Уренгейт-2017. Что скрыто за выступлением русского школьника в Бундестаге?

Собственно, а как вообще школьник попал на трибуну? 19 ноября в Германии отмечали день памяти жертв войн, и в Бундестаге выступили шесть школьников, трое немцев и трое русских. Причем те и другие говорили о страданиях противоположной стороны. Никаких извинений или призывов к ним речь Десятиченко, как и остальные речи, не содержит. Текст выступления — совершенно дежурный, там попросту нет ничего кроме общих сожалений по поводу гибели людей, в данном случае некоего зенитчика Георга Йоханна Рау, одного из пленных немецких солдат, умершего в плену после Сталинградской битвы. Венчается этот шедевр риторики выражением надежды, что войн на Земле больше не будет.

Весь сыр-бор вышел из-за фрагмента речи, где Десятиченко рассказывает о своем посещении братской могилы немецких солдат под Копейском. «Я увидел могилы невинно погибших людей, среди которых многие хотели жить мирно и не желали воевать. Они испытывали невероятные трудности во время войны, о которых мне рассказывал мой прадедушка, участник войны, который был командиром стрелковой роты».

Если на секунду отвлечься от расстановки акцентов, Николай выступил в жанре Капитана Очевидность. Миру мир. Войне растение хрен. В речи Десятиченко вообще нет предмета обсуждения. Она вся задавалась форматом. Предмет обсуждения есть в нашей реакции на него. В отношении к себе и врагам.

В конце концов, человек может быть лично замечательным человеком. Но война — это вообще обычно не про плохих и хороших, это про своих и чужих. «Их винтовки и гранаты направлены на нас, и если мы не уничтожим их, они уничтожат нас» — и ничего умнее этой фразы Ремарка не придумаешь. Это не хорошо и не прекрасно, это реальность. Война вообще несправедлива и тупа по своей сути. И убивают там не тех, кто объективно достоин смерти по совокупности личных заслуг, а тех, кто одет в чужую униформу. Любил покойный котиков и детей, или ел их на завтрак, это уже не так важно. Важно, что его надо было остановить любой ценой, включая мозги на сталинградской брусчатке.

Но сказав «А», скажем и «Б». Убитый враг уже не враг. Выйдя из строя, неприятель прекращает быть неприятелем. И когда залпы смолкли, мы не просто можем позволить себе эмпатию, эмпатия — это то, что делает нас людьми и позволяет преодолеть саму войну. Германия — банально, но факт — изменилась. Неонацизм как идеология так или иначе завоевал себе позиции в некоторых странах Европы, но как раз о Германии-то мы этого сказать не можем. Более того, исследования преступлений «тех самых» нацистов — это в последние десятилетия прерогатива именно немецких историков. И вот как раз теперь-то, в новых условиях, когда со времен войны прошло 70 лет, мы можем уже различать деревья за лесом.

Да, любая война — это действия масс людей. А люди — банально, но правда — разные, и на тысячу произвольно взятых солдат обязательно найдется и мародер, и альтруист, и фанатик, и рыцарь. Солдату на передовой безразлично, пытается его убить мобилизованный оболтус, которого держит на фронте только страх трибунала, или идейно заряженный ублюдок, уверенный, что очищает мир от неполноценных рас. Но это на поле боя так, а после боя-то агнцев от козлищ отделять сам Бог велел. Да ведь уже и тогда отлично понимали, что враги — люди разные, и если обладатель «мертвой головы» в петлице мог легко получить пулю прямо между поднятых рук, то подросток, заграбастанный в последний призыв Рейха, скорее получал пинка под зад. А здесь уже не бой закончился, а война закончилась. Семьдесят лет уже как.

А ведь мы это еще даже не говорим о том, как у нас обстоят дела с преподаванием истории, в том числе мировых войн. Истории современный школьник в массе своей не знает. Никакой, ни отечественной, ни мировой, ни 20 века, ни веков прежних. Это проблема вообще гораздо более широкая, образование в России, прямо говоря, в ужасном состоянии, и как это исправить — Бог весть. Но факт-то тот, что свято место пусто не бывает, и сочувствие к немцам…

Эх, а вы вообще уверены, что вам этот самый Сталинград произвольно выбранные десятиклассники хотя бы на карте показать могут в массе своей? Даже не говоря о трактовках, базовые знания у огромного количества молодых людей на удручающе низком уровне. А если учесть, сколько на теме Великой Отечественной пасется откровенных мошенников и сумасшедших, а если вспомнить, что иные мошенники и сумасшедшие книжки десятками пишут, и неплохими тиражами продают…

Проще всего сказать «Все ясно, мальчик виноват», но это что, из-за мальчика добротные работы на эту тему погребены под валом излитой на бумагу истерики и шизофрении? Мальчик в таких условиях выучился, и не худшие качества вообще-то демонстрирует. Интерес к теме, человечность, способность к сопереживанию. От сочувствия к погибшему в плену немцу до сопереживания погибшим русским гораздо ближе, чем от полного безразличия.

Ну, и напоследок позволю себе небольшую цитату. Вот такую фразу один национал-предатель изрек в феврале 1943 года, как раз недели через три после капитуляции немцев в Сталинграде: «Было бы смешно отождествлять клику Гитлера с германским народом, с германским государством. Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остается».

Человек, сказавший это, не школьник. На Великой Отечественной он потерял сына. Этого человека звали Иосиф Сталин. И то, что в 1943 году во время идущей войны не на жизнь, а на смерть, свирепый диктатор оказался мудрее, чем патриотическая общественность 70 лет спустя — это много говорит о патриотической общественности.

Евгений Норин для Properm.ru