Posted 7 апреля 2018,, 04:40

Published 7 апреля 2018,, 04:40

Modified 2 марта 2023,, 14:34

Updated 2 марта 2023,, 14:34

Лучше не стало? Как поживает Добрянская районная больница после смены главврача

Лучше не стало? Как поживает Добрянская районная больница после смены главврача

7 апреля 2018, 04:40
Елена Лодыгина
Фото: Properm.ru
6 апреля в Добрянской ЦРБ с проверкой побывала группа общественного (гражданского) контроля Общественной палаты Пермского края.

— Да вы не стесняйтесь, проходите! — приглашают нас в приемную главврача Добрянской ЦРБ Романа Конева медработники. Простой заставленный кабинет главного врача слишком мал для проверяющих. Поэтому часть из них остается стоять на пороге.

— Разговор у нас будет коротким пока, — предупреждает член региональной общественной группы Аркадий Злыгостев. — Мы сейчас пройдем по отделениям, а потом поговорим более подробно.

— Сколько вам нужно времени? — тут же спрашивает главврач.

— Три часа, думаю, хватит, — отвечает Злыгостев.

«Бережливая» поликлиника

Мы все дружно облачаемся в белые халаты и распределяем потоки. Члены ТОСа идут в поликлинику проводить анкетирование о качестве и доступности медицинской помощи. Их основная задача — проверить работу поликлиники, которая уже сегодня планирует попасть в проект «Бережливой» — получить фирменный стиль, стойки, администраторов. Все это необходимо для того, чтобы изменить внешний облик поликлиник. Не внутренний, который тоже сильно нуждается в модернизации, новых врачах, избавлении от очередей. Но проектом это не предусмотрено.

Поэтому в больнице большие очереди. И хотя задолго до проверяющих медперсонал успел разогнать посетителей, от чего коридоры больницы на удивление были почти пустые. Одна очередь у рентген-кабинета все же осталась.

Но на наш вопрос, откуда здесь такая очередь сопровождающая нас заведующая лабораторией больницы Вера Воронцова лишь отмахивается: «А это не очередь!»

— А что же еще?! — еще больше удивляюсь я.

— Экстренные больные. Поэтому их так много, — пытается избавиться от настойчивых вопросов она и быстро переходит на другие темы.

С недоверием я подхожу к пациентам. Их не меньше 15 человек. И начинаю опрашивать. Многие рассказывают, что еле-еле смогли записаться на рентген за неделю до обследования. Экстренных, похоже, нет.

Заведующая, наблюдая за этим, заметно нервничает. «Разберемся! Вы не беспокойтесь», — оттаскивает она меня от пациентов.

Уже через час когда мы спустимся, чтобы пройти в другое отделение, очередь действительно рассосется. Как им удалось разобраться за столь короткий срок? Этот вопрос до сих пор остается загадкой.

Дети — наше все

Добрянская ЦРБ, можно сказать, что переживает второе свое рождение. С приходом нового главврача у больницы появилась надежда — что все еще не так плохо, и эра многочисленных оптимизаций, которая прокатилась по Прикамью, как телега со стеклом (кто не попал под колеса, тот порезался), наконец-то осталась позади. Но все эти надежды оказались ложными. Вместе с новым главврачом в больницу пришли не только новые порядки, но и новые заведующие.

Первое отделение, куда мы попадаем, сопровождаемые врачами, — детский стационар. Душные пятиместные палаты, где одна-две детские койки — предмет конфликта молодых мам, стоят посреди палаты. На окнах совсем нет штор. Там, где жалюзи остались, ситуация не лучше. Они нагреваются на палящем апрельском солнце и дают еще больше тепла. А так как в отделении особое указание — не открывать окна с целью безопасности и соблюдения режима (дети лежат с простудными заболеваниями), в палатах очень и очень душно. На духоту жалуется и семилетняя Карина (имя изменено), которая в дневном стационаре лежит одна и не по-детски рассуждает о качестве местного питания.

«Каши полезные, поэтому нас ими и кормят. Но я каши еще с детского сада не люблю. А вот бутерброды с маслом сегодня были вкусные», — рассказывает она.

Несмотря на то, что отделение детское, в больнице нет ни одной игрушки. Молодые мамы, которые здесь лежат с одним, двумя детьми, уже на грани помешательства и не только из-за духоты. В палате одна розетка на пять женщин, да и та искрит, телефон не зарядить. Связи с внешним миром нет.

Душ работает с 8:00 до 21:00. В остальное время он закрыт по особому распоряжению руководства, чтобы дети не оставались в палатах одни. В итоге маленьких детей подмывают в обычных, не приспособленных для этого, умывальниках, где невозможно проконтролировать температуру воды. Но самое тяжелое в детском стационаре — это стеклянные перегородки между палатами, в которых все пациентки как на ладони. Врачи наперебой начинают объяснять мне плюсы такого размещения — так за всеми уследить можно. Но смогли бы они сами одну-две недели прожить в стеклянном аквариуме у всех на виду?

Между тем мне рассказывают о плюсах нового отделения: новые матрасы, кровати, мебель. А вот шторы скоро купят — опять жалюзи. Так как они положены по СанПиНом, а не по нормам человеческой жизни. Как и душ, который должен быть доступен женщинам всегда, чтобы можно было в любое время подмыть маленького ребенка, а не ждать утра.

«Омник» не для умников

Добрянка — город большой, 40 тыс. человек. Но больница рассчитана не только на город, но и 60-тысячный район, откуда жителей везут в одну единственную больницу ежедневно.

По словам заведующего отделения скорой помощи Анатолия Воробьева, они принимают до 32 вызовов в день. На город и район работают четыре общепрофильные бригады, которые выезжают и на ДТП на самую аварийную трассу Пермь-Березники, и в Пермь, когда поступают сложные пациенты. Путь туда-обратно занимает не меньше трех часов. Поэтому город и район на это время остается недообслуженным. Но фельдшера со всей работой справляются даже в тех случаях, если их квалификация не позволяет, вытаскивая с того света даже самых сложных пациентов.

Спасать ежедневно людей приходится и хирургам Добрянской ЦРБ. У каждого пациента в отделении хирургии свои жалобы: на боли, невкусную еду, сломанные инвалидные коляски, на которых сложно передвигаться по стационару. В коридоре хирургии нет ни единого поручня ни в коридоре, ни в туалетах, ни в ванных. Старые провалившиеся кровати, а так же скатавшиеся матрасы, которых придется подкладывать до пяти штук, чтобы не проваливаться — это здесь не новость. Пациенты и медперсонал жалуются, что в отделении требуется обновление парка колясок и каталок, которые работают, но чинены-перечинены не раз.

«Две тысячи отдал за лекарства, — возмущается Евгений Александров (имя и фамилия пациента изменены). — Вот такое лекарственное обеспечение у нас в стране!»

Его лечащий врач Дмитрий Бабкин показывает лист назначений больного, где нет ни слова о том, что Иванову прописан «Омник», который тот выкупил за 850 рублей.

Врачи начинают гадать, как лекарство, которое ему никто не назначал, оказалось на тумбочке у пациента. Ясность вносит сам Александров, напоминая, что 2 апреля ему его назначил врач Литвинов.

Лечащий врач обещает разобраться. Также как и Воронцова с очередями к рентген-кабинету.
Но в случае с Александровым, каких-то дополнительных усилий, вероятно, не потребовалось, и разбор состоялся сразу. Впоследствии главный врач заявит, что Литвинов работает в поликлинике и мог назначить этот препарат в одном случае, если сам по собственной инициативе пришел в стационар и прописал его. Еще один вариант — Александров сбегал на прием к нему сам. Судя по состоянию пациента я начинаю сомневаться, что после операции он вообще мог бегать. Затем главврач заходит еще дальше, предлагая, в случае чего компенсировать оплату лекарства, но не всей упаковки (30 таблеток), а лишь 10 таблеток, ровно по количеству проведенных дней в стационаре.

— Идиоты! — сетует по дороге в лабораторию один из медработников.

Это же кто придумал уравнять зарплаты медсестер и санитаров. И даже очень хорошо, что их перевели в уборщики! Так хоть какая-то справедливость появилась, — клокочет она.

Мы медленно идем мимо высокой кирпичной башни на территории больницы. Башня как исполин тянется в высь неба и все не может дотянуться. Аркадий Злыгостев вспоминает, как когда-то хотел купить ее.

— А что у вас здесь находилось? — интересуюсь я, любуясь могиканом.

— Крематорий, — зло шутят врачи и отворачиваются.

Шутить на вопросы проверяющих, похоже, в Добрянке научились давно. Вот и заведующий инфекционным отделением Прохор Горбачев на вопрос о том, почему его рабочее место не оборудовано компьютером, когда в регионе полным ходом идет полная компьютеризация больниц, отвечает, что работает без него «по религиозным соображениям».

В отличие от других врачей, он ничего не скрывает. Проводит по закрытому первому этажу и открытому второму, сообщая о необходимости проведения ремонта в здании. В полупустом отделении почти нет людей. Стенные шкафчики со стеклянными полками — отголоски советского прошлого, которое до сих пор живет в этой больнице. Прохор Никитич сам больше напоминает советского, а не российского врача, и не только из-за фамилии. Весь стол у него завален рецептами, назначениями, картами. Он время от времени ловко выуживает ту или иную бумажку, быстро внизу ставит закорючку подписи и лезет за следующей. Несколько лет назад он получил первое место в номинации «Самое доброе сердце».Теперь пациенты идут к нему за помощью один за другим.

Мы же идем дальше по отделениям, все больше удивляясь нераспечатанным рулонам туалетной бумаги, аккуратно расставленным в туалетах. Палатам в гинекологии, в которые, по словам члена общественной группы Марка Коробова, через вентиляцию попадает сигаретный дым, и им дышат будущие мамы. Возникают у общественников и вопросы по хозяйственной части. Во многих палатах и ванных отсутствуют или не работают лампочки, вырваны розетки. В одном из отделений открыт щиток с торчащими проводами, а на лестничном марше между третьим и четвертым этажами нет освещения.

По словам общественников, раньше Добрянская ЦРБ была одной из лучших больниц в Пермском крае. Она была предметом их гордости. Жители надеются, что ей еще удастся вернуть былой статус.

Но в последнее время отсюда доносятся сообщения одно тревожнее другого. По слухам, смертность в Добрянке после операций заметно выросла. 17 умерших с начала этого года. Однако врачебные разборы по результатам поталогоанатомического заключения по этим случаям не проводились. Врачи обещают разобраться с этим. Но звучит это настолько дежурно, что верится уже с трудом.

"