех главных по дому есть номера телефонов сотрудников «Территории передышки», по которым они могут позвонить, если возникли проблемы.

Всё держится на людях и решается за счет хорошей коммуникации. Если главный по дому понимает, чем мы занимаемся, и почему это важно, он и со своими жильцами сможет поговорить. С нашим домом никогда не было разногласий и проблем. Несколько лет назад бывало, что нам звонили люди в паре-тройке кварталов отсюда, сообщали, что якобы наши подопечные к ним приходят. Однако эти люди находились далеко от нас и явно к нам не обращались. Просто у пермяков сложилось восприятие всех бездомных людей как наших подопечных.

— За последние два года, когда ситуация в экономике стала нестабильной, к вам стало обращаться больше бездомных?

— Пик был в 2022 году, когда в 2,5 раза выросло количество клиентов. Сейчас оно чуть-чуть выровнялось, и мы вернулись к уровню 2021 года. Количество людей всё равно потихонечку растет, потому что люди про нас узнают, и работает сарафанное радио. Всё равно порядка 20-25 человек каждый день приходят в дневной центр.

— Составьте среднестатистический портрет бездомного человека в вашем центре — кто это?

— Мужчины около 50-55 лет. Это общая особенность центров помощи бездомным людям, потому что у мужчин не принято обращаться за помощью, плакаться о своих проблемах, поэтому они до последнего пытаются справиться самостоятельно. Когда уже вообще всё плохо, все социальные связи разрушены, в последний момент обращаются. Поэтому им приходится идти в сервисы помощи бездомным.

Возраст 50-55 лет — это когда тебя не очень хотят брать на работу, но до пенсии осталось некоторое время и нужно продержаться. Если ты теряешь работу, то очень сложно восстановиться. Уже не такое крепкое здоровье и не время для карьерного роста.

— Почему женщин меньше?

— Женщины чаще справляются через какие-то свои социальные связи, им легче у другой женщины, у соседки, у родственников попросить помощи, чем мужчине. Также женщинам труднее обращаться в сервисы помощи бездомным людям, потому что одна из основных причин женской бездомности — домашние конфликты и насилие. Когда они приходят в место, где много мужчин, им некомфортно. Один раз видела ситуацию, когда женщина обращалась к соцработнику шепотом. К ним сразу много внимания, потому что одна женщина на 10 мужчин. Такое наблюдается и в мире, и в России.

— В обществе часто встречается стереотип, что бездомный человек — это непременно алкоголик или наркоман, или социально неблагополучный человек. Как люди оказываются на улице?

— Основные причины бездомности — экономические. Бездомным человек становится, когда в его жизни происходит комплекс определенных событий, накладывающихся друг на друга, — как эффект домино. Например, человек теряет работу, а затем, следовательно, и возможность снимать жилье. Когда он оказывается на улице, то обычно быстро теряет документы. Свою роль играют и семейные конфликты, когда тебе не могут помочь родственники.

Есть люди, которые быстро выходят из ситуации бездомности. Как правило, к нам в «Территорию передышки» приходят люди, которым нужна лишь краткосрочная помощь. Они могут посетить одну консультацию, а дальше уже сами созваниваются со своим соцработником и выбираются из беды.

Вторичные причины бездомности — психологические. Как правило, с ними приходят люди, выросшие в неблагополучных условиях и семьях, а также выпускники интернатов, на долю которых в детстве выпало много сложностей.

Казалось бы, если мы с детства сталкиваемся с трудностями, то должны быть закаленными, но это не так. Если человек в детстве недополучил тепла и заботы, он и дальше по жизни неустойчив. Люди очень быстро теряют веру в себя, и работа с ними может длиться годами. Они могут восстанавливаться, а потом снова переживать срывы и возвращаться в дневной центр на сопровождение.

— Есть мнение, что бездомные люди попадают к вам на сопровождение и потом «садятся на шею». Такое случается?

— Мы вообще ничего за человека не делаем, уже научились на своих ошибках.

Во-первых, у нас есть строгие регламенты оказания помощи и требования, которым человек должен следовать. Например, есть принцип разделения ответственности. Специалисты дневного центра никогда за человека не пойдут восстанавливать паспорт или устраиваться на работу. Мы можем дать компьютер, чтобы он мог поискать вакансии, или дать вакансии, которые подходят под его запрос. Дальше он сам звонит, идет на собеседование и общается. Надо понимать, что сервисы помощи бездомным людям не имеют возможности предоставить какие-то королевские условия, это скорее вопрос выживания. Поэтому организация и называется «Территория передышки» — человеку дается короткая передышка, чтобы он мог к себе вернуться и понять, что ему надо.

Один из основных принципов «Территории передышки» — придавать сил, веры в себя, помогать человеку, чтобы он знал, что он сам всё сделал. Он будет в дальнейшем знать, как справиться с такой же ситуацией, если он в ней окажется.

— Бездомные — это отдельный класс населения, в США очень много бездомных на улицах. У нас это не так. Интересно, почему в США много бездомных на улицах?

— Там теплее.

— В России люди греются в подвалах, поэтому их не видно?

— Во-первых, если обратить внимание на людей у нас в приемной зоне, по ним трудно будет сказать, что они в ситуации бездомности. С ними можно ехать рядом в автобусе и даже не заподозрить, что это бездомный.

Есть определенный стереотип по поводу того, как выглядит бездомный человек, — он должен быть обросший, в неопрятной одежде… Но это визуально определимая форма бездомности — самая редкая. Это люди в самом уязвимом положении, их мало. Большинство людей будет сливаться с толпой.

— Сложно сказать, сколько бездомных людей всего в стране. Есть статистика по Перми?

— В целом в Перми порядка 252 человек находятся в государственных приютах, где можно пожить. Однако по оценке компании Validata, 21 тыс. человек в городе могут находиться в ситуации бездомности. Понятно, что мы должны их видеть. Но так заведено, что есть система рабочих домов и реабилитационных центров. Когда идешь по улице, можно увидеть объявления, обещающие помощь и работу с ежедневными выплатами, без упоминания, что за организация.

— Да, люди иногда так в рабство попадают.

— Люди к нам чаще всего приходят за помощью с первым запросом — устроиться на работу. Я поняла, что эти рабочие дома на этом и держатся. Они клеят везде эти объявления. А людям в беде некуда идти, им нужна работа, чтобы выкарабкаться. Они звонят по объявлениям и оказываются в рабочих домах, где просто живут и работают за койко-место. Основная проблема рабочих домов — непрозрачное трудоустройство. У человека нет социальных связей, нет гарантий трудоустройства и понимания, какую зарплату он должен получать. А для государства это недополученные налоги.

Рабочий дом — это абсолютно не реабилитационная среда. Человек, живя там, теряет мотивацию, чтобы возвращаться к нормальной жизни, потому что его никто не поддерживает, у него не возникает чувства субъектности, веры, что он на что-то способен. Многие просто кочуют из одного реабилитационного центра в другой, потому что иных вариантов нет, и мы этих людей не видим.

— В СССР как будто не было бездомных людей, и создается впечатление, что с годами их становится всё больше. Что происходит сейчас?

— Экономические условия только ухудшаются и дополнительной системной поддержки не создается. Например, 5 лет назад в государственных приютах было 252 места, так до сих пор и осталось 252. Очевидно, что количество людей в этой ситуации растет, потому что экономические условия ухудшаются и численность населения растет, соответственно, как и в любой другой стране, растет количество людей в ситуации бездомности.

— Как государство работает с проблемой?

— В Перми есть два государственных приюта — для трудоспособных людей и для людей пожилого возраста и с инвалидностью. Когда мы открывались и в государственных приютах было достаточно много свободных мест, у нас была гипотеза, что собственный приют нам пока не нужен, потому что места в госприюте есть. Проблема в том, что туда трудно попасть, ведь нужно сделать какие-то справки. Мы решили помогать людям, чтобы они заселились и были у нас на сопровождении, побыстрее выбрались из трудной ситуации. Это усиление государственного сервиса.

— Что случилось потом?

— Примерно спустя год нашей работы больше никогда не было свободных мест. В приюте всегда есть очередь желающих, и новых вариантов не предвидится. Министерство социального развития Пермского края ищет помещение под новый приют, но это долгий процесс. Система помощи бездомным людям в регионе не развивается — есть точечные решения типа приюта. В Перми работает порядка 10 инициатив, которые выдают горячее питание на улице. Есть социальная столовая «Накормим вместе», где можно поесть и проконсультироваться с соцработником. Мы до сих пор являемся единственной в городе бесплатной прачечной и душевой для людей в ситуации бездомности.

— Вы не выиграли грант на текущий год. Что он вам давал и кем предлагался?

— В 2018 году на президентский грант был открыт дневной центр. Мы несем определенное количество расходов — аренду, содержание помещения и зарплаты сотрудников, которые в течение нескольких лет закрывали с помощью грантовых средств. «Территория передышки» выигрывала президентские гранты примерно пять раз, и дневной центр работал.

Но надо понимать, что гранты, в первую очередь, даются как старт новых проектов. Грантодателям интереснее поддерживать запуск новых идей, а не уже реализованных. Мы не выиграли ни последний губернаторский, ни президентский.

— В чем сложность с получением президентского гранта?

— Нынче очень много организаций с таким небольшим отрывом не прошли конкурс. Мы попытаемся получить его в следующий раз, потому что такие масштабные расходы сложно закрыть с помощью частных и даже корпоративных пожертвований. Ко мне две недели назад приходил консультант из Фонда грантов губернатора, чтобы рассмотреть заявку, у меня создалось ощущение, что там вообще нечего дорабатывать — она хорошая. У консультанта практически не было советов, что еще сделать. Скорее всего, конкуренция за грантовые средства выросла, и чуть-чуть сменились приоритеты.

— Недавно вы провели «Тако-фест». Это впервые случилось?

— Да, впервые. Команда старается искать форматы необычных мероприятий. Мы уже сотрудничали с «Хупером», проводили в прошлом году «Бургер-фест» после Нового года. Там тоже был диджей, и готовили бургеры, часть средств шла на благотворительность. В этом году подумали, что было бы здорово сделать что-нибудь подобное, и пришли к тому, чтобы сделать тако-фест. Мы собрали порядка 26 тыс. рублей за мероприятие, гости съели почти сотню тако. Участники говорят, что была классная, теплая атмосфера, мы получили очень хорошие отзывы. Подобные мероприятия, в первую очередь, не про серьезные сборы пожертвований, а про знакомство с людьми и выход к разным аудиториям.

— А какие инициативы проводите ежегодно?

— Каждый год ко Дню бездомного человека 30 марта мы присоединяемся к общероссийской акции. Организуем онлайн-акцию «30 рублей к 30 марта» или «30 историй к 30 марта», когда рассказываем истории наших подопечных. Также 17 мая отмечаем день начала работы «Территории передышки» — это день благодарности, когда мы приглашаем партнеров и волонтеров, делаем публичный отчет о работе и знакомим с подопечными. Также есть 27 ноября — день открытия дневного центра, а 7 декабря — день запуска автобуса «Еда на колесах», и мы стараемся сделать небольшой праздник для клиентов — приехать в костюмах или с тортом.

— Вы написали в посте «ВКонтакте», что собираетесь открыть приют с ночным пребыванием. Кто будет помогать финансировать эту инициативу и откуда возьмете средства?

— Вы не совсем правильно поняли этот пост, он был о планах на 3-5 лет. Это не значит, что у нас есть сейчас средства и мы сейчас открываем приют. Это значит, что мы находимся в поиске партнеров и помещения. Есть партнеры, с которыми мы обсуждаем конкретный проект реабилитационного приюта, которые готовы профинансировать его аренду и содержание. Благодаря этому мы его запустим проект достаточно скоро, но не прямо сейчас.

Я считаю, что если нет долгосрочных планов, то можно забыть про текущую деятельность, поскольку никому не интересно поддерживать инициативы, которые задыхаются и умирают. От этого быстро устаешь. Должно быть понимание, как в будущем это будет развиваться. Мы уверены, что преодолеем сложное время сейчас. Значит, у нас должны быть планы, что делать, когда мы его преодолеем. Ночной низкопороговый приют, где люди могли бы просто переночевать, «Территория передышки» уже обсуждала с министерством социального развития. Нам просто нужно, чтобы он появился в городе, и необязательно, чтобы мы это делали.

— На мероприятиях вы рассказываете трогательные истории своих подопечных. Можете вспомнить, что вас особенно зацепило в последнее время?

— В течение последних трех лет мы арендовали несколько комнат в хостеле неподалеку. Владелец хостела давно хотел его закрывать, хотел переезжать в другой регион, он ждал, сможем ли мы выкупить помещение, мы искали ресурсы на это, но в тот момент не нашли. Так получилось, что хостел пришлось в итоге закрыть. Тогда мы обговорили с владельцем выезд подопечных. Он говорит: «Слушай, мы столько лет работали, я не понял, был ли от этого эффект? Единичные случаи помню, когда люди успешно реабилитировались, а в остальном у меня ощущение, что я сам вкладывался как руководитель этого заведения, а эффекта не почувствовал». Я попросила нашу социальную службу собрать отчет, что произошло с клиентами, которые жили в хостеле.

— Что удалось о них узнать?

— Мы посчитали, что за всё время в хостеле проживал 91 человек, 54% из них успешно справились, они вернулись к семье, живут дома, работают и снимают жилье. Это классные истории из серии, что человек был в ситуации бездомности, жил на улице, прожил пару месяцев в хостеле, пока с ним работали специалисты, восстанавливался, а сейчас живет дома, забрал к себе детей, которые были в социально-реабилитационном центре в это время. Бабушку к себе забрал. Обычный человек с обычной семьей, работает.

Есть один подопечный, ему сейчас 39 лет. Он из тех, у кого есть проблемы с психологической устойчивостью, из очень неблагополучной семьи. Ему с трех лет родители наливали водку, это для них считалось нормальным. У мужчины очень длительная и тяжелая история зависимости. При этом он сразу проникся доверием к нам и начал пытаться выбраться. Находясь на сопровождении, несколько раз лежал на реабилитации в разных государственных наркологических больницах и начал ходить на группы анонимных алкоголиков.

— И ему это помогло?

— Этот подопечный поначалу не умел планировать следующий день, не имел такого опыта. При поддержке соцработника он всё наладил, сейчас работает, у него есть девушка. На Новый год этот мужчина принес огромный торт с напечатанной фотографией наших сотрудников. Он всё время заходит в гости и очень благодарен за то, что его поддерживали.

— У этого подопечного были рецидивы?

— Пока мы с ним работали, у него было много срывов. Он пропадал, но всё равно старался работать. Это нормально, мы понимаем, что ему тяжело, и он всё еще занимается с психологом. Но уже достаточно долго мужчина стабилен.

— Хорошо, что ему помогли. А про кого еще вы могли бы рассказать?

— Мы часто вспоминаем про Александру, которая тоже выросла в интернате. Александра всю жизнь работала санитаркой в больнице, жила в служебном жилье. У нее вообще никогда не было собственного жилья или его аренды. Когда женщина вышла на пенсию, ее выселили из служебного жилья, и она стала жить в хостеле. Там было шумно и непросто, ведь она уже пожилая. Александра пыталась разобраться и получить социальное жилье, но ей не хватало знаний.

Мы помогли снять комнату, оборудовать ее, собрать диван, кровать, холодильник. Сейчас продолжаем ее сопровождать, но она просто пожилой человек, потихонечку угасает, поэтому всё равно ей будет нужна наша поддержка. Александра теперь снимает комнату со своей пенсии, живет не в хостеле — это большой шаг.

— Сколько времени уходит, чтобы поставить человека на ноги, чтобы он нашел работу, вернулся вновь в общество?

— Сложный вопрос, всё индивидуально. Есть люди, которым достаточно один раз прийти на встречу с соцработником, дальше уже самостоятельно, а есть люди, которым требуется несколько лет, чтобы только доверие выстроить: они будут ходить и присматриваться, можно ли нам доверять. Все очень разные и двигаются с разной скоростью. Если смотреть по проживанию наших подопечных в хостеле, то кто-то там жил год, а кто-то — 10 дней.

— Хостел сейчас закрылся, а куда дели его жителей?

— Все, кто там жили, вернулись домой, или мы сняли им жилье. Сейчас пока никуда не заселяем новых подопечных, эта программа приостановлена. Мы пытаемся оформить себе помещение, в котором был хостел, оно муниципальное. Есть и донор, который готов дооборудовать его и открыть там собственный приют. Это отдельный проект.

— «Территория передышки» отслеживает судьбы подопечных?

— Есть регламент: сопровождающий специалист связывается с человеком через один, три, шесть, девять месяцев и год. Не со всеми мы можем поддерживать связь. С одной стороны, прийти в центр помощи людям стыдно, они не хотят с этим ассоциироваться. Если они выбрались, то не хотят, чтобы кто-то знал, что у них вообще был опыт обращения к нам. Часто люди не хотят вообще контактировать, даже если у них всё хорошо. А есть другие люди, которые, наоборот, с нами поддерживают связь и приходят сами. Они приносят продукты, могут наготовить домашней еды и принести ее для других подопечных. Мы связываемся, с кем возможно, поддерживаем связь.

— Какие позитивные изменения в обществе по отношению к бездомности вы отмечаете?

— Я считаю, что если бы мы попытались открыть дневной центр лет на пять раньше, у нас бы ничего не получилось. Общество только начинает осознавать, что есть люди, которые оказываются в трудной ситуации, и их нужно поддерживать.

Очень много для изменений системы сделала «Ночлежка». Это старейшая в России организация для оказания помощи бездомным людям, она работает с 90-х годов. «Ночлежка» сделала многое для поддержки в обществе людей, оказавшихся на улице. И со временем всё больше людей понимает, что это важно. У «Территории передышки» порядка 100 тыс. частных пожертвований в месяц, большая часть — регулярных.

— Есть точка зрения, что не надо подавать бездомным деньги, как-то им помогать, потому что они привязываются и самостоятельно жить потом не смогут.

— Тут нет единого правильного решения, мне кажется. Если говорить про дневной центр, то мы не даем подопечным деньги. Мы оплачиваем конкретные расходы: восстановление документов, лекарства, продукты, транспортные карты. Когда человек потерял паспорт и просит помочь восстановить его, то мы сначала ищем варианты, как он может это сам сделать, где может подработать и к кому из близких обратиться за помощью. Если нет вариантов, то помогаем восстанавливать паспорт.

Человек видит, что не всё в его жизни потеряно и кто-то в него верит. Для него это яркий момент и толчок к действию: я чего-то стою в жизни, люди мне помогают. Есть подопечные, кому просто восстановили документы, — это стоило 1,5 тыс. рублей. Дальше они сами устроились на работу, снимают жилье. Потрачено немного денег, а человек почувствовал, что в него верят.

— Как помогают бездомным в других странах?

— Эффективной технологией помощи бездомным людям в мире считается Housing First (политика предоставления жилья бездомным, применяемая в странах Запада последние 20 лет — прим. Properm.ru). Человека заселяют в жилье, которое ему самому нравится, и помогают его обставить. Потом только начинают сопровождать, подбирать варианты поддержки, чтобы человек мог это жилье сохранить. В этой системе 98% людей могут выбраться из ситуации бездомности. В некоторых случаях ему оплачивают это жилье в течение всей жизни, он получает пособие на аренду, в других случаях это краткосрочная поддержка — зависит от стажа бездомности, здоровья и других индивидуальных особенностей ситуации. Общество решает, что готово выделять часть государственного бюджета на данную цель, потому что не хочет, что кто-либо был вынужден умирать на улице.

В России нет сейчас таких дорогостоящих сервисов. Наши сервисы, в первую очередь, нацелены на людей, у которых много мотивации и сил, и они недавно оказались на улице. В дневном центре есть правило — не брать на плотное сопровождение людей, находящихся на улице больше трех лет. В них надо вкладывать больше ресурсов, которых мы не имеем.

— А если они к вам приходят?

— Они получают гуманитарную помощь — могут воспользоваться душевой, прачечной, получить одежду и продукты. Бывает, конечно, что у человека длительный и повторяющийся опыт бездомности, но он очень мотивирован, тогда его могут взять на сопровождение. Человек проходит консультацию у психолога, а также заполняет анкеты соцработников. Так мы определяем, кого можем сопровождать. Когда много работаешь с людьми, в какой-то момент начинаешь подсознательно понимать, кто справится, а кто нет.

— Давайте пройдемся по дневному центру. Что в нем есть?

— У нас дневной низкопороговый центр. Это означает, что здесь может получить помощь любой обратившийся человек. Ему не нужно предъявлять справки и документы. Есть правила дневного центра, которые работают для клиентов и для нас.

В первой комнате находится приемная зона: здесь клиенты ждут своей очереди к специалистам. Обычно люди приходят, их встречает кто-то из специалистов, заносит данные в электронный журнал. Далее находится досуговая зона, где можно почитать книги или поиграть в настольные игры. Здесь проводятся мероприятия, адаптационные группы и группы поддержки.

— Тут также есть вакансии. Вы сами их размещаете?

— По размещению вакансий всегда принимает решение социальная служба. Здесь же вы можете увидеть фотографии с акций «Еда на колесах» — это голубой фургон, который в любую погоду три раза в неделю находится в четырех точках города. По понедельникам, средам и пятницам люди в беде приходят к фургону и получают горячее питание. Они также могут пообщаться с консультантом Сережей на рейсе и попросить помощи. На рейсе всегда царит теплая атмосфера.

— Как помочь дневному центру?

— Нам всегда актуальна одежда и обувь для взрослых, в дневном центре есть небольшой склад, а на ул. Островского, 109 — отдельный. Принимаем одежду на любой сезон. В первую очередь, всегда нужна мужская одежда, потому что из десяти клиентов восемь — это мужчины. Женской одежды приносят всегда много, так как мы, девчонки, много вещей покупаем. Но и она бывает нужна. Также необходимы средства гигиены, прокладки, бритвенные станки. Люди приносят. Особенно перед Новым годом волшебное время, когда люди совершают маленькие чудеса.

— Люди бывают разными. Что делаете, если приходит кто-то не совсем адекватный?

— У сотрудников дневного центра есть тревожные кнопки, в помещениях установлена система видеонаблюдения. Здесь только один мужчина работает — это наш юрист, все остальные девчонки. Мы работаем в таком составе, чтобы создавалось ощущение дружественного места, у мужчин могут возникать конфликты друг с другом.

Поэтому про безопасность стараемся всегда думать. У нас есть правило — мы не пускаем людей в алкогольном опьянении, измеряем это алкотестером. Если человек пьян, то просто говорим прийти завтра. Если человек начинает вступать в конфликт, мы действуем по регламенту: молча нажимаем кнопку, ГБР приезжает, человека уводит.

— Есть дневной центр, проект «Еда на колесах»… Какие еще механизмы помощи от «Территории передышки» существуют?

— В Перми у металлорынка зимой устанавливается круглосуточный пункт обогрева, но это проект не «Территории передышки», её устанавливают АНО «Территория добра» совместно с государственным Центром социальной адаптации. Это большая армейская отапливаемая палатка. В период с декабря по 15 марта в ней можно переночевать, согреться и поесть. В палатке порядка 25 мест, она отапливается дровами.

— Каковы шансы у человека выбраться из ситуации на всю жизнь, без рецидивов?

— Многое зависит от того, насколько долго он находится в этой ситуации. Условно можно разделить людей, которые оказываются в ситуации бездомности, на людей с риском оказаться на улице, людей трудоспособных, которые недавно оказались на улице, и хронически бездомных людей. Чем больше времени человек находится в ситуации неопределенности, тем больше ресурсов нужно, чтобы он вернулся домой.