Posted 10 мая 2017,, 10:40

Published 10 мая 2017,, 10:40

Modified 2 марта 2023,, 14:14

Updated 2 марта 2023,, 14:14

«Мы как мать-одиночка с тремя детьми». Полномочия сельских поселений не обеспечены финансированием

«Мы как мать-одиночка с тремя детьми». Полномочия сельских поселений не обеспечены финансированием

10 мая 2017, 10:40
Татьяна Зырянова
Фото: Properm.ru
Как живут районы, села и деревни Пермского края, читайте в статье Properm.ru.

Недавно поселениям были переданы новые полномочия: развитие библиотечного дела, школьного спорта и предоставление жилья детям-сиротам. Насколько готовы села края к исполнению этих полномочий? Не готовы. Ведь полномочия не подкрепили финансированием. А его не хватает не то, что на жизнь, на выживание.

«На 200 тыс. рублей оштрафовали за то, что мы прибрались на кладбище, собрали и вывезли мусор. Не наша земля», — вздыхает глава Усть-Качки Василий Лузин.

«Мы как мать-одиночка с тремя детьми. Накормить, одеть, обуть должны, а денег нет, поэтому все только самое необходимое», — говорит Андрей Леснов, глава Двуреченского поселения.

«Нам нужны источники доходов», — заявляет Михаил Шипулин, председатель Земского собрания Ординского района.

Конечно, в каждой избушке свои погремушки, в каждом районе и поселении есть свои особенности, свои проблемы, но есть общие, системные болевые точки.

Выхожу один я на дорогу

Министр транспорта Пермского края в интервью Properm.ru объяснил свою позицию по поводу строительства и реконструкции дорог в территориях края, главный посыл — «персональная ответственность руководителей».

Фото autoplus.su

Главам поселений такой подход не очень нравится. Дороги в поселках за редким и скорее, мифическим исключением, никакие: разбитые, заброшенные, не чищенные.

По словам Михаила Шипулина, средств на строительство, реконструкцию и ремонт дорог «край» практически не давал с 2009 года. В прошлом году транши поступили настолько поздно, что подрячик в октябре укладывал асфальт, успевая освоить полученные деньги. «Освоил» так, что по результатам экспертизы пять из шести дорожных проб не соответствовали никаким нормам и стандартам качества. Где дорога? Растаяла весной 2017 года вместе со снегом и понесенными бюджетными тратами — порядка 25 млн рублей за 3,5 км дороги.

Пусть никого порядок цифр «миллион рублей за километр» не удивляет, дороги бывают разные, стоимость зависит от категории, ширины проезжей части, обустройства откосов, наличия мостовых переходов, путепроводов.

В 2017 году 4,4 млрд рублей из краевого дорожного фонда уже направлены в территории, Ординский район получит 14 млн рублей, добавит 12 млн рублей «своих» и отремонтирует еще 2 км дороги.

Андрей Леснов рассчитывает, что в этом году в Двуречье сделают основные дороги (в деревне Нестюково 1,5 км за почти 10 млн рублей, на Ферме центральные улицы за 4 млн рублей), три последних года делали только ямочный ремонт, часто — по предписаниям от ГИБДД, выписывающей штрафы по 200–300 тыс. рублей.

В Усть-Качке и близлежащих деревнях потратят около 2,4 млн рублей на 4 км грунтовых дорог.

Главы поселений рады деньгам, ждут их, но грядущая эра ремонта пугает. Работы будет много и сразу везде. А подрядчиков мало и не везде они есть. Очевидно, что кто-то где-то получит некачественного подрядчика. Но это история не из разряда «не дали денег — плохо, дали денег — снова плохо», тут мораль другая: отсутствие системной работы по обследованию, ремонту, контролю качества приводит к отсутствию дорог и появлению не персональной ответственности, но персональной головной боли у глав поселений.

На земле без земли

В Усть-Качке не осталось больше мест для захоронения. Кладбище переполнено. Кругом земли лесного фонда, особо охраняемых природных территорий (ООПТ). Кладбище, появившееся 60–80 лет назад, остается не оформленным, земля принадлежит государству, пользователь — министерство природных ресурсов Пермского края.

«Мы пытаемся решить вопрос всеми законными и доступными способами, — говорит глава поселения Василий Лузин, — сейчас инициировали процесс вывода участка лесного фонда из ООПТ, чтобы довести дело до конца, разрешить этот вопрос в пользу поселения».

За уборку кладбища и за нарушение его границ поселение, действительно, было оштрафовано на 200 тыс. рублей. Раз земля не принадлежит поселению, то тратить деньги бюджета на ее уборку нельзя. «Люди же пошли проведать могилы родных и близких. Разве можно было оставить мусор? » — удивляется Василий Петрович. На территории поселения умирают примерно от 45 до 60 человек в год, поселение должно обеспечить возможность захоронения.

C землей для живых в Усть-Качке проблем нет, по крайней мере обеспечили участками в районе поселка Красный Восход не только свои многодетные семьи (всего 42 семьи), но и многодетных из Лобаново и Кондратово, где у поселений земли больше нет.

Нет земли и в Двуречье (ст. Ферма). По словам Андрея Леснова, их многодетные семьи стоят в очереди, выделением участков занимается район, может дать землю и в других селах и деревнях. «Нет земли у поселения, кругом земли конезавода, который обанкротился, и земли распроданы», — говорит глава Двуречья.

Доходы сельского бюджета

Раз земли нет — доходов от нее тоже нет и не предвидится, только налоговые отчисления. Доходы поселений складываются из НДФЛ, транспортного налога, земельного налога, налога на имущество и неналоговых доходов.

Периодически на законодательном уровне появляются идеи оставлять в территориях НДФЛ жителей, а не работников. В том же Двуречье большая часть жителей работают в Перми, а значит, Перми, а не Двуречью достаются их налоги. Но реализовать эту идею пока никто не решается.

Больше всего глав поселений расстраивает, что они не могут распоряжаться той землей, которая у них фактически есть.

Василий Лузин:— В нашем поселении 945 договоров аренды земли имеет Пермский муниципальный район, а значит, деньги за аренду идут в бюджет района. Нам остаются налоги собственников земельных участков, но это очень мало.

Андрей Леснов:— Очень низкая кадастровая стоимость участков, поэтому налоговые поступления несоизмеримы со стоимостью земли.

К Двуреченскому сельскому поселению относится деревня Мостовая, беспощадной силой административного ресурса две территории, практически не соприкасающиеся друг с другом, были объединены в одно поселение. В Мостовой всего 1 тыс. жителей, но это в холодные полгода, а в теплые и жаркие полгода количество мостовчан увеличивается до 5 тыс. за счет дачников, владельцев коттеджей на берегу Сылвы.

Коттедж на реке стоит от 4 до 15 млн рублей, а налог, который платит дачник — около 200 рублей в год.

Главы поселений отмечают, если в городах во многих случаях кадастровая стоимость завышена, то в сельских территориях она явно занижена. Не учитывается наличие леса, реки, дорог, близости к краевому центру.

В итоге богатые с виду Усть-Качка и Ферма оказываются бедными, а Мостовая, прозванная в народе «Царским селом», и вовсе глубоко дотационной. И для поселений края это очень серьезная нерешенная проблема.

Андрей Леснов:— Мы со своей стороны предлагаем разные варианты, например, оценку производить кадастровыми кварталами. Улица однотипных участков вдоль реки, провести оценку реальной стоимости, потом поделить на каждого в зависимости от размера его участка, но в законодательстве такой возможности не предусмотрено.

Законом предусмотрен выход в суд в отношении каждого собственника для пересмотра кадастровой стоимости участка. Все прекрасно представляют, кто владельцы участков на берегу, связываться с каждым из них в отдельности сельскому поселению себе дороже. Да и слишком накладно для поселения проводить оценку и судиться по каждому участку в отдельности.

Тепло нынче в цене

В пономочия поселения входит обеспечение жителей теплом, водой, светом, газом. На эти цели не хватает средств даже в крупных селах, не говоря уже о маленьких деревнях.

В поселке Красный Восход котельная строилась с учетом развития совхоза Луговской, его не стало, потребителей стало гораздо меньше, а чем меньше потребителей, тем выше их затраты. В итоге за гигакалорию в среднем выходит 2 тыс. рублей. Сети и котельная на балансе поселения, в аренде у предприятия «Райтеплоэнерго-Сервис».

Василий Лузин уверен, что систему теплоснабжения нужно полностью менять, на «безсетевую», ставить в каждой квартире и в каждом доме, даже многоквартирном, «свои котлы», по его словам, даже в школе и в садике можно такие поставить.

А пока увлекаемый фактически революционными идеями глава вынужден искать средства на уличное освещение девяти населенных пунктов. Средств нет. Еще одна проблема — установка противопожарных гидрантов, стоимость гидранта с установкой порядка 10 тыс. рублей, по нормативам они должны быть установлены через каждые 200 метров.

На Ферме ФГКУ Комбинат «Проект» Росрезерва предупредило, что в течение трех лет будет отключать от теплоснабжения абонентов поселения, так как скопившаяся задолженность населения — результат сомнительной эффективности. Добрая федеральная структура дала время местной власти на строительство котельных. Удовольствие не из дешевых, 15 млн рублей потратило Двуречье на строительство двух модульных газовых котельных. Пришлось отказаться от бюджета развития на эти три года и залезть в долги. Сейчас долг поселения перед Пермским районом — 8,8 млн рублей.

Еще семи котельным требуется ремонт, у них износ под 90%, 30-летний срок экплуатации закончился. Арендатор отказался от них, пришлось поселению создавать муниципальное учреждение, сейчас оно занимается каким может ремонтом, что конечно, не решает основной проблемы.

Мусорный ветер

«Скоро мы все, все поселки и деревни, превратимся в общую свалку мусора», — говорит Василий Лузин. Его категоричность понятна. С 1 апреля 2017 года полномочия по сбору, вывозу, утилизации мусора у поселений отобрали, а региональный оператор, который должен был этими вопросами заняться, так и не появился.

Поселениям нельзя заключать договоры с предприятиями, занимающимися вывозом мусора, нельзя платить за вывоз его на свалку — это нецелевое использование средств.

Василий Лузин:— Мы приспосабливаемся любыми способами к той ситуации, которая есть, призываем к совести дачников, проводим субботники, а что мы еще можем?

Летом население сел Пермского района увеличивается в 3–5 раз за счет дачников, которые привозят с собой горы мусора, выкидывают его в поля, из окон машин на обочины дорог, оставляют на опушках леса и по берегам водоемов.

По словам Андрея Леснова, у жителей есть обязанность заключить договор на вывоз мусора, но ответственности никакой не предусмотрено, если этого договора нет. А ловить того, кто мусорит, вдоль дорог и по опушкам, это как на привидения охотиться.

Это просто беда

Расселение людей из аварийного и ветхого жилья — не просто проблема, настоящий кризис.

30 квартир в Двуречье в таком состоянии, что если их не расселить, люди останутся на улице. Хорошо, если живыми, а не под руинами бараков. Около 5 млн рублей потрачено на расселение четырехквартирного дома в 2016 году, из них 1,5 млн рублей — деньги поселения. Выходит, на расселение 30 квартир нужен годовой бюджет Двуречья.

А это только начало очереди. РЖД «оставила в наследство» огромное количество домиков на каждом полустанке: из благ цивилизации у людей — колодец и электрические провода, к некоторым домам не подойти-не подъехать.

В Усть-Качке в 2016 году расселили шесть квартир (два дома), полностью за «свой» счет, 7,7 млн рублей. Расселения требуют 140 человек, из них 46 детей, необходимо около 80 млн рублей, бюджет поселения — 27–30 млн рублей

Василий Лузин:— Очень сложно при таких обстоятельствах выполнять другие полномочия, люди обращаются в прокуратуру, нас предупреждают о мерах по расселению, денег нет, а надо расселить. С момента принятия решения об аварийности дома нужно расселить его в течение 180 дней.

В Ординском районе расселение одного дома (полностью за счет района) обошлось в 8 млн рублей. В очереди еще семь домов. Районные и сельские власти ждут продления программы по расселению, попытаются успеть в нее попасть.

Капитальный ступор

Люди взвинчены, за руку ведут к своим домам, показывают, как за десять неполных лет дома разрушились после последнего капремонт (2008–2009 годы). Они, конечно, не хотят платить взносы в фонд капремонта, и не платят, потому что спрашивают: «А за что?» Но ответа не получают. А что им должен ответить глава: «Ваш дом разрушился после ремонта, но вы все равно продолжайте, платите?»

Некачественный капитальный ремонт связан с крайне низкими ценами за предусмотренные контрактом работы. «Нормальный бизнес сюда не пойдет», — вздыхают главы. Те подрядчики, которые думали, что возьмут свое за счет количества (получат деньги на первых объектах, на очереди вторые и третьи, и так можно будет оборотку прокурить раза два-три за лето), жестоко ошиблись. Деньги приходят поздно, их мало. Чего много, так это волокиты с документами и с жителями: евроремонт в квартире, все гипсокартоном закрыли, квартиру на продажу выставили, не пускают, и все.

Учиться и лечиться

Образование и здравохранение — полномочия района, но с недовольствами и жалобами идут в местные администрации.

Ясли позакрывали, чтобы увеличить количество групп в садиках с трех лет. Браво отчитываются, что очередей нет, детских садов хватает, а социальное напряжение растет. Ясли нужны. Частных же садиков в деревнях не открывают, не та платежеспособность у населения.

Школа на Ферме работает в две смены, принимает 700 учеников, а рассчитана на 350, спортзал закрыт, опечатан, мастерские закрыты, опечатаны — аварийное состояние. Зданию больше 50 лет, она находится в непосредственной близости от железной дороги. Нужна новая школа. Она нужна была уже лет 10 назад. И лет 10 ее обещают. Пока строят школу во Фролах, как построят, видимо, будут возить туда старшеклассников Двуречья, оставив младшее и среднее звено в старом здании без спортзала и мастерских.

Сельские амбулатории никак не справляются со своей работой, меньше 10 врачей на 10 тыс. жителей. Поселки растут, рождаются дети, но лечить людей некому. Пермякам и не снились очереди в сельских амбулаториях. К узким специалистам надо, как правило, ехать в более крупные населенные пункты, а это автобусы, которые ходят редко, деньги на проезд, время.

«Ну так что страшного, в Перми тоже на автобусах в больницы ездят», — заявил один из представителей администрации Пермского района на совете глав. В Перми расстояния от дома до остановки, от остановки до больницы всего ничего, автобусы каждые 15–20 минут, стоимость проезда 20 рублей. Добраться до Лобаново или Верхних Муллов из какой-нибудь деревни гораздо сложнее, автобус два раза в день, проезд рублей 40, проблема уехать обратно (неизвестно ведь, во сколько освободишься).

Но объяснять это все районному чиновнику не стали. Не маленький, вроде, сам должен понимать.

"