Posted 30 апреля 2020,, 09:36

Published 30 апреля 2020,, 09:36

Modified 2 марта 2023,, 16:11

Updated 2 марта 2023,, 16:11

С чем останемся после самоизоляции? Пять проблем, которые вскрыл этот месяц

30 апреля 2020, 09:36
Олег Русских
Сегодня у нас нечто вроде юбилея. Месяц самоизоляции. Понятно, что неработу президент продлил и итоги надо бы подводить позже. Но там будет 40 дней и еще вопрос, не улетит ли уже душа нашей экономики. Так что давайте зафиксируем явления и процессы, которые скажутся на нас в ближайшем будущем после месяца беспрецедентного сидения. Безработица и серая экономика, правовая неопределенность, запрос на новую политику, и конечно, кризис здравоохранения.

Когда-то начиная выпуск программы «Намедни» Леонид Парфенов произносил: «…события, люди явления, без которых нас трудно представить, еще труднее — понять». Вот вам первые пять явлений, которые породил или проявил прошедший месяц самоизоляции и без которых вряд ли обойдется следующий год нашей жизни.

Старая–новая серая экономика

Можно точно назвать дату, когда люди в Прикамье махнули рукой на государство, на незыблемый авторитет президента и занялись своей жизнью. Это вечер 15 апреля, сразу после окончания очередного обращения Владимира Путина. Вроде бы и ободрили, и поддержали, и пообещали, но эффект оказался обратным.

Буквально на следующий день неофициально стали открываться шиномонтажки, киоски по ремонту, всяческий мелкий сервис. Возможно для властей будет открытием, но у людей есть масса проблем, которые не решить походом в ближайший магазин. Надо ремонтировать обувь и сотовые телефоны, менять электрические лампочки и предохранители, продлевать рецепты, планово ходить к врачам. Одежду надо детям покупать к лету, да и себе неплохо бы. Стричься, наконец. К настоящему моменту, в Перми работает практически все, кроме, пожалуй, индустрии развлечений, хотя, по слухам, даже бары подпольно уже открываются. Банки и налоговики ничего не видят? Ну конечно, весь сегмент мелкой сервисной экономики вернулся к наличным деньгам. Может быть это прозвучит пафосно, но, как кажется в тот вечер пошли прахом многолетние усилия государства по ликвидации теневой экономики.

То, что написано выше, на данный момент невозможно проиллюстрировать цифрами. Узнать сколько денег из «белой» экономики вернулось на темную сторону можно будет только через несколько месяцев после глубокого анализа. Отметим, что объем «теневой» экономики страны в 2018 году под данным Росфинмониторинга составлял 20,7 трлн рублей, что составило 20% ВВП страны. Понятно, что эта доля в нынешнем году вырастет. Вопрос на сколько? Это очень сильно зависит от действий государства. Пока предлагаемые меры поддержки видятся недостаточными.

Если останется именно так, ну что ж, придется снова носить в карманах наличные деньги. Онлайн кассы, прозрачная отчетность, обеление экономики — на всем этом можно ставить крест на годы. Ждем подставных директоров, фиктивных учредителей и всегда неработающие платежные терминалы.

Правовая неопределённость

Модель, которую федеральные власти страны выбрали для регламентации нашей жизни, вступила в противоречие с действующей системой права, с момента введения и до сих пор остается плохо вписанной в российские законы.

Напомню, 25 марта в обращении к нации Владимир Путин объявил национальные нерабочие дни до 5 апреля с сохранением заработной платы. Впоследствии дата окончания этого своеобразного режима была перенесена на 30 апреля, а потом и на 11 мая. Не карантин, не ЧС, не выходные, не праздничные… что-то иное. Настолько иное, что ситуацию до конца не разрешили даже разъяснения Верховного суда. Масса вопросов, которые неизбежно возникнут друг к другу и у физических и, тем паче, у юридических лиц, по ситуациям, возникшим за этот месяц просто не могут быть нормально разрешены в рамках существующего правового поля, которое знать не знает, что такое «нерабочие дни».

Причины, по которым российские власти не стали использовать готовые правовые схемы, а выбрали такую своеобразную «новацию» не озвучивались. В результате, судя по публикациям и соцсетям, в массовом сознании твердо закрепилась мысль о «жадности» государства и «нежелании давать деньги». Репутационный ущерб от этого, да и реальный, еще предстоит оценить.

Нерабочие дни потянули за собой «самоизоляцию», потом нарушение оной и наказания за нарушение. Возникла целая цепочка правовых пятен неопределенного цвета, закрашивать которые немедленно принялась Государственная дума с традиционным пренебрежением к деталям. В результате родились драконовские поправки к КоАП, которые к счастью практически невозможно применить, а те что возможно — не совсем драконовские. Это я про знаменитые ныне ч.2 ст. 6.3 и ст. 20.6.1. тот же Верховный суд объяснил наконец возможность применения этих (и иных региональных) статей и к концу месяца вдруг стало понятно, что людей по большей части штрафовали незаконно. Интересно, сколько протоколов в Прикамье оспорят?

Отметим здесь, кстати, разумную сдержанность властей Пермского края, которые не стали в срочном порядке штамповать собственных поправок в региональное законодательство и усиливать правовую энтропию.

Период правовой неопределённости совершенно точно будет иметь последствия. Мутная вода, как известно, создает слишком большие соблазны, и мы наверняка скоро много раз услышим: «Государству можно, почему нам нельзя? » А соблазн пуще прежнего — продлить состояние мутноводия. Недаром, уже некоторые ведомства и политики стали выступать с заявлениями, которые прямо противоречат «нормальному» российскому праву, зато вписываются в нынешнюю странную логику.

Кризис медицины

Вот, что по-настоящему напрягает, так это конечно состояние дел в пермском здравоохранении. Отделения восьми больниц закрывали (большинство еще закрыты) на карантин за последний месяц из-за заражений персонала. Три в крае и пять в Перми. 62 заболевших медика из 500 зараженных (данные на день 30 апреля). Причем, первый медицинский карантин случился в начале апреля в инфекционке, а последний — 28 апреля в ГКБ №2. Это может означать, что за прошедший месяц в той же «двойке» не смогли принять меры для тестирования и внедрения мер безопасности врачей. Нормально?

Конечно, отдельного разбирательства заслуживает ситуация с больницей «РЖД- Медицина», где Ковид получили несколько десятков человек, еще у троих его нашли посмертно (по информации оперштаба, смерть наступила от причин не связанных с COVID-19). Там есть интересная деталь, на запрос Properm.ru об эпидемиологической ситуации в больнице пресс-секретарь прикамского Минздрава ответила, что «данное лечебное заведение не является подведомственным МЗ ПК». То есть Минздрав фактически прямо признал, что несмотря на режим повышенной готовности не контролировал ситуацию в этой больнице.

Замечу, это факты, которые демонстрируют неспособность отрасли нормально работать даже в тех сегментах, которым сейчас уделено все внимание. Можно только догадываться, какое «веселье» творится в «нековидных» учреждениях здравоохранения региона. В середине апреля писал, что пермскую медицину сейчас поправят и материально и управленчески. С первым похоже получается, а вот со вторым — видимо нет.

Есть и еще один фактор с которым нам возможно придется жить. Поясню: после информации о таком количестве зараженных пермских больниц и врачей у некоторых моих знакомых, да и членов семьи возник закономерный страх: «В больницу нельзя никак, попадаешь и заразишься». Пермскую медицину до этого момента не очень любили, теперь могут начать бояться. Нет, врачи конечно, герои. Но этого недостаточно.

Безработица

Этот призрак не только где-то маячит, он на подходе. 29 апреля министр социального развития Прикамья Павел Фокин заявил, что с начала апреля количество безработных в регионе увеличилось на 9 тыс. человек и приблизилось к цифре в 24 тыс. человек. Получается увеличение месяц к месяцу — 67%. «Коммерсантъ-Прикамье» со ссылкой на источник в Пермском муниципальном районе выдавал предварительные цифры роста безработицы в апреле с 0,6% до 5,6%. Опросы Росстата по краю показывали 5,3%.

Вместе с тем аналитики портала HeadHunter пока не склонны драматизировать ситуацию. По их данным по Пермскому краю «Среднее количество активных вакансий в апреле сократилось на 17% по сравнению с мартом, среднее количество резюме — на 9%. В целом, в апреле всегда снижается бизнес-активность, а значит, и активность участников рынка труда — это связано с приближающимися майскими праздниками и периодом отпусков. То есть, небольшое сокращение количества вакансий и резюме для этого периода — норма. Но в этом году данный тренд усугубился из-за «коронакризиса».

Есть факторы, которые могут внушить некоторое спокойствие. То, что считалось слабостью Прикамья, в кризис оборачивается его силой. Я говорю про, то что существенная часть экономики и рабочих мест — крупные промышленные предприятия. От этого и сидели у нас дома меньше, и отраслей выбило меньше. Это отмечают и в HeadHunter: «Пока ситуацию на рынке труда в Пермском крае нельзя назвать критичной: те профессиональные сферы, которые показывают наибольшее падение, как правило, изначально не столь многочисленные, не ключевые для экономики, хоть и играющие заметную роль. Пермский край — промышленный регион, многие предприятия здесь продолжают работать даже в период ограничительных мер и нуждаются в персонале…. При этом нельзя не признать, что развитие ситуации очень зависит от продолжительности и жесткости ограничительных мер — чем дольше это продлится, тем сложнее будет и работодателям, и соискателям независимо от профсферы».

Но… снижение спроса, объемов производства и далее по цепочке каждой такой компании сказывается на тысячах. Так что спокойствие это относительное. В целом прогноз «Деловой России» о 100 тыс. безработных в Прикамье к концу года не кажется антиутопией.
И едва ли не впервые за последние 20 лет, перед нами маячит перспектива жить с массовыми проблемами трудоустройства, что естественно потянет цепочку последствий: от криминала до миграции.

Запрос на новую политику

Вообще-то, надо ставить вопрос о доверии не только к политике, но ко многим государственным институтам в целом. Но там разговор большой и сложный, а пермские политики под рукой и с наглядными примерами. Мы уже писали о резкой смене политического ландшафта в Перми. Рассказывали о параличе Пермской городской думы, который случился в самый напряженный момент. Об уходе в тень руководства администрации Перми, когда жители города не услышали от главы города ни одной серьезной инициативы, ни в рамках его хозяйственной деятельности, ни в рамках политической. Кроме того, оказалось, что и многие политические партии растерялись, не смогли работать и попросту потерялись в самоизоляции.

Понятно, что задним числом, количество победивших вирус политиков многократно превысит количество зараженных. Но мы видим, что всего за месяц нанесен колоссальный урон репутации и доверию целой группе политических институтов в регионе.

По идее, репутацию надо восстанавливать через обновление, в том числе кадровое. Тем более, что требования электората к политикам существенно изменятся. Требований и претензий будет больше, а снисходительности меньше.

Ждать ли в регионе смену политических поколений? Возможно.

"