«Сережа очень тупой» и «Коридор». Как экспериментировала «Сцена-Молот» в этом сезоне

Массовые убийства, секс по пьяни, говорящая бытовая техника, люди, ищущие кого-то в коридоре коммуналки, семейные ссоры — звучит как обычный вечер вторника где-то на окраине Питера. Но это всё краткие описания премьерных спектаклей прошедшего сезона в «Сцене-Молот», решившей вернуться к театральным экспериментам.

Как мы писали в начале сезона, руководство Театра-Театра твердо и четко решило не превращать «Сцену-Молот» в малую сцену театра (к чему эта площадка уверенно шла уже несколько лет), а всё же вернуть ей статус экспериментальной театральной платформы. Для чего, собственно, еще во времена пермской культурной революции концепция «Сцены-Молот» и была придумана. Работы по возвращению к «корням» под руководством куратора и режиссера Марка Букина идут второй сезон, и уже можно делать выводы о том, насколько они удачны.

В плане сценических экспериментов минувший театральный сезон «Сцены-Молот» отметился сразу двумя значительными работами от двух именитых специалистов по этому делу. Сначала зимой прошлого года вышла камерная опера для пяти голосов и оркестра бытовой техники «Сережа очень тупой» (16+), созданная и поставленная композитором Владимиром Ранневым, а весной состоялась премьера спектакля «Коридор» (16+) — работы одного из самых известных режиссеров постдраматического театра в России Дмитрия Волкострелова.

«Сережа очень тупой» олицетворяет очень важный для пермской сцены тренд, согласно которому до наших театров очень долго доходят основные тренды. Абсурдистские пьесы писателя и поэта Дмитрия Данилова «Человек из Подольска» и «Сережа очень тупой» вышли еще в 2017 году. И за прошедшие годы их поставили везде. Точнее, ВЕЗДЕ ВООБЩЕ. Даже фильм успели снять по «Человеку из Подольска» (16+), где главную роль сыграл наш земляк, музыкант Вадик Королев. Проще найти в стране театры, где не играли эти две пьесы. И, кажется, все они были в Пермском крае.

За эти годы даже максимально открытые для трактовок пьесы Дмитрия Данилова затаскали по полной, и сделать с ними что-то новое уже трудно. Но композитор Владимир Раннев нашел решение — превратить историю о том, как к простому московскому программисту Сереже (Никита Курицын) завалились три странных курьера (Юлия Никитина, Владимир Котляревский, Степан Сопко), в техногенную оперу, где музыкой становятся звуки бытовых электроприборов. Сцена, и правда, завалена всякой техникой, которая искрит, шумит, пыхтит, и задавленный этим победившим пластмассовым миром очень тупой Сережа может общаться только с помощью текста, набранного на клавиатуре, а отвечают ему нейросетевые голоса курьеров.

Интересная попытка через работу с абсурдистской пьесой прокомментировать, как современный человек подавлен окружающими технологиями — как образно, так и буквально. И это была бы хорошая попытка, если бы на этой мысли (которая в этой нейроопере, очевидно, есть) хоть как-то сосредоточились, а перегруз техникой не был простым приемом, ради которого «всё и писалось».

Трактовка пьесы и работа с ее смыслами (или привнесение своих) явно были не на первом, и даже не на втором месте в спектакле. Главным был трюк с техникой, и он работает — он очень эффектен и красив. Вот только звуки приборов — это не звуки музыки, а лишь шумовое сопровождение. Главный звук в «Сереже…» — это голоса артистов, играющих курьеров, которые поют текст пьесы Данилова. В спектакле произнесен нейросетью и пропет артистами весь текст пьесы, от начала до конца. Такая верность произведению впечатляет. И лишает оперу личной интерпретации и своих мыслей. Выходит, это лишь удивительно красиво проиллюстрированный и оформленный текст хорошей пьесы под сопровождение шумов бытовой техники.

Из-за этого самой интересной и оригинальной частью оперы оказывается показанный по одному из теликов мультик, который образно, остроумно и немного психоделично иллюстрирует «Песню о старом ноже». Этот исполненный курьерами казачий распев, на самом деле, был написан в 2015 году лидером группы «Церковь детства» Денисом Третьяковым для его сайд-проекта «Братья Тузловы», созданного для стеба над шансоном, городским романсом и авторской песней. Многим зрителям могло показаться, что это вставная песня, написанная на злобу дня, а ей на самом деле почти десять лет, и она всегда была частью пьесы «Сережа очень тупой».

Данилов добавил хоровое исполнение «Песни о старом ноже» ближе к концу своей пьесы — для увеличения градуса абсурда, а в опере Раннева это самый лучший номер, который, наоборот, служит отдохновением от постоянного треска приборов и непонятности ситуации, в которой оказался тупой Сережа. Если лучшее в сложном спектакле — небольшой номер с песенкой, то это многое говорит о самом спектакле. И говорит не самое лучшее. Отчего возникает впечатление, что очень широкий и многообещающий замах молотом почему-то закончился слабеньким ударом молоточком.

К сожалению, от работы Дмитрия Волкострелова «Коридор» остаются такие же впечатления. Спектакль обещает взглянуть на жизнь простого человека через его пребывание как внутри, так и снаружи такого пространства, как коридор. Вы, наверняка, знаете этот коридор, и не раз в нем бывали. Типичный для любой общаги или коммуналки — длинный, с темно-зелеными стенами, окрашенными до середины, по нему кто-то постоянно ходит, за дверьми слышна возня, а с общей кухни всегда пахнет жареным — чаще всего котлетами, но иногда и поножовщиной.

Именно в таком пространстве, выстроенном в трансформированном зале «Сцены-Молот», размещает Волкострелов зрителей, чтобы они наблюдали, как из двери в дверь снуют жильцы этой коммунальной страны. Различаются они возрастом, жизненными обстоятельствами, положением, одеждой и даже временем, в котором они обитают. Ведь коридор оказывается не только местом пересечения невероятно разных людей в диапазоне от школьницы до пенсионерки и от драматурга до майора из военкомата, но и перекрестком времен — здесь одновременно Перестройка, лихие 90-е, стабильные 2000-е, невнятные 2010-е, пугающие 2020-е.

Но это зрители видят, только если сели в коридор. Потому что сначала они могут оказаться вне его стен, но зато могут увидеть, как артисты сменяют свои многочисленные образы. Те, кто сидят снаружи коридора, и те, кто сидят внутри, на середине спектакля меняются местами. Это должно создавать разницу впечатлений от одного представления. Но не создает.

Дмитрий Волкострелов — великолепный мастер формы и оригинальных концептов. При этом через свой формализм он блестяще умеет передавать очень сильные человеческие эмоции. Так было с его спектаклем «Пермские боги» (16+), который в этом сезоне «Сцена-Молот» показала в последний раз. Строго выстроенная структура этого спектакля рождала очень тонкие и нежные впечатления.

«Коридор» таких впечатлений не вызывает. Потому что в «Пермских богах» чувствовалась жизнь, плавно перетекающая в вечность. «Коридор» тоже пытается быть произведением про жизнь, самую разную и в самые разные времена. Он даже заявлен как «спектакль-наблюдение за жизнью».

Но любой, кто хоть раз был в таком коридоре (а это почти каждый житель России), наверняка, замечал, что даже самые неприятные места ощущаются как нечто-то живое, потому что там живут люди. Но «Коридор» Волкострелова не такой. В нем нет жизни. И внутри, и снаружи он воспринимается как что-то слишком искусственное, деланное.

Ладно, внутри, когда мы видим образы людей, где почему-то перемешаны вымысел и реальность, и персонаж фильма «Курьер» живет по соседству с человеком, который своей тюбетейкой, профессией и именем (все данные на жильцов есть в специальном файле, на который выводит выдаваемый зрителям qr-код) напоминает драматурга Николая Коляду. Но деланность чувствуется и снаружи, где актеры готовятся играть эти образы. Тут-то и должна быть жизнь и искренность, но в движениях артистов заметна отрепетированность. Это ведь не просто взгляд за кулисы. Это взгляд за кулисы, когда артисты отлично знают, кто и как будет на них смотреть. И в этом жизни и искренности тоже нет. Из-за этого «отсутствия» и сплошной искусственности «Коридор» смотрится не как новое высказывание знаменитого режиссера, а как одно большое, словно сделанное для экзамена, упражнение постановщика и артистов.