— Что стало причиной «бархатной революции»? Почему люди собрались и вышли на улицы?
— Я бы сказал, что было много причин. В целом рейтинг власти был давно очень низким. Например, в 2009 году рейтинг президента Сержа Саргсяна был еще 46%, а в 2017 году — уже 17%, в то время как его антирейтинг достиг 66%. В таких условиях бесконечно управлять невозможно, а он старался это сделать. Кроме того, период с 2008 по 2017 год в целом был кризисным в экономике и политике страны.
— В чем выражался политический и экономический кризис?
— Вы, наверное, помните международный экономический кризис в 2008–2009 годах. Потом был обвал валюты. В Армении экономика довольно сильно связана с экономикой России. Когда из России сократились денежные переводы, у людей сократились доходы. Это существенно влияет на уровень потребления.
В 2017 году мы впервые преодолели кризис, экономика вошла в фазу роста. В первую очередь, это произошло благодаря усилиям тогдашнего премьер-министра Карена Карапетяна. Все ожидали, что он будет назначен премьер-министром и сейчас, но Серж Саргсян решил стать премьер-министром сам. Сделав это, он продемонстрировал обществу, что те реформы, которые проводил Карапетян, второстепенны по отношению к тому, что нужно сохранить власть.
— По Конституции Армении президент может находиться только два года у власти?
- Да, но была проведена конституционная реформа, по которой страна перешла на парламентскую форму правления. И в новой парламентской Армении премьером стал бывший президент Серж Саргсян.
— Люди, которые вышли на улицу, кто это?
— Там были люди из разных социальных прослоек. Но самую большую роль сыграла молодежь и студенчество.
— Почему они?
- Дело в том, что в Ереване несколько крупных университетов. Они все находятся близко друг к другу, так было запланировано при строительстве города. Эти университеты стали целью организаторов протеста, которые ходили от здания к зданию и старались привлечь максимальное число молодежи. Молодежь более активна, менее ответственна и занята, в особенности студенчество. Они их привлекали акциями отказа от уроков и давали им ощущение собственной власти.
— Какой поддержкой пользовался Никол Пашинян и «Елк» до «бархатной революции»? Это сильная политическая партия?
— Это была не очень крупная оппозиционная сила, но Пашинян всегда был заметным политиком и считался самым радикальным политиком в Армении. Дело в том, что правящая партия и Серж Саргсян, имея рейтинг на уровне 17%, старался так организовать процесс таким образом, чтобы общественное мнение не имело значения.
В итоге эти выборы не отражали общественного мнения. Ни одна оппозиционная партия не могла взять много голосов. Блок партии «Елк», который представлял Пашинян, получил 8% голосов.
— Как в парламенте Армении представлена оппозиция?
— У реальной оппозиции, блока «Елк», 9 из 105 депутатов. Также есть «формальная оппозиция», которая сейчас тоже присоединилась к протестам — партия «Процветающая Армения», она же блок Царукяна. У них 31 мандат. У правящей Республиканской партии Армении 58 мандатов из 105.
— Несмотря на отставку Саргсяна «бархатная революция» продолжается. Чего сейчас хотят люди?
— Оппозиция хочет, чтобы правящая партия была полностью ликвидирована, чтобы прошло голосование за Никола Пашиняна в парламенте. Чтобы лидер протестов стал премьер-министром. Люди довольно жестко настроены на это и не рассматривают возможность компромиссов.
Правящая партия, в свою очередь, говорит, что власть все еще у нее, и она не позволит не учитывать ее собственные интересы. Поэтому сейчас происходит сложный процесс «перетягивания каната».
— Возможен в Ереване киевский «Майдан»?
— Смотря что считать «Майданом». Если «Майданом» считать уличный бескровный переворот — то он уже произошел. Если считать именно внешнеполитический компонент, то нет. Оппозиция прямо объявила, что не планирует какого-либо разворота во внешней политике. По крайней мере, на дискуссионном уровне подходы Пашиняна от подходов предыдущей власти не отличаются вообще ничем.
Изначально партия «Елк» была более прозападной политической группой, но после того, как выросло их влияние и стал реален приход к власти, они стали говорит абсолютно то же самое, что предыдущая власть. Что Армения без России не может, что существующие договоренности пересмотрены не будут, а отношения с одной страной или блоком не будут развиваться за счет ущерба отношений с другими странами или блоками.
Имеется в виду, что мы не можем пойти на те шаги в отношении Запада, которые приведут к ухудшению отношений с Россией. Эта позиция Пашиняна абсолютно созвучна позиции предыдущих властей.
— Если они говорят одно и то же, то в чем принципиальная разница между партиями?
— В персоналиях и подходах во внутренней политике. Пашинян так и говорил, что эта революция не имеет геополитического компонента, это исключительно внутреннее явление. За все более чем 10 дней ни с подиума, где выступали спикеры, ни в толпе демонстрантов, внешняя политика не обсуждалась вообще. Я ходил в толпу демонстрантов, специально смотрел, как устроен протест, что он представляет, кто туда ходит. Никто не говорил про внешнюю политику.
— Тогда в чем разница во внутренней политике?
— Естественно, действующая власть обвиняются в коррупции, узурпации и антидемократичности — стандартный набор любой оппозиции. Сейчас они говорят, что все это исправят. Но пока не видно, как это можно сделать. Пока они не объявили детальную программу, непонятно, насколько компетентная команда будет в управлении.
Дело в том, что нынешняя власть по сути была у власти десять, а можно сказать, и 20 лет. Но, несмотря на то, что она концентрировала достаточное количество профессионалов, многие проблемы не решались. Люди не видели своего будущего в этой конфигурации.
— Какой была роль России во время «бархатной революции»?
— Роль России изначально была в том, что в России решили не вмешиваться по нескольким причинам.
Во-первых, из этого могла выйти следующая конфигурация. Например, исполняющий обязанности премьер-министра Карен Карапетян — бывший топ-менеджер «Газпрома». Россию устраивало, чтобы у власти остался он. У него были хорошие шансы. Ожидалось, что будет так. Россия даже в какой-то момент поддержала эти события, но чисто на уровне заявлений некоторых чиновников, в том числе Захаровой и Медведева.
Потом, когда Никол Пашинян продолжил напор и решил не ограничиваться Сержем Саргсяном, Россия начала высказывать более осторожное отношение. Тем не менее, РФ так и не высказала окончательного отношения к происходящему. Все-таки Пашинян сказал, что не угрожает ее интересам.
В-третьих, в России понимают, что если сейчас вмешаться в процессы чисто внутриполитического характера, то это может ухудшить отношения. Если же никак не вмешиваться, то как только Пашинян придет к власти, можно будет говорить с ним предметно.