Валерий Мец в Березниках человек известный. Он руководит инициативной группой людей, проживающих на территории «Дворянского гнезда», территории, которая вот-вот грозит рухнуть под землю.
Мец живет на улице им Шевченко, 11 — в самом центре зоны ЧС, объявленной в Березниках почти месяц назад. 13 августа все жители домов, входящих в эту волну, должны были переселиться. Но многие из них продолжают жить здесь и сегодня на свой страх и риск.
- Всего в опасной зоне 16 домов, — говорит Валерий Ильич, — Из трёх домов уже выехали. Три дома вроде как бы без хозяев. Наверное, как дачи используются. Тут люди постоянно не живут. Остаются 9 домов по переулку Огарёва и мой дом по Шевченко, 11.
Валерий Мец был на заседании комиссии по ЧС, где было сказано, что дома необходимо покинуть.
— Но куда нам ехать и что делать со своим жильем? — задается вопросом мужчина
Троим семьям из списка подлежащих расселению город подобрал маневренное жилье, но такое, что собственники домов решили остаться. На одного человека — 6 кв м.
— Это в лучшем случае, — говорит Мец. — Тем, кто имеет второе жильё, ничего не дали. Да, есть у меня квартира в Березниках, но даже на этих 80 метрах нам восьмерым — в семье у меня инвалид первой группы — как поместиться? В четыре комнаты восемь кроватей. Общежитие, а не дом!
Жильцы «Дворянского гнезда» держатся за свои дома по одной причине — не решён вопрос их выкупа.
- Если бы у меня была квартира, даже приватизированная, ее выкупили бы, а для дома со двором нет закона для выкупа, — сетует Мец. — Приезжал полпред Михаил Бабич, провёл совещание, по слухам — туда меня не пустили, — вроде можно сделать краевой закон, который позволит выкупить такие дома. Российский закон не позволяет делать этого.
Подходим к двухэтажному коттеджу нашего собеседника. В коридоре дома он просовывает ладонь в щель, образовавшуюся под плинтусом.
— Это ещё ничего, я гараж покажу, — обещает Мец. — Там находиться страшно.
Перед гаражом мы осмотрели разваливающийся парадный вход, расползающиеся углы и стены дома, картофельные грядки, куда, после проседания почвы, хозяева засыпали не одну машину земли.
С тыльной стороны гаража видно, как пристрой к основному зданию отходи по шву. Внутри вид ужасный — несущие колонны отошли от стены, которая медленно и верно растрескивается.
— Никто не против рассмотреть наши проблемы и помочь нам, — говорит Мец, — До меня дошёл слух, что на том совещании у Бабича директор «Уралкалия» Дмитрий Осипов предлагал даже выкупить наши дома, но в объёмах, выделяемых предприятием на расселение денег. Правда это — или нет, не знаю. Но люди, бывшие на том совещании, мне так и сказали.
Беды «Дворянского гнезда» начались два года назад, через пять лет после начала затопления первого рудника «Уралкалия». Правда в 2006-м году говорили, что эти дома подпадают под расселение, их пообещали быстро освободить от жильцов. Потом слово «срочно» из задачи пропало, с тех пор эти люди привыкли жить на провале. Данные обещания были забыты. Два года назад дома начали трещать. Кто только не побывал у Меца с тех пор, начиная с тогдашнего мэра Андрея Мотовилова и заканчивая полпредом Бабичем, который недавно приезжал в Березники. Толку от этих посещений пока нет.
- Казалось, что вопрос сдвинулся с места после той комиссии, когда признали нашу зону местом ЧС. — говорит Валерий Ильич, — Приезжало много людей с мэрии. Решили даже, как поступить с оставляемыми домами. Мы, жители, согласились, что возьмем на себя оплату охраны домов. Приезжали по этому поводу руководители охранного агентства «Шериф». Вроде все обговорили: куда видеокамеры, где посты и все прочее. Было это в прошлый понедельник. Прошла, считай, неделя, движухи нет.
Выходим со двора Меца. Он показывает на соседний дом, что стоит напротив — Шевченко 11.
— Видите трещины? Почти как у меня — а дом не входит в список расселяемых, — объяснил собеседник Properm.ru. Обходим это здание и идем в сторону улицы Котовского. Мец показывает ещё один дом.
— Когда дом стал трещать, хозяин стал обкладывать его красным кирпичом, думал, поправит дело. Потом плюнул. Сегодня обложит, а завтра новая трещина, — махнул рукой наш экскурсовод. — Дом, кстати, тоже не входит в список расселяемых.
У дома № 40А на улице Котовского Мец вызванивает его хозяина, Дмитрия Вдовиченко. Трещины видны и на фасаде дома. Хозяин приглашает во двор. Показывает обратную сторону здания. В стене — глубокая трещина.
Вдовиченко на жизнь не сетует. Случилось, как говорится, случилось, ну помогите с переселением. Оба пенсионера пускаются в рассуждения:
— Нет закона — понимаем! А вот случилось наводнение в Краснодарском крае — людям же помогли. Или вот, год назад на Дальнем Востоке — тоже ведь помогли. А там этим делом руководят наши земляки — полпред Юрий Трутнев и его заместитель Андрей Мотовилов.
Мец ведёт меня к месту возможного будущего провала — дому № 9 по ул. Калийной.
— Откуда вы знаете, что рухнет именно там?
— А что сомневаться? Там даже видно, что самое глубокое проседание. В норме считалось, если проседание остановится на уровне 3,2–3,5 метра. В соседнем районе также в своё время шло быстрое оседание грунта. Потом ситуация стала стабилизироваться и просадки остановились. Ученые и специалисты полагали, что у нас тоже так может быть. Потому и не били тревогу. Сейчас уже эти отметки пройдены и ситуация критическая.
Зона вроде огорожена, но металлическая преграда снесена на дороге, ведущей через зону. Туда-сюда снуют машины, ходят люди.
Не ограничены и подходы к дому № 9 по ул. Калийной: на земле лежат остатки ленты, обозначающей: проезд/проход запрещен.
— Вот тут ждём очередного провала, — говорит Мец, показывая рукой на дом № 9. Справа от него стоит здание школы № 26, где Валерий Ильич учился.
Выходим с территории школы и упираемся в автомобиль с надписью «Шериф» и двух молодцов в чёрной форме, которые представляются охраной «Уралкалия». Ставят нас в известность, что мы находимся в запретной зоне, где видео и фотосъёмка запрещены.
- Вообще-то мы вне запретной зоны, — объясняет молодым людям Мец, — Во вторых, почему нельзя снимать?
Парни бубнят что-то, сообщая кому-то о нас. Неожиданно на выручку нам приходят соседи Валерия Ильича по несчастью, которых он пригласил на нашу экскурсию. В «Дворянском гнезде» живет помимо прочих березниковцев отставной старший офицер милиции Вадим Бубенцов. С его помощью инцидент оказался улажен, и я с группой поддержки отправляюсь к переулку Огарёва. Как потом пояснил мне Бубенцов, мы уходили по запретной зоне, где спокойно ходили и ездили березниковцы.
— Я в прокуратуру написал, увидев на ограждающем заборе надпись «Фото-, и видеосъёмка запрещена!» — рассказывает мне Бубенцов. — С просьбой объяснить мне, дураку, на каком основании и почему.
Дом Бубенцова изрезан шрамами и прочими свидетельствами разрушения. Кирпичный забор раскололся от основания. Облицовочная плитка расползается по трещинам. Глубина некоторых трещин больше метра. В доме стены трещат, потолки расползаются. Показал хозяин дома и место, откуда видно, что дом скоро может сложится. Когда?
— Скоро, — говорит невозмутимо Вадим Бубенцов. — Дату знает только Бог!
Он показал фокус: вылил стакан воды на пол в комнате, и она широкой струёй за считанные секунды добежала до плинтуса на противоположной стороне комнаты.