Posted 15 апреля 2016,, 08:14

Published 15 апреля 2016,, 08:14

Modified 2 марта 2023,, 15:55

Updated 2 марта 2023,, 15:55

Наши там. Танзания: «Сначала было ощущение, что вышла где-то в Адлере»

15 апреля 2016, 08:14
Владислав Аскариди
Танзания страна развивающаяся, они очень хотят жить как европейцы. Пока не получается: далеко не во всех домах есть электричество и вода, на всю страну только два кинотеатра, за воровство могут линчевать на месте, а если тебе суждено было родиться альбиносом, то ночью на улицы лучше не выходить.
Сюжет
Наши там

Танзания, или Объединённая Республика Танзания, как звучит ее полное название, находится в восточной части африканского континента. В стране несколько крупных городов, но два главных — Додома (официальная столица) и Дар-эс-Салам (столица де факто).

Ирина Ракитянская, героиня этого материала, уехала в Танзанию четыре года назад. Сейчас она в отпуске, и вернулась в Пермь, где ждет документов для нового контракта.

В 2010 году в ПГНИУ, где она работала раньше, пришла информация, что новый университет Додомы ищет преподавателей.

:— Я колебалась 2 года. Африка. Страшно. Что мы знаем про Африку? Практически ничего: тропические болезни, отсутствие медицины, ни санитарии, ни гигиены. Да и здесь что-то держало, были интересные задумки, которые хотелось реализовать. Жалко все было бросать.

Для устройства на работу нужно было пройти собеседование, которое проходило в Москве. Соискатель должен был знать английский язык, иметь степень кандидата наук и вести активную научную деятельность.

: — Сложно было начать говорить. Мы иностранцев в Перми видели мало. Город достаточно закрытый. Это сейчас начали приезжать студенты из разных стран. В моем детстве, извините, я чернокожих людей не видела. Потом я поняла, что люди, которые сидят напротив меня, это доктора философии, они действительно образованные, умные и очень интеллигентные. Вот тогда я расслабилась…

Собеседование прошло без особых проблем, а вот вызова пришлось ждать долго. Спустя полгода Ирина оказалась в Танзании.

:— Было ощущение, что вышла где-то в Адлере: океан, жарко, яркое солнце, всюду цветы. Я уезжала в это же время, а апрель там самый красивый месяц цветения. После серости приехать в такую красоту!

Первое впечатление от местных жителей было не таким радостным: «господи, какие все медленные». Они медленно двигаются, они все делают медленно: ждать заказ в ресторане минимум 40 минут — это норма. Даже если ты поторопишь их, они ускорятся, но при этом все перепутают. Поэтому лучше терпеливо ждать, рассказывает Ирина.

:— С нашим темпом жизни мы по началу очень сильно психовали. У них вовремя значит сегодня, не в 9 часов утра, а сегодня. А если сегодня не успел, то можно доделать завтра. Они живут вне времени. Однажды прихожу к заведующему кафедрой, говорю: мне в следующем семестре нужен тьютор, помощник. У меня будет поток 500 человек. Он мне отвечает: слушай, это будет в октябре, сейчас февраль. Ты чего мне голову морочишь? Говорю: это чтобы было время подумать, назначить, приказ издать. Отвечает: знаешь, мы в Танзании сегодня думаем про сегодня, наступит октябрь — приходи. Я говорю: нет, мы в России сегодня думаем про завтра. И тут я понимаю — человек завис. Он говорит: а когда вы думаете про сегодня? На него этот диалог произвел очень сильное впечатление, ушел в серьезной задумчивости.

Университет Додомы — крупнейший в Восточной Африке. Там учится больше 23 тыс. студентов. В университете шесть колледжей: медицинский, гуманитарных и социальных наук, информатики и виртуального образования, естественных и математических наук, наук о Земле. В каждом колледже по три-четыре факультета, которые дробятся на кафедры.

:— Университет находится в отдалении от города и занимает огромную территорию. На машине от входа до самого дальнего колледжа, медицинского, ехать минут 15–20. Универститет разбросан островками по саванне. Студенты передвигаются или пешком, или на общественном транспорте. На территории кампуса есть даже свои магазины. Но условия спартанские: не везде проведена вода, ее привозит машина. Университет новый, поэтому там пока очень мало оборудования и в целом бедненько. Химические лабораторные занятия проводятся, но очень мало, потому что мало всего. Есть стол, три колбы и что хочешь, то и делай. Позже мы поняли, что возмущаться бесполезно потому что тут ТАК. Либо соглашаешься работать в таких условиях, либо надо ехать в какую-то другую страну. Сейчас они ищут пути, возможности, как улучшить ситуацию. Они все понимают, но им нужны время и деньги. Времени - вагон, а денег нет.

В Танзании только начальное образование гарантировано государством бесплатно. Хотите учиться дальше — придется платить. Год обучения в университете Додомы будет стоить 800–1000 долларов США. Причем на разных направлениях стоимость одинаковая. Учиться три года.

Абитуриенты не сдают вступительные экзамены, их принимают только по результатам школьных.

:— Они должны сдать на определенное количество баллов, но ограничений нет — принимают всех, кто готов оплатить обучение. Если все сдадут хорошо, значит примут всех. В этом году у меня был один поток почти 500 человек, второй — 240. Подруга у меня экономист, у нее по 1000 студентов сидят на лекции. Дело в том, что там если ты имеешь высшее образование в Танзании, то тебе все пути открыты. Ты можешь получить государственную должность, гарантированную зарплату. Если его нет на нормальную работу тебя не возьмут. А ненормальной нету.

Танзанийцы держат вектор на европизацию, но с сохранением своих корней. Они хотят стать как европейцы, им нравится такой уровень жизни. Но им до Европы еще очень далеко: не во всех домах есть электричество и водопровод. Стационарные телефоны только в государственных учреждениях. Интернет только мобильный.

:— В городе средний класс живет в коттеджах. В деревне люди живут в мазанках с крышами из пальмовых листьев. Тепло, особых условий не надо, рядом огородик и все. Условия жизни такие. Мобильники заряжают в магазине за деньги. Лишь 15% населения живет в современности. В основном Танзания одноэтажная, за исключением Дар-эс-Салама. У нас говорят, Москва — это не Россия, там то же самое. Высотных домов практически нет, строить их небезопасно: Танзания находится в зоне рифтового разлома, там случаются землетрясения. Да и качество строительства не очень высокое. В Додоме зданий выше пяти этажей пока нет.

В Танзании пропасть между бедными и богатыми просто огромна. Есть и средний класс, но они ближе к богатым. К ним относятся, например, госслужащие или преподаватели в университете. Они могут себе позволить машину, а жилье предоставляет университет.

Чтобы представить уровень цен: поесть в ресторане стоит 20 долларов, в преподавательской столовой — 1,5 доллара (за эти деньги вы получите большую тарелку риса, мясо, фасоль, салат и бутылку воды или кока-колы).

Говядина, как и свинина, стоит примерно 3,5 доллара за 1 кг. Целая курица — 4 доллара. Рис, если хороший, индийский — 2 доллара за 1 кг. Если местный — 50 центов.

Проезд на общественном транспорте — «даладала» (автобусе, типа нашего ПАЗика) стоит 20 центов.

:— Нам было очень трудно начать читать лекции. Когда читаешь лекции в России, делаешь очень много отсылок к литературе, фильмам. Скажешь цитату: «у нас есть 10 минут добежать до канадской границы» и все понимают, откуда это и что это значит. Там такого нет. Понятно, что они не знают русскую культуру и литературу, но они даже голливудских фильмов не знают. Упоминать что-то из фильма «Пятый элемент» или любого другого – бесполезно, никто не смотрел. Дело в том, что на суахили никто художественную литературу и современные фильмы не переводит. А смотреть фильмы на английском языке, который для них родным не является — это не то. Я преподаю на английском языке, но смотреть фильмы — это для меня мучение. У людей выбор один — либо смотреть западные фильмы на английском, либо местные сериалы на суахили. Поэтому у них кругозор довольно узкий.

Суахили, рассказывает Ирина, настолько прост в произношении, что маленькие дети, живущие в семьях приезжих преподавателей, начинают говорить на нем, а не на родном языке: «мы говорим «ребенок», на суахили это будет — «мтото», мы говорим «надень», там — «ваа».

В Танзании практически нет развлечений. На всю страну два кинотеатра. В крупных городах, конечно, есть ночные клубы, пабы и фитнес-центры, но главным «развлечением» местных жителей остается религия. Среди населения очень популярны 15-минутные видеоклипы на религиозную тему. Например, что-нибудь из жизни Иисуса Христа.

:— В церковь ходят как в клуб. Там собирается религиозная община, они поют, танцуют, общаются. Религиозный фон, конечно, присутствует, но больше это место для общения. Причем там даже католическая церковь очень смешана с местной культурой. Например, во время традиционных песнопений хор может начать танцевать свои местные танцы. Что еще мне нравится в Танзании и что я всем сердцем принимаю — это нормальное восприятие другой точки зрения. Никаких столкновений на религиозной почве, никаких недопониманий. Там всегда подойдут и спросят к какой ты религии принадлежишь. Спросят только для того, чтобы понимать как себя вести с тобой. Как-то у меня спросили к какой церкви я принадлежу. Я ответила, что у нас в России православие. Там вообще лучше не говорить про атеизм, не поймут и будут к тебе недоверчиво относиться. Спрашивают: у вас ведь церкви тут нет своей? Говорю: нет. Поэтому и не ходите молиться? Ну да. А приходите к нам, у нас такая церковь хорошая!

В Танзании мирно сосуществуют многие религиозные конфессии: мусульмане, католики, протестанты, пятидесятники… Государство эту политику всячески поддерживает. Например, сколько мусульманских государственных праздников, столько же христианских. Все отдыхают на Рамадан, на Пасху, на Рождество, на Рождество пророка Мухамеда.

Есть в Танзании и традиционные народные верования, например, культы вудаизма. Однако иностранцу их не видно. Единственное, о чем краем уха слышно, и что пугает своей дикостью — это проблема альбиносов.

:— Некоторые культы используют части тела альбиносов для изготовления амулетов. Они их либо убивают, либо уродуют. Правительство пытается бороться с этой проблемой, но пока она существует. Моя знакомая японка очень боится вечером выходить гулять, потому что ей говорили что могут убить, чтобы продать кожу, выдав ее за кожу альбиноса. Но ночью гулять все-таки не стоит — криминал. Раньше в Дар-эс-Саламе был жуткий разгул преступности. На улице могли просто подойти и снять с тебя серьги. Полиция не справлялась, люди начали бороться сами. Тогда возник какой-то общественный договор, что если ловят на воровстве, то линчуют на месте. Воровать перестали. Был случай, когда у коллеги кто-то потащил велосипед с балкона. Местные поймали вора и погнали палками его куда-то в поле. Только белые успели отнять его, чтобы сдать в полицию. Иначе убили бы и полиция бы просто не обратила внимание. С воровством так. Однако, в последнее время стали забываться эти моменты и снова стали появляться воришки и грабители.

:— Я никогда не стану своей в Танзании. Я белая. Я всегда для них буду «мзунгу» (белый человек). Он другой, у него другое мышление. Там есть русские, украинские женщины, которые выходят замуж за местных, живут там, ассимилируются. Я не знаю, как их воспринимают. Но меня все равно воспринимают как иностранку. Так будет всегда. Даже если я начну отлично говорить на суахили.

В целом к иностранцам в этой африканской стране относятся дружелюбно. О России, конечно, слышали, хотя знают немногое.

:— Путина знают. Отношение к нему двоякое. Часть говорит о том, что Путин сильный президент, мы его уважаем, потому что он противостоит Америке (к Америке там не очень отношение — они видят Ливию, Сирию). Другие говорят: Путин — диктатор, он против демократии, это плохо. Есть разные мнения. Но танзанийцы однозначно знают Путина и Марию Шарапову. Знают ее не из-за допингового скандала — просто красивая женщина, теннисистка.

:— Сейчас я хочу вернуться в Танзанию, и думаю этим многое сказано. Были люди, которые не выдерживали и уезжали, потому что не могли привыкнуть к ритму жизни, к тому, что люди думают по-другому. Танзанию я очень люблю, я там счастлива. Понимаю, что какие-то моменты мне нельзя принимать в себя, потому что я там не останусь навсегда. Мне нельзя становиться навсегда такой тормозной и расслабленной, как все там. Мы — европейцы, русские, нам всегда надо двигаться вперед. В Танзании движение либо очень медленное (моей жизни не хватит на него), либо его просто нет. Для того, чтобы развиваться нужно оттуда уезжать.

"