Ирина Каменских и Максим Денисов познакомились в интернете. Ирина занималась организацией мероприятий, а Максим — музыкант. Стали общаться, и, как говорит Ирина, «я поняла, что это кладезь». Сошлись на темах саморазвития, личностного роста, осознанности и прочей психологии. Они оба городские, в Перми родились и выросли. Она по образованию историк, он юрист. Ирина работает финансовым консультантом, Максим психологом. Свекровь, с которой они жили первое время, женщина тоже осознанная и энергичная, посоветовала молодым найти отдельное жилье. Стали искать, напоролись на мошенников, хорошо, что деньги не успели отдать.

Обсуждая будущую счастливую семейную жизнь, ту, которая про «жили долго и счастливо», супруги задавались вопросом о своем доме, но глава семьи отгонял эти мысли, как морок: «Не, в частный дом не поеду».

Поэтому Ирина очень удивилась, когда, показав фотографию дома в Аспе за 200 км от Перми, услышала: «Собирай вещи, поехали. Видно же, что хороший дом».
Дом строили родственники Ирины, он 1983 года, а рядом с ним уже вросшие в землю остатки дома, в котором жила семья ее прадедушки и прабабушки.

Волновались за интернет, оба работают онлайн. Если бы не было связи, то и делать было бы нечего. Но интернет в поселке есть, причем, по словам Ирины, «летает» лучше, чем в городе.
Сразу им родственники дом не продали, сочли, что молодые попробуют деревенской жизни и уедут. А они не уехали, живут здесь уже три года, дом выкупили на маткапитал, добавив за землю. Земли много, 15 соток.

— Как вы добрались? Нормально? Какой размер ноги у вас? Я думаю, что вы замучаетесь свои ботинки шнуровать туда-обратно. Идем в огород, пока Миша моет пол. Ирина ничуть не стесняется принимать гостей, она искренне рада нам.

За большими дверями ограды — качели, привязанные к потолочной балке. Скорее всего, здесь когда-то стоял мотоцикл с коляской, были они популярны у деревенских жителей. На стене аккуратными рядами висят садовые инструменты. На дощатой двери написано «туалет», он обычный деревенский, по типу «дырка в полу».

После переезда, с июля по октябрь, выносили мусор из дома. Больше 400 кг металла сдали. «Как это Максим всё вынес — я даже не представляю. Мужики втроем кое-как это затащили в машину», — рассказывает Ирина.

Большую часть дома занимает русская печь, но семья пользуется благами цивилизации — газовым отоплением.

Скотину не держат, любуются на соседских гусей и коз, но покупают всё в магазине. У местных редко берут, потому что никто особо и не продает. «Достаточно дорого, — говорит Ирина, — и корма дорогие, и если заболеют животные, лечить дорого, поэтому люди для себя держат, не на продажу, фермерством почти никто не живет».

Ждут в гости помощника. Работы по хозяйству много, она тяжелая, физическая. Будут укреплять берег реки, которая протекает сразу за домом. Ирина вспоминает, что раньше здесь берег был широкий, ее дедушка по этому берегу ездил на мотоцикле с коляской. Сейчас берег осыпался, Ирина и Максим отсыпают его землей, высаживают растения, чтобы корни держали склон.

Огород не вспахан. Сорняки не выполоты. Первое впечатление: что это вообще? Огород?

«Мы не копаем. Мы используем принципы природного земледелия — подсматриваем у природы. Повторяем то, что делает природа — а она в лесу полностью на зиму укрывает себя. Видите толстый слой сена на грядках? Это мульча. Мы закрываем ей землю, через нее свет не попадает, сорняки не прорастают. Не надо ничего перекапывать. Земля, которая не укрыта, она сухая, безжизненная, а земля под мульчей — живая».

«Как определить, что земля плодородная? Берете в горсть, сжимаете, она должна стать комочком. А потом нажали на комочек — она рассыпалась — значит, плодородная почва. Такая плодородная почва во всем лесу, поэтому все дачники бегут в лес, забирают землю на рассаду там. Ее не надо копать».

Ирина признается, что начала изучать принципы природного земледелия от скуки, потому что первую зиму было некуда сходить, не с кем пообщаться. «Я человек, который занимался организацией мероприятий, у меня всегда были люди. В Перми много знакомых, друзей. Здесь пока две подружки есть, с которыми я могу чай попить».

«Это карликовые яблони, — показывает Ирина. — Они небольшие, поэтому так часто насажены. Как раз для такой местности, где близко грунтовые воды. Здесь в прошлом году росли перцы, корневой сельдерей. Там посажены подсолнухи. Два кустика кровохлебки, это лекарственное растение. Мята. У нас много лука: батун, шнитт, слизун».

Одуванчики, по словам Ирина, жить не мешают никому, из них она варит нектар. Пижма нужна, так как муравьи выбирают её для разведения тли и не лезут на другие растения. Лекарственный алтей используют как средство от кашля. Еще в огороде растут калина, жимолость, богородская травка (чабрец), краснокнижное растение Синюха, малина, смородина, крыжовник, спирея, терн. Приготовлена грядка под землянику. Из орешков выращена. Ждут богатый урожай черноплодной рябины. И вот такими «островками» Ирина и Максим осваивают участок.

 — Ой, вы мне на котовник наступили, он обидится.
 — Извините. А что это?
 — Лекарственное растение. А вот тут лен декоративный, осторожно.

Асфальта, плитки, дощатых тротуаров нет. И повернуться, чтобы не наступить на какое-то важное растение, сложно. «Тут очень трудно без меня ориентироваться, — подтверждает Ирина. — А это беседка, в прошлом году вокруг нее тыквы росли, красиво, как фонарики оранжевые висели».

…Здесь очень красиво летом. Приходишь, устанешь, плюхнешься. — Здесь мы пытаемся оборудовать для себя место отдыха, ставим стол. Муж приносит сюда еду. У нас проходят пикники. Миша, сын, любит пикники устраивать. И три кошачьи мордочки вечно с нами.
 — Это местные или вы их с собой привезли?
 — Местные. Когда бабушка уезжала, она соседке оставила очень красивую черную кошку. У нее родились два котеночка: Алиса и Маркиз. Алиса— хищница, прямо перед вами мышку поймала и съела.

Оглядываемся по сторонам. Явно что-то упустили. Ну, конечно!
 — А картошка где?
 — Всех интересует картошка. Вот там посажено рядами: грядка картошки, грядка другой культуры, бобовые, например. На следующий год грядки меняем местами. У нас получается не монокультура, а биоразнообразие, до монокультуры вредителям быстрее добраться и уничтожить ее.

Урожай? Ирина говорит, что не меньше, а даже и больше, чем у тех, кто перекапывает землю. Максим подтверждает. Траву не полют, срезают плоскорезом Фокина, складывают, мульчируют. «Когда корень сорняка остается в земле, он постепенно разрушается, получается канал для впитывания влаги», — поясняет Ирина. Пользуются удобрениями на основе полезных бактерий, добавляют их в почву.

В так называемых «ясельках» высажены сахаристые клены. Один такой саженец в питомниках продают от 5,5 тыс. рублей за штуку. А Ирина с Максимом выращивают их из семян, чтобы потом укоренившиеся деревца высадить в поселке. Это те самые редкие клены, из сока которых варят кленовый сироп.

Ирина считает, что 20 лет назад село было зеленее, а сейчас «лысое место», и биоразнообразия не хватает. Клены буду высаживать аккуратно, туда, где люди не ходят. А то высадили дуб в людном месте, а его выкопали вместе с колышками.
 — Вот хищники наши любимые летают. Мышек ловят, цыплят. Даже куриц, бывает, уносят больших… Спой нам! — кричит Ирина вверх. — Они интересно поют, как лошади ржут.

Задираем головы вверх и смотрим на больших, красивых хищных птиц. Они кружат бесшумно над маленькой Аспой, не снижаясь и не поднимаясь, на одной высоте. Высматривают цель.

Со стороны бани и построек идет маленький человек в противогазе. «Это вам», — протягивает вырезанную из дерева лодочку и уходит. Пока взрослые знакомились с огородом, сам сделал кораблик, стамеской.
 — Спасибо… Почему он в противогазе?
 — Миша увлекается военной тематикой. У нас уже даже коты «Катюшу» выучили наизусть. -Смеясь, сказала Ирина.

У Миши есть вышка и бомбоубежище, есть штаб, он умеет обращаться с инструментами. Ему интересна тема войны, на участке у него табличка с надписью «Территория Красной армии».

Ирина и Максим перевели сына на семейное образование, осваивают школьную программу с помощью онлайн-занятий, прикреплены к московской школе «Пенаты», проходят аттестацию на электронной платформе «Сотворчество». Учат сами, прибегают к помощи репетиторов, играют в настольные игры, придумывают марафоны.

«Как-то на теме «Периметр и площадь» застряли. С одной стороны объяснили — непонятно. С другой стороны объяснили — непонятно. Потом в какой-то день Миша приходит из бани и говорит: «Я больше с папой в баню не пойду. Он пол разобрал». Максим приходит, говорю: «Ты зачем пол в бане разобрал?», — «Так я ему периметр с площадью объяснял», — смеется Ирина.

Сначала Мишу отдали в местную школу, но через непродолжительное время решили забрать по нескольким причинам. У Миши безглютеновая диета, а школа обеспечивать ему безопасность питания не может. Брал еду с собой, но дети стали дразнить, он перестал есть. Классный руководитель не справилась с ситуацией. Родители решили: зачем мучиться? Если можно не мучиться. Кроме того, начался буллинг со стороны учеников старших классов, подкарауливали «городского», требовали драться, чтобы доказать, что он теперь «местный».

«Да и образование оставляет желать лучшего, — рассуждает Ирина. — Образование — это же не только знания, но и воспитание личности, подготовка к жизни в будущем».

Миша моет полы, умеет готовить. Иногда, бывает, пока мама водит гостей по селу, он готовит для всех. Одна из туристок даже стихотворение написала про кулинарный талант Миши.

Друзья нашлись, вместе с мальчиком ходят в фольклорный клуб. Плюс онлайн-занятия на платформе Ukids, где мальчик знакомится и общается со сверстниками. «Осваивает как раз мягкие навыки, — поясняет Ирина. — Социализация — это не проблема. Он общается и с ровесниками, и с теми, кто младше, и со взрослыми».
 — Вас как зовут? — Миша очень вежлив, спокоен.
 — Татьяна.
 — А вы знаете, что такое ассертивное поведение? Это когда оно и не агрессивное и не пассивное.
 — Не знаю, Миша, но это интересно.
Миша самостоятельно учится играть на гармони и балалайке. У него неплохо получается.

Во время прогулки по селу Миша взял фотоаппарат у Максима Кимерлинга, нашего фотографа, и увлеченно фотографировал всё подряд.
 — Сейчас будет у вас фотоаппарат просить.
 — Мы готовы. Он человек развивающийся, чего только у нас не просил уже. Съездил на конные сборы в Бым. Там его учили шашкой махать. Всё, теперь ждем шашку, заказали.

Миша умеет галантно ухаживать. «Миша, куда ты понес мою куртку?» «Мужчина должен ухаживать за женщинами», — бурчит Миша и несет куртку на вешалку.

Зимой Миша с мамой роют в сугробах ходы и пещеры, устраивают семейные праздники, вроде Праздника снежных фонарей. С папой мальчик катается на лыжах. «Да и просто ходим по лесу. Нам не надо каких-то развлечений», — говорит Ирина.

В школе Миша посещает только шахматы. Их преподает Татьяна Яковлева, она же учитель географии, она же начальник Аспинского территориального управления, проще говоря, глава поселка.

С Татьяной Яковлевой мы встречаемся в местной администрации, они работают теперь вдвоем — она и еще один специалист.

Миша: «Татьяна Николаевна, может быть, партию в шахматы?»
Улыбается: «Не сейчас, Миша. Веду шахматы, да. Обыгрывают иногда уже. Раньше никто не обыгрывал. Сейчас я отвлекаюсь, начинаю думать о чем-то другом. Они быстренько меня выуживают, видят, что я где-то замечталась, этим пользуются. Бывает, еще человека два-три сядут и разговаривают со мной параллельно игре».
Миша: «Да, я специально подхожу: „Чем занимаетесь, Татьяна Николаевна?“». Современный местный глава — должность очень странная. Обязанности у него есть, а полномочий и денег нет. Зачем идти на такую каторгу? «Решила попробовать сделать что-то от меня зависящее для своего села. Я здесь родилась, — задумалась Татьяна Яковлева. — Ну, уж точно не из-за зарплаты, — поспешно добавляет. — В зарплате я потеряла, потому что в школе получала больше».

Дети Татьяны Яковлевой выросли, дочь живет в Подмосковье, сын работает вахтами. Не стремятся осесть в Аспе — работы нет. «Ну, куда я их тут? Зарплата 12−13 тыс. рублей их не устраивает. Это средняя зарплата в территории».

Аспе в 2022 году исполнилось 235 лет. Но праздника не было никакого. Начальник теруправления не знает, почему так получилось, она только три месяца назад приступила к исполнению своих обязанностей. Предыдущий начальник теруправления отработала два года и вернулась в школу. Сейчас собирается в декрет.

«Минус еще один учитель, — вздыхает Татьяна Яковлева. — Хороший учитель физкультуры».

В 2023 году в школу набирают 10 первоклассников. Учителей не хватает, совмещают преподавание двух-трех предметов. При этом отремонтированы стадион, школа, обустроены общественные территории, есть современные детские площадки, построен социальный кинозал. Поселок выглядит большим, ухоженным, даже зажиточным. Это не разваливающаяся глухая деревня. Дороги отсыпаны. Но люди всё равно уезжают. Главная причина — негде работать.

«Видите, синяя постройка? — спрашивает Максим. — Где-то там есть сельхозпредприятие „Ашатли“, которое банкротят уже много лет».

Доярка получает 7,5 тыс. рублей. Средняя зарплата — до 20 тыс. рублей. Колхоз развалился, и всё, работы у людей нет. Мужчины работают вахтами или в Уинском, здесь из работы — молзавод, детский сад, школа, Сбербанк, пилорама. Жителей примерно 800 человек. Больше пожилых, чем молодых. Село вымирает.

«Когда мы стали гулять по селу, стали замечать — раз веточки еловые, то похороны были, другой раз — то же самое. И так чуть ли не каждую неделю. Мы пришли к выводу, что село вымирает, не развивается. Вот тогда поняли, что если ничего не придумаем, то, скорее всего, в старости к врачу придется ехать минимум 18 км до Уинского, если не 200 км до Перми», — рассказывает Ирина.

 — Одна из наших задач — создать рабочие места. За счет Центра русской культуры, за счет того, что будут приезжать предприниматели, которые будут создавать рабочие места, — продолжает Максим.
 — Но для рабочих мест надо, чтобы производство было.
 — Будем делать, — отрезает Максим.

Поселковой библиотеке в 2023 году исполняется 125 лет. Мы идем в нее знакомиться с участниками фольклорного клуба, который придумали Ирина с Максимом, и публикациями районной газеты про них. Перед входом — детская обувь. В небольшом помещении играют дети. Тут развлекательный уголок, горка, гимнастические мячи, компьютер.

 — Часто дети к вам так приходят веселиться?
 — Бывает, но вот после ковида стали редко ходить. Не знаю, почему так произошло. Отвыкли что ли? Раньше много было детей, много приходили, — рассказывает заведующая библиотекой Наталья Антонова. — Чаще пенсионеры приходят, берут детективы, романы. Ну, и школьники приходят за литературой по учебе и тем, что нравится почитать.

На широких подоконниках библиотеки — рассада помидоров. «Вы только не фотографируйте», — просит Наталья Антонова.

— Давайте в «Шел козел по лесу!».

Дети становятся в хоровод, поют знакомую песенку, потом играют в «Дударя». Видно, что игры непростые, требуют от детей усилий.

Первое время, признается Ирина, дети сидели в телефонах, их сложно было растормошить. Но со временем всё получилось, и экзамен «Хранители древних игр» все успешно сдали. Кто-то знаток 5 игр, кто-то 10, кто-то аж 15. «Мозги скрипят у них, конечно, — смеется Ирина. — Это же непросто: петь, выполнять упражнения, следить за другими и собой».

Многодетная мама Елена Боровикова и сама сдала экзамен на «Хранителя древних игр», и три ее дочки сдали: Лия, Ева и Агата.

«Мы пришли, нам понравилось. Лие 14 лет, она не всегда ходит: то уроков много, то дел. Ева на всё согласная, Агата каждую субботу ждет: „Пойдем, пойдем к Ирине“. Я сама только типа „Ручейка“ что-то знала. А тут сходили, изучили, вспомнила. Лия теперь еще больше моего знает. Мне надо было выучить снова это всё. А она спокойно 10 игр сдала».

На вопрос, играют ли потом дети самостоятельно в народные игры, во дворе, на днях рождениях, Елена отвечает: «Мы шибко по дням рождениям не ходим. Летом площадка была. Говорю: „Показывайте“».

Елена работает на молзаводе, муж ездит на работу в Уинское. По словам Елены, в поселке проблемы с кадрами во всех сферах, особенно медицина и образование: «Вроде и школа есть, и ремонт забабахали, но учителей нет. На алгебру, на геометрию нужны. Один учитель три-четыре предмета берет — тоже не вариант», — рассуждает она.

Фольклорный клуб начался с рождественских колядок. Ирина с Мишей и парой его друзей выучили колядки, ходили в Рождественскую неделю по домам, пели, собирали вкусняшки. По дороге домой Ирина заметила, что дети загрустили. «Вы чего?» «Жаль, что наши друзья не с нами. Им бы тоже было весело сейчас, как нам, подарки бы получили».

«Я так поразилась: детям захотелось поделиться своим счастьем с другими. Это было фантастически, — вспоминает Ирина. — Тогда и решила, что надо что-то придумать».

В апреле 2022 года встретились с представителями администрации Уинского округа, рассказали, как хотели бы развернуть сферу туризма и про идею фольклорного клуба. В местном Доме культуры им выделили час на занятия по субботам. Выпускников — 12 человек. Кроме занятий, Ирина и Максим провели большие мероприятия: «Колядки», «Капустная вечёрка», «Богатырские потешки», «Масленица» и выпускной хранителей древних игр. Сотрудники клуба помогают: открывают и закрывают двери каждую субботу, на столы помогают накрывать.

На «Богатырские потешки» были приглашены туристы, и они приехали! 23 человека привезли на автобусе из Перми. Плюс гости из Чернушки, Уинского района, местные жители. Подарки, чай, конфеты, сахар, посуду одноразовую купили на деньги благотворителей. Даже на рекламу мероприятия собирали деньги. Кто благотворители? Кому это надо и интересно? Ирина говорит, что это частные лица из разных регионов. Люди, которые давно знают ее семью.

Ею Ирина начала заниматься давно, еще с Максимом не была знакома. У женщины есть подопечная семья, в которой мама-одиночка воспитывает двоих детей, один из которых инвалид. Сейчас семья готовит ребенка к операции по удалению опухоли головного мозга.

Почему? Зачем? «Я когда-то была матерью-одиночкой. Когда тяжело было, мне помогал очень один человек. Когда я встала на ноги, сказала: «Я хочу тебя отблагодарить. Прими хоть что-то от меня». Мне человек сказал: «Знаешь что? Давай договоримся так: иди и помогай другим, тем, кто нуждается сейчас в помощи. У меня всё хорошо, мне ничего не надо. Иди и помогай другим. С этого всё и началось». Сначала помогла молодой семье одеждой, игрушками для малыша, потом другой семье.

Когда появились проекты, которые стали требовать регулярных вложений, Ирина задумалась о создании некого чата, где можно размещать информацию, фото и истории тех, кто нуждается в помощи. Например, человек получил ожоги, не хочет никуда в паблик выставлять эти фотографии, неприятно ему, а средства на восстановление нужны. Ирина говорит, что может благотворителям из чата доверять, там нет таких людей, которые могли бы распространить информацию или осудить нуждающегося.

«Для них это очень интересное, большое осознание. Для людей, которым они помогают, тем более. Иногда человек сидит в яме, все плюют на него:
«Сам виноват, что ты туда залез». И он сам себя начинает еще глубже в эту яму зарывать. Вдруг кто-то приходит и говорит: «Давай руку, я тебе помогу. И человек сначала осторожно, потом более смело начинает доверять, в итоге он встает на ноги!»

Заведующая библиотекой Наталья Антонова рассказала, что в селе много нуждающихся семей. Социальная функция — помогать таким семьям — почему-то возложена на библиотеку. Ирина и Максим кинули клич благотворителям, собрали подарки для семей: книги, конфеты, привезли «газель» вещей (одежды, обуви).

«Кто-то приходил сюда в библиотеку, им выдавали наборы. Были семьи, куда пришлось идти. Мы, конечно, такого никогда не видели. Как люди живут… Есть люди, которые живут очень плохо, и это семьи с детьми», — рассказывает Ирина.

В две семьи (в одной из которых ребенок-инвалид) благотворители помогли купить и установить компьютеры. «Говорили, что мальчик необучаемый. А он освоил Photoshop самостоятельно — по курсу, который Максим ему дал. Мальчик сделал картинку по образцу и прислал на проверку. Какой же он необучаемый?» — возмущается Ирина.

Люди к помощи относятся настороженно, как и в принципе ко всем чужим, тем более «городским». «Если два жителя села встретят друг друга в секонд-хенде, то сделают вид, что просто так тут гуляют, посмотреть зашли, брать ничего не будут, это же б/у одежда, как это они ее возьмут, слухи же пойдут по селу», — смеется Максим.

Ирина и Максим до сих пор не привыкли к обычаям и нравам жителей села, до сих пор в разговоре путаются: то «у нас в селе», то «у них в селе». Про местных чаще говорят «они» — обобщенно, хотя общности никакой в деревне нет.

Первое время Ирину с Максимом, конечно, называли сектантами. Причем не потому, что сын на семейном образовании, из города переехали, в интернете работают. Это всё вторично. Главной оказалась кем-то быстро сочиненная легенда, что молодые супруги ловят детей, заговаривают, а дети потом топятся в речке. Ирина с Максимом, похоже, до сих пор потрясены услышанным: «Мы их спрашиваем: «Много детей утопились с тех пор, как мы приехали?» Ни одного. Откуда это? Фантазия богатая у них, конечно. Им бы книги писать».

Здесь каждый сам за себя и в своем дворе. Призывов типа «это наш поселок», «сделаем на благо поселка» нет. Ирина и Максим считают, что где-то что-то сломалось. «В нашем понимании было, что деревня — это все друг за дружку, но сейчас такой общины нет. Здесь наоборот, будто каждый против друг друга. Иногда бывает, специально слухи распускают».

Дети не умеют друг с другом взаимодействовать. Раз дети не умеют, значит, это взрослые не умеют. Нет общности. «У нас такое ощущение, что они специально выживают всех инициативных людей, которые сюда приезжают. Из них всё выжимают, потом люди просто уезжают», — расстраивается Ирина.
— Были уже такие прецеденты?

 — Да, с некоторыми лично знакомы.

Встроиться в систему супруги не спешат. Им предлагали стать руководителями несуществующего центра русской культуры на не очень понятных условиях. Не согласились. Решили, что создадут Центр русской культуры сами. В клубе ставок нет, да и не хочется им туда, причин много, одна из них — плагиат.

Да, выяснилось, что присвоить могут не только молодые дубки, высаженные «городскими», но и идеи, которые «городские» реализуют. Недавно сняли с конкурса свой проект из-за этого.

 — Уже после нас администрация Уинского округа свои «Богатырские потешки» провела и свою «Добродетель», и даже из нашего снятого с конкурса проекта использовали название одного из мероприятий, «Гагаринская игротека». Провели по-своему, но названием воспользовались.

 — Вам обидно?

 — Уже не обидно. Видимо, сами придумать не могут. Значит, хороши наши идеи. Я сначала расстраивалась, а потом мне Максим сказал: «Если ты делаешь классные вещи, то у тебя будут их копировать».

Отношения с властями, как и с жителями, получаются настороженные. Вроде, общее дело делают (привлечение туристов, развитие детей, популяризация русской культуры), но местные себе на уме.
В плане общения Ирине и Максиму тяжело. Но если Ирина уже нашла собеседниц и единомышленниц, то Максиму общаться не с кем. Мужчины села очень далеки от обсуждения Центра народной культуры и древних игр. Тем более что Максим не употребляет алкоголь. А поначалу и вовсе был похож на Иисуса Христа: худой, с длинными волосами. Когда металл сдавали, приехал мужик: «Привет! Хозяин дома?». «Вообще-то я хозяин», — ответил Максим, чем очень удивил мужика, который думал, что парню лет 20.

И только недавно появился единомышленник, который купил здесь дом 1870 года постройки. Он из Перми. Когда приезжает, Максим проводит с ним много времени. «Ценности одни. Веселее становится», — говорит. Знакомый хочет реконструировать старинное здание.

В селе большой храм. Максим с Ириной ходят в него: «У нас матушка очень красивые спектакли ставит. Они всегда с костюмами, стараются, делают сами всё». Воскресной школы нет, потому что она в Уинском. Батюшка работает на семь приходов. Большая территория, достаточно тяжело ему: «Он у нас такой худенький, не городской батюшка».

 — А вот Дом культуры, где мы занимаемся. Зайдем? Только они пугливые все очень, могут не пустить.

 — Пугливые?

 — Еще какие! Тут если тебя не представили, не объяснили свои, кто ты и откуда, дел с тобой иметь не будут. Максим, расскажи, как ты снял офис, — просит Ирина.

Максим рассказывает: «Я работаю в интернете. Мне важно, чтобы я мог работать в тишине, чтобы никого дома не было. Стал искать дом в аренду. Отказ за отказом! Выяснил, что если тебя никто не знает, тебе никто ничего не сдаст, не даст, не продаст. Мы даже дрова не могли купить! И сено в тюках. И только с помощью родственника, который нас представил: „Это Максим, живет там-то, родственник того-то, ему надо сено, дай“ — только так получилось. Если тебя никто не представит, за тебя слово не скажет, ты ничего не получишь».

Офис в итоге снять удалось, на соседней улице, у уже знакомой женщины.

Сейчас местные уже привыкли к странным «горожанам», но здороваются не все. «Некоторых пришлось воспитывать, вот и не здороваются», — объясняет Ирина.

 — Воспитывать?

 — Ну да. Здесь почему-то считается, что если ты приехал из города, значит, какой-то убогий, второсортный какой-то. У меня и в детстве всё время здесь экзаменовка была от дедушки, водил от одного дерева к другому и спрашивал: «Это какое дерево? А это?».

Мишу, сына, стали задирать мальчишки старшего возраста — травили за то, что он из города. Целой компанией могли его зажать, мол, доказывай, что ты что-то можешь, давай драться.

Один раз Максиму пришлось всё бросить, пойти встречать Мишу, потому что он позвонил, сказал: «Я не могу вернуться домой, меня ждут возле школы». — 

После этого Ирина обратилась за помощью к инспектору по делам несовершеннолетних. Та провела с семьями профилактическую работу. С тех пор к Мише не лезут. И не здороваются с его родителями по этой же причине.

«У них не принято здесь друг с другом ссориться, тем более писать какие-то заявления. Очень много родственников, между собой люди очень связаны, — говорит Ирина. — А у меня это в голове не укладывается. Относись к человеку уважительно, неважно: большой он или маленький, городской или деревенский. Мне вот без разницы. В первую очередь, это человек. Такой же, как и ты. Как в Маугли: ты и я одной крови. А у них не так. Есть свои и есть чужие».

«Примеры откровенного хамства, — добавляет Максим, — это защитная реакция. Они боятся и начинают хамить. Объяснить не могут себе что-то и хамят».

Так получилось с курсами финансовой грамотности для детей. Ирина и Максим организовали бесплатные курсы. Но после нескольких занятий родители перестали отпускать детей. «Им непонятно, зачем детям знать про подушку финансовой безопасности. Не знаю, чего они ждали от этих уроков. В Перми родители за такие занятия деньги платят. А здесь никому не надо».

«Ты сюда приезжаешь и погружаешься в совершенно непонятный для тебя, другой мир. Они думают по-другому. Они иногда выдают неожиданные вещи, ты не понимаешь, что будет дальше. Это абсолютно непредсказуемая история».

— Ирина, Максим, вы же не фольклористы. Почему Центр русской культуры?

 — Потому что в русской культуре очень много всего спрятано. Никакие дефектологи, логопеды, нейропсихологи были бы не нужны, если бы наши дети играли в русские народные игры. В них всё есть для целостного развития человека, для развития головного мозга ребенка таким образом, чтобы он был готов к математике, к русскому языку, к письму и ко всему на свете. Максим, покажи кубарь.

Максим достает деревянную игрушку с веревочкой, запускает. Игрушка смешно прыгает и довольно долго вертится.

«Наш Пермский край богат на мастеров, — говорит Ирина. — Мы познакомились с одним из них, Андреем Чаплинским, он делает вот такие интересные старинные игрушки. Кубарь закручиваешь и запускаешь. Потом можно кнутиком подкручивать, подбивать, он крутится. У кого дольше крутится, тот и победил».

 — Вы много делаете. Ваше желание, инициатива очень заряжают. Но такой вопрос: да, деревня, но люди современные, у них есть интернет. Они одеваются современно. И знают, что такое жизнь без тяжелого труда. Понимают, что могут купить молоко в магазине, мясо, курицу, некоторые без картошки обходятся. Почему именно через хороводы и балалайки мы должны возрождать деревню, а не через цивилизацию, через прогресс?

 — Наверное, потому что когда вы встаете в хоровод, вы убежать не можете, я вас держу. Понимаете? Здесь ведь сейчас каждый сам по себе, люди боятся сделать шаг навстречу друг другу. Общности нет, единения нет. А на этом всегда держалась деревня. Вы видели, как играли сегодня дети? В играх надо очень плотно ходить, друг друга всё время трогать. Детям не нравится, они отвыкли от этого.

 — Может быть, намного популярнее были бы не игры, не фольклор, а информационная безопасность, информатика, интернет, умение им пользоваться…

 — «Информационная безопасность»… Про нас и так слухи ходят, что раз мы очень хорошо разбираемся в компьютерах, то мы хакеры. Один мужчина спрашивал, когда подвозил меня: «Вы с мужем такие умные, в компьютерах разбираетесь, наверное, банки умеете грабить через компьютеры?». После таких заявлений я бы даже не рискнула ни про какую информационную безопасность тут рассказывать".

Ирина и Максим мечтают построить Центр русской культуры, в котором будут мастерские, танцевальный и игральный зал и прочее. За час занятий в неделю они ничего не успевают: «Ни ткать, ни вышивать, ни песни с танцами отработать. Пока распоешься — это час. Потом час надо хореографии. Это минимум два часа. И то это очень мало. Такие занятия в городе идут часа три».

Ирина говорит, повезло, что ее подруга — фольклорист. Она знает, направляет, учит играть на балалайке онлайн.
«Я просто понимаю, насколько много всего заложено в русскую культуру. Ее не просто так искореняют. Фольклор нужно понимать. Он не настолько прост, как кажется. Песни, например, всегда помогали проживать что-то тяжелое. Или, наоборот, радостное.
Любая деятельность раньше сопровождалась какими-то песнями, танцами. Никто не пел частушки по стойке смирно».

— Сейчас это всё такая разлюли-малина… Стилизация под фольклор.

 — Да, потому что человек настолько стал слаб, что он не может воспринимать культуру в истинном значении. Они не могут распознать в ней те коды, которые были заложены изначально. В русской культуре ничего нет просто так, всё со смыслом.

 — Это всё невероятно интересно историкам, фольклористам, искусствоведам, но насколько это всё приспособлено к современной жизни?

 — Думаю, если мы это всё потеряем, то в принципе потеряем себя, наверное.

Для развития детей фольклор — это самое нужное. Смотрите, какие сложные задачи — ориентироваться в пространстве, задействовать память, при этом правильно выполнять движения телом: сделать пружиночку, сделать ножки определенным образом, шагать определенным образом, в ритм попадать. Мозг очень сильно трудится. Проходит 1−2 минуты, дети говорят: «Ноги заболели, давайте хватит». Они устают, потому что это не просто игра, это работа.

В каждую игру загляни — там куча смыслов. Они не просто так. Люди думают, что мы просто с ними играем. На самом деле, мы очень много чего прокачиваем.

Ирина и Максим пробовали играть не только с детьми, но и со взрослыми. Например, игра «Сундук» помогает сбрасывать стресс, выплескивать агрессию. «В современной жизни — одни сплошные рамки и ограничения. Недовольство копится, копится… А выход где? Берется сундук и два равных по силам участника. Им завязывают глаза. Одна рука кладется на сундук, во вторую руку кладется подушка. Сундук отпускать нельзя, подушку выкидывать нельзя. Наносить можно только один удар. Сначала надо спросить: „Петя, ты где?", „Я здесь". Петя должен увернуться, а тот, кто спрашивал, должен нанести Пете удар, постараться его задеть. Играем до трех очков. Люди начинают ощущать себя в пространстве, учатся защищаться, чувствовать опасность заранее, до того, как она наступила».

Улицы пустые. Это не дачный поселок, где из каждого огорода несется громкая музыка, помогающая горожанам копать грядки в нужном ритме. Здесь ничего не слышно, кроме пения птиц, тихого ветра, редкого лая собак. «Когда я приехала из города, помню, звук какой-то в ушах был постоянно. Через месяц отпустило», — соглашается Ирина.

Можно, конечно, представить здесь туристов. Но ведь туристам нужны кафе, туалеты и какие-то смыслы. Зачем сюда ехать? Как развивать туризм, когда люди им никогда не жили, чужих сторонятся, недолюбливают.

Но Ирина и Максим с оптимизмом смотрят на развитие этой сферы: «Туристическая деятельность поможет людям зарабатывать. Кто-то сдаст в аренду дом. Кто-то продаст пироги и поделки. По дороге в Белогорский монастырь почти на каждом доме висит табличка: „Продам творог, молоко, сыр, мед“. Там уже приучены. Здесь этого нет».

 — Но там есть точка притяжения — Белогорье.

 — У нас тоже такие точки притяжения могут быть, про них просто никто не знает и не рассказывает. Приезжал к нам депутат, спрашивает: «Ирина, я понимаю, для чего развивать Чердынь, север края, но не понимаю, зачем развивать юг»… Это же даже звучит не очень! Одних любим, других нет?

 — Там многовековая история…

 — Здесь тоже много чего интересного.

Ирина и Максим уже нашли некоторые «фишки», которые могли бы привлечь туристов. Например, здание 1870 года, то самое, которое выкупил пермяк, чтобы реконструировать. Максим рассказывает: «Зданию столько лет, а у него даже полы не прогнили! Как ровно стоял, так и стоит».

В Аспе, рассказывают, было 8 водяных мельниц, на одной из них чесали овечью шерсть. Восстановить мельницу, благоустроить пруд, — идей у супругов много. Нужны инвесторы.

 — А вот смотрите — дикие белые лебеди. Они каждый год прилетают. В прошлом году они вывели четырех птенцов, плавали прямо у нашего берега с птенчиками, серенькие такие, интересные, — показывает Ирина.

Начальник Аспинского территориального отдела Татьяна Яковлева осторожно относится к идеям развития туризма, но ей бы тоже очень хотелось вдохнуть в село новую жизнь. И если через туризм — хорошо, пусть так. Глава Аспы на вопрос о достопримечательностях вспоминает про большой заказник и неблагоустроенные, но очень красивые родники с вкусной питьевой водой. «У меня душа за них болит», — признается она.

Музеев в Аспе нет, даже в школе нет музея. И не хватает зданий, чтобы сделать из них мини-гостиницы для туристов.

«Но недавно на джипах катали, песни пели у костра тут у нас, я читала, не помню, где. Мне тоже так захотелось!» — вспомнила Татьяна Яковлева.

Ирина удивилась: «Татьяна Николаевна, так это мы тур проводили». «Ирина Викторовна, что же вы не сказали, что это вы!» «Ну, а кто еще? Катали на джипах желающих. Играли в русские народные игры. Пели у костра. Готовили на костре вкуснейший плов. Было очень интересно!».

Пока Ирина и Максим приглашают гостей к себе на мероприятия. Или с ночевкой, если гостей немного, или можно рядом с домом поставить палатки.

 — Вы думаете, у этого направления есть какая-то перспектива?

 — На юге же люди так живут.

 — На юге море, это такое конкурентное преимущество, которого у нас не будет.

 — А у нас шикарная природа. На море происходит стресс у организма. Детей, кстати, рекомендуется отправлять на отдых в том же регионе, где они живут, чтобы не было стресса.

Одна из семей Аспы уже попробовала прошлым летом приютить туристов, сдавала дом. Вроде, рассказывают Ирина и Максим, все остались в восторге, и гости, и хозяева. Но пустых домов всё равно пока очень много, а предложений о сдаче практически нет.

Злые языки, да и добрые тоже, судачат, что пермяков засосет болото, неспешный деревенский уклад жизни. И они либо уедут, либо останутся вместе со всеми наблюдать, как потихоньку Аспа растворяется во времени, как многие другие деревни. «Хороший вопрос: кто победит — мы или болото? Я думаю, что, наверное, мы победим. По крайней мере, мы нашли единомышленников», — уверена Ирина.