Набор правил поведений и запретов для воров настолько был настолько строг и обширен, что некоторые исследователи часто сравнивают их с монахами, а умение объяснять и применять сложносочинённые устные понятия с навыком толкования священных текстов.
«Но первое правило воров – ни с какой властью дел не иметь. Их свод законов объемный, во многом требующий толкования, а кратко он выглядит убедительнее в их собственных устах: «С малолетки сидеть, в армии не служить, под хвост не баловаться ». – так кратко объясняет принципы воровского мира журналист Евгений Вышенков, друг и соратник Андрея Константинова, успевший побыть как милицейским оперативником, так и осужденным преступником.
В Перми 1990-х жили и действовали сразу несколько законников вроде Василия Тарычева (Тарыч) и Александра Кудинова (Кудин). Еще в конце 1980-х самым главным пермским вором в законе стал Николай Зыков, из-за своей внешности получивший прозвище Якутенок. Это был вор старой закалки, твердо державшийся блатных понятий.
И казалось бы, утыканная лагерями Пермская область, должна была прослыть именно что воровским краем, как например южные регионы СССР, где все держит «черная масть». Но тюрьмы нашего региона были «красными» – там держала власть администрация, а не воры. Знаменитый «Белый лебедь» вообще служил местом, где прессовали воров, чтобы они публично отказывались от своих званий и понятий. Так и Пермь, в общем, была «красным» городом.
Хотя власть уголовников в криминальном мире подточило, неожиданно, не сила государства, а ее ослабление. Ведь новые времена с новой социально-экономической ситуацией породили и новый отечественный вид преступников, вступивших в конкуренцию с блатными.
В стране было множество людей, которых советская власть старательно выращивала и пестовала, но посреди разваливающейся экономики и неработающих социальных лифтов, все их заслуги больше ничего не стоили, и бывшие примеры для подражания стали сбиваться в банды. Это были молодые, сильные, резкие спортсмены, ветераны Афганистана, бывшие силовики и так далее.
«Несмотря на значительные бонусы по отношению к достатку простого совслужащего, уже к концу 70-х спортсмены все же поняли – работники торговли «зарабатывают» несоизмеримо больше. Единственное, что могло бы компенсировать эту несправедливость, – это социальный статус и то уважение, которое советское общество отдавало героям силы. Однако времена, когда миллионы искренне переживали за победы советских сборных, прошли. К тому же век спортсмена короток, а профессии он так и не приобретал. А к двадцати пяти годам государство с ним рассчитывалось: диплом о высшем образовании есть, все – в добрый путь.
Но пойти в НИИ и на производство для них было так же противоестественно, как скрипачу – на разгрузку вагонов. В официанты подались единицы. Во-первых, профессия казалась зазорной, во-вторых, в официанты брали лишь по серьезной протекции. Но официальная советская карьерная лестница ничего лучше им предложить не могла. Зато к концу 70-х они пригодились торговым работникам, у которых оказался избыток «левых» денег .» – пишет о таких людях Евгений Вышенков, сам бывший спортсмен – мастер спорта по волейболу. Бывших чемпионов и мастеров спорта, которых он не без легкого пафоса зовет легионерами и преторианцами советской империи, что пошли в криминал, Вышенков предлагает именовать братвой. Именно ей и ее феномену он посвятил свою большую книгу «Именем братвы».
Профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, доктор социологии Вадим Волков, автор концепции «силового предпринимательства» предлагает называть эту новую плеяду отечественных преступников просто бандитами. Но как их не назови, суть не поменяется – это голодные и злые крепкие мужчины, что в момент развала государства брали все, что плохо лежало. А тогда плохо лежала практически вся страна.
