Месть? Акция устрашения? В Пермский район вернулись лихие 90-е

… Услышал треск, увидел огонь, разбудил и вывел на улицу всех, кто был дома, разбудили соседей, они тоже вышли на улицу. Всего нас на улице было 11 человек, пожар тушили больше двух часов… И вот, — Виктор Штоль поднимает было руку в сторону пожарища, но тут же опускает, смысл показывать, когда и так все видно. От добротного жилого дома — двухэтажного, с подвалом, магазином, помещением территориального совета общественного самоуправления (ТОС) Крохово на втором этаже — ничего не осталось. В ночь с 13 на 14 ноября 2018 года дом Виктора Штоля сожгли. С ним сгорел и стоящий рядом с домом автомобиль.

Следствие

— Наш юрист сказал, что упущено время — могли по горячим следам получить важную информацию. Даже квалификация дела, по словам юриста, не та, — рассказывает Виктор Штоль. — Нужно было возбуждать дело по статье «Покушение на жизнь должностного лица и его членов семьи», потому что в это время я уже был депутатом. Эта квалификация позволила бы быстрее расследовать дело, передать его в следственный комитет. А поджог расследуют в районном отделе полиции. Полицейские не запросили видео с камер видеонаблюдения, мы сами попросили его у соседей, привезли в отдел. Полицейские не стали опрашивать таксистов, у которых есть видеорегистраторы, которые проезжали в ту ночь мимо — в аэропорт, мы сами ездили к аэропорту, опрашивали их.

На видео видно, как машина подъехала, остановилась, как человек вышел из авто, потом вернулся, потом кадры озаряют яркие вспышки, — поясняет Виктор Штоль. — Газоанализаторы установили наличие легковоспламеняющегося вещества. Много чего можно было сделать, чтобы установить поджигателей, но не сделано, на мой взгляд. Потому что, видимо, есть люди, которые защищены каким-то иммунитетом. Их цель в том, чтобы показать: дергаться будете, хуже будет. Полицейские только разводили руками и вздыхали: «Ну так сами понимаете…» А что понимаете? Мы понимаем только, что вернулись лихие 90-е.

— Какие могут быть причины у случившегося? Как вы сами считаете?

— Я не связываю поджог с бизнесом — магазинчик в доме находился уже то ли 15, то ли 20 лет, никому не мешал, огромных прибылей не приносил. Я уверен, что это связано с моей общественно-политической работой: то ли месть, то ли предупреждение. Во-первых, мы выиграли выборы депутатов совета Савинского поселения (на выборах Виктор Штоль провел больше кандидатов, чем власть в лице администрации Пермского района). Во-вторых, должны были выбирать главу поселения — и вот как раз перед выборами главы все случилось.

Никаких прямых угроз не было, никто мне не звонил, не подходил. Если бы это было связано с бизнесом, деньгами, тогда поступали бы какие-то условия, а здесь — тишина. И так все понятно. Вот любого нашего деревенского жителя останови, спроси: «Не знаете, почему подожгли?» Все ответят одно и то же.

Люди прекрасно понимают ситуацию, почему это произошло. Но эта версия, основная, политическая, даже не рассматривается полицейскими. Ну где райотдел полиции, а где большое депутатское руководство? Меж тем началось давление давно, с той истории с проектом по переработке мусора.

— А во время выборов, не вспомните, было что-то, какие-то намеки на подобный исход дела?

— У нас в конкурентах были представители административного аппарата, руководители МБУ, МКУ (муниципальных казенных и бюджетных учреждений), это люди подконтрольные на тот момент власти поселения, подконтрольные районной власти. Мы обещали прозрачный и эффективный бюджет. Говорили о разных проблемах, озвучивали странные, на наш взгляд, вещи, но вряд ли в отместку за такое можно дом сжечь.

Конечно, во время выборов было сложно, административное давление было сильным. Да вот простой пример, на грани казуса: в Песьянке наших наблюдателей посадили так, что избирательные кабинки и урны они не видели. Место голосования должно быть видно наблюдателям — после вмешательства краевого избиркома все исправили. В Пермском районе репрессивный аппарат управления — вместо того, чтобы сотрудничать с инициативными группами и активными гражданами, начинают оказывать давление. Видимо, исповедуют один принцип «Не пущать!»

Пожар и после пожара

— На выборы главы повлиял пожар? Испугались люди?

— Испугались. Такие методы выходят за пределы разумного, это же не колеса прокололи. Мои родственники испугались, конечно, сын теперь говорит: «Может, свернуть всю общественную деятельность? У нас дети». Я понимаю. Десять внуков у меня, все здесь живут, конечно, уровень беспокойства за всех теперь на пределе. Но на выборы главы этот страх, к счастью, не повлиял.

Я же пошел в местное самоуправление не для того, чтобы воевать с кем-то, я хочу, чтобы люди понимали, что многое зависит от них, от их общественной позиции, от их гражданской активности. Кому кроме нас нужна наша деревня? И люди стали понимать, доверились нам. Люди хотят перемен. Даже в пригородной деревушке хотят изменений к лучшему, а изменений не происходит. Почему? Ведь жители знают, что в бюджете Савинского поселения есть деньги. В финансовом плане Савинское поселение — лучшее в Пермском районе, самое богатое, самодостаточное. Почему остаются нерешаемые годами проблемы?

— Какие основные проблемы поселения сейчас?
— У нас сейчас главная проблема — кадровая. Кадры подобраны часто по принципу лояльности, а не профессионализма. Надо изменить подходы к выполнению обязанностей тех служащих, которые привыкли работать по-старому. Мы должны вместе начать выполнять обещания, данные людям. Не все к этим изменениям готовы — увольняются, стирают файлы в компьютерах, уничтожают документы. Основной принцип старой команды — работать на свой карман. Тех, кто работал бы для населения, тех, кто разделял бы наши принципы, мало.
Неслучайно бывший глава поселения Вячеслав Шадрин ушел в отставку до окончания срока полномочий. Но трудоустроился, опять же, куда? В муниципальное казенное учреждение.

Сейчас начинаем разбираться в том, что происходило — как же было запущено всё, страшное дело. Конкурсы не проводили толком, программы нормально не писали. А сколько приписок было. Например, по одному из отчетов получалось, что дом культуры Савинского поселения посещают 230 человек. Глупости! Там бы пол до дыр стерли.

Чтобы продолжить чтение, нажмите читать далее.

Бюрократическая машина раздута: глава, заместители главы, заместители заместителей, в муниципальных учреждениях работники выполняют дублирующие функции, конкретных показателей эффективности нет, прозрачности в освоении бюджетных средств нет. Новая «фишка» от чиновников — отправляют на сайты за информацией, а там нет нужной информации. Начинаешь смотреть — сайты для галочки. Народ имеет право знать, имеет право спрашивать. Я сам прошел через это непонимание, пришел как председатель ТОСа на заседание совета депутатов, хотел присутствовать, меня не пустили, пришел в следующий раз, они заседание из-за меня отменили, потом назначили внеочередное. Ну вот что это? Есть что скрывать?

— А кроме кадровой проблемы, какие еще?

— Вторая проблема — клановость. У нас в муниципальных учреждениях, в органах власти кто-то кому-то кум, сват, брат. Например, в муниципальных наших учреждениях в подчинении у директоров родственники (сноха, мама, сестра). Нельзя в прямом подчинении иметь родственников, это же закон, это конфликт интересов. Но не хотят уходить с зарплат в 45–50 тыс. рублей, в нашей деревне и 20 тыс. — это хорошо. У прошлого главы и вовсе 100 тыс. рублей зарплата была. Про районного я и подумать боюсь.

— Как-то отражаются такие подходы в управлении на жизни поселения?

— Например, отремонтировали тротуарную дорожку. Спрашиваем у представителя подрядчика: «Сколько метров дорожки, какая ширина». Подрядчик не знает. Документы не показывают. Подрядчики, понятно, одни и те же, условия конкурсов непрозрачны.

В 2017 году 70% средств бюджета потрачено — неизвестно как, аудиторы контрольно-счетной палаты (КСП) не смогли проанализировать эффективность расходования средств, потому что программы не написаны, документов нет, данные не актуальны.

— Можно пример какой-то?

— Ремонтировали трубы, 2 км труб демонтировали, и… они пропали. Если эти 2 км труб сдать в металлолом, это миллион рублей. Такие сегодня цены. Эти трубы были муниципальным имуществом, если их продали, должен быть документ, если куда-то использовали, должен быть документ. А ничего нет.

История с бородой, но символичная. Ждали президента РФ Владимира Путина. А по правую сторону трассы из аэропорта есть поселение Ванюки, оно неприглядно выглядит с дороги, дома старые, черные, заборы косые. И нашему поселению была разнарядка из района — поставить забор, который закроет Ванюки. Так 2,7 млн рублей на забор из металлопрофиля предложили потратить, никакой он не шумозащитный. И никакая это не государственная важность, это чиновники свои задницы прикрывают. Ну «шанхай», что теперь делать, с людьми надо работать, чтобы прибрали, помочь им почистить, и вообще системно вопросами благоустройства заниматься. Депутаты Савинского поселения, которые были в то время, проголосовали против, 2,7 млн на ветер выкидывать — это неэффективно. Так депутатам руки выкручивали, три раза заседали, протащили все-таки в местный бюджет эти затраты. Забор уже переломан, за ним — мусора накидали, почти свалка. Понятно, что все, что мы хотим изменить, очень сложно идет сейчас.

— А взаимоотношения с руководством Пермского района являются проблемой?

— В Пермском районе своя политика, мы же говорим: «Мы сами можем понять, что нам нужно делать, как зарабатывать и тратить деньги. Население нам доверилось, мы будем сами принимать решения». Району это не нравится. Сейчас идет объединение бухгалтерий, передача всех бухгалтерских услуг на аутсорсинг в центры бухучета. Зачем? Какие документы будет глава подписывать? Те, которые ему спустят сверху? Мы муниципальное образование, поселенческое, мы на равных с районом. У них свои полномочия, у нас свои. На уровне района, ни для кого не секрет, существует серьезная проблема несменяемости власти.