Сегодня, 1 октября 2015 года, вступает в силу закон о банкротстве физических лиц. Что он из себя представляет и какие «подводные камни» скрывает — читайте в статье «Что нужно знать о новом законе: «Банкротство — это не «индульгенция», которая «прощает» долги». В этом материале мы собрали экспертные мнения банкиров, микрофинансистов, юристов и общественных деятелей.
Михаил Задорнов, президент ВТБ24: — Сегодня мы до конца не понимаем социальные последствия этого закона. Проще говоря, мы знаем, что от 4 до 4,5 млн человек в стране по итогам потребительского бума не в состоянии рассчитаться по долгам. Фактически банки закрыли им сейчас доступ к новым кредитам. Согласно закону о банкротстве, эти люди приобретут не только невозможность взять кредит, но и ограниченную дееспособность. Человек, объявленный банкротом, не сможет взять кредит, открыть свой бизнес и стать индивидуальным предпринимателем, участвовать в бизнесе с небольшим пакетом, ему будет закрыт выезд за границу. Фактически он и его семья не смогут владеть имуществом. Ограничение дееспособности такого большого числа людей — через какое-то время приведет к социальным проблемам.
| Подробнее мнение Михаила Задорнова о законе о банкротстве физлиц читайте в авторской колонке: «Мы до конца не понимаем его социальные последствия». |
Анна Блинова, начальник управления позднего взыскания банка Хоум Кредит:— Применение закона оправдано только в случае действительно крайне тяжелого состояния заемщика. Они позволят такому заемщику создать план реструктуризации своей задолженности на пять лет и восстановить свою платежеспособность. Кроме того, закон предусматривает возможность участия в процедурах банкротства всех кредиторов параллельно, и, соответственно, повышает шанс на погашение долга перед всеми ними. Таким образом, в выигрыше от такого закона остаются все стороны. Если у клиентов наступила трудная жизненная ситуация, которая не позволяет им выплачивать кредит, то нужно сразу обратиться в банк. Банк рассмотрит заявление и предложит комфортный для клиента вариант реструктуризации, снизив ежемесячный платеж при увеличении срока кредита. Этот путь наиболее предпочтителен и менее затратен по сравнению с процедурой банкротства.
Глеб Соломонов, замдиректора филиала «Пермский» Уральского банка реконструкции и развития:— С точки зрения банка работа с заемщиками при пороге в 500 тыс. рублей почти не изменится. Средняя сумма выдаваемых кредитов банком — порядка 200 тыс. рублей. Даже с учетом, что у клиента может быть несколько одновременно действующих кредитов, задолженность большинства клиентов находится до порога озвученного законом. Крупные суммы выдаются банками в основном под залог имущества. В любом случае банкротству предшествует большая и кропотливая работа банка по «досудебному» урегулированию, например реструктуризация задолженности.
Татьяна Рыбаковене, управляющий филиалом «Пермский» банка «Глобэкс»: — К плюсам закона можно отнести то, что законодатель делает акцент на том, что воспользоваться процедурой банкротства может только добросовестный гражданин. К минусам — длительность процедуры банкротства, а также неопределенность ее стоимости. Очевидно, что установленное законом вознаграждение финансового управляющего в 10 тыс. рублей не будет мотивировать последнего к исполнению возложенных на него обязанностей. Затруднительным выглядит и реальный контроль финансового управляющего за финансовым положением должника, его обязательствами и доходами.
Андрей Гойлов, генеральный директор компании SmartCredit: — С одной стороны, закон надо приветствовать, так как он позволит законодательно урегулировать большой пласт проблем в банковской сфере. Например, признанная судом задолженность, даже если ее невозможно взыскать из-за отсутствия дохода или ликвидного имущества, сейчас висит на должнике вечно. Закон о банкротстве вводит механизм полного снятия долга. Минусов у закона в том виде, в котором он предполагается, значительно больше, чем плюсов. Во-первых, сама процедура банкротства доступна только заемщикам с суммами долга свыше 500 тыс. рублей, поэтому на микрокредитование она не распространяется. Во-вторых, сама по себе процедура банкротства проходит в несколько этапов. Суд и реструктуризация — это длительные процессы. В-третьих, с введением закона граждане, прежде настроенные на погашение кредита практически любой ценой, могут начать «шантажировать» банк: или вы соглашаетесь на мои условия реструктуризации, или я стану банкротом и вы не получите ничего. Хотя, конечно, умышленное банкротство также может привести к уголовной статье. Список можно продолжить, но в любом случае это огромное множество неурегулированных новым законом моментов.
Борис Батин, генеральный директор сервиса онлайн-кредитования MoneyMan:— Мы не ожидаем массового использования процедуры банкротства заемщиками микрофинансовых организаций или клиентов банков. По закону, только имеющий задолженность не менее чем на 500 тыс. рублей, просроченную более чем на 90 дней должен быть признан банкротом. Безусловно, заемщик в праве инициировать банкротство при сумме до полумиллиона рублей, однако сама процедура предполагает финансовые траты. Это дает основание полагать, что банкротство будет применяться редко, и, при этом, чаще всего, в принудительном порядке. Новый законопроект не столько дает ответы на текущие вызовы, сколько ставит новые вопросы. В частности, в настоящее время в законе не ощутима существенная разница между процедурой исполнительного производства и банкротства. Также в том случае, если в результате реализации имущества заемщика, вырученных денег будет недостаточно для погашения задолженности, то она будет банально списана, что неприемлемо для кредитора. Вне всяких сомнений, найдется достаточно недобросовестных заемщиков, которые подготовятся к банкротству заранее, переведя свое имущество на аффилированных лиц и не оставив за собой источников дохода. Как с этим бороться? Ответа пока нет.
Павел Медведев, финансовый омбудсмен: — Обращаю внимание на то, что закон неудачно назван законом о банкротстве физических лиц. Его надо было бы назвать законом о реструктуризации. Большая часть текста посвящена именно этой проблеме. Я надеюсь, что закон обеспечит реструктуризацию долга в тех случаях, когда это принципиально возможно. Почему это прагматический закон? Потому что для кредитора ситуация абсурдна. Что он сейчас делает? Он ждет у моря погоды, накручивая эти самые пени и штрафы, загоняет своего должника в угол, и из этого угла ему должник кричит: «Ах так! Вообще не буду платить!». Если реструктуризация произведена, то хоть что-то получит кредитор, а часто получит очень близко к тому, что он должен был бы получить по первоначальному договору. Но почему же такое рациональное действие не предпринять? (Подробный разговор с Павлом Медеведевым читайте на сайте газеты «Коммерсантъ»).