У двери в избу пенсионерки Лидии Чечушковой стоит железная бочка. Над ней свисают желоба, приделанные к крыше. По ним, рассказывает женщина, вниз стекает талая и дождевая вода. Зимой Чечушкова топит снег — набирает его лопатой в кастрюли и заносит в дом.
«Миленькая-я-я лягушка-а-а, я пришла по водичку-у-у, последнюю водчику у тебя унесу-у-у», — нараспев говорит пенсионерка, вспоминая свою реакцию, когда несколько лет назад увидела животное у едва наполненной ямы возле дома. Собранную жидкость Чечушкова через тряпку — вместо фильтра — разливает по кастрюлям и вёдрам. Из одного ведра при нас наполняет электрический чайник: «Плохо что ли?»
Водопровода здесь нет. Впрочем, это как раз неудивительно — по данным Росстата, две трети сельских населённых пунктов России живут без водопровода. Но у Щучьего дела совсем плохи — здесь невозможно выкопать колодцы. Учёные геологического факультета ПГНИУ объясняют: в этих краях распространены карстовые породы, которым свойственно постепенно растворяться в жидкости. В Щучьем эти породы такие, что подземная вода или становится непригодной для питья из-за высокой минерализации, или она находится слишком глубоко — под пустотами в земле.
В 90-ые годы проблему почти решили — местный леспромхоз протянул из деревни Тайга, что в 17 километрах от Щучьего, водопровод. Как рассказывает бывший сотрудник предприятия, «оставалось купить два телефона» — для связи операторов на концах линии. Но в 2001 году леспромхоз развалился, не успев запустить сеть. На баланс муниципалитета она тоже передана не была. Комиссия из Октябрьского района проверила бесхозные трубы лишь спустя шесть лет. Почему власти не взяли сеть на баланс и почему вспомнили о ней так поздно, ни бывшие сотрудники предприятия, ни бывшие чиновники не знают, а тогдашнего главы района уже нет в живых.
Проверка, между тем, установила, что водопровод к использованию не пригоден. «Кроме трубы в земле практически ничего уже не было», — рассказывает сотрудник администрации, проверявший объект. По его словам, леспромхоз не только уложил трубы, но также установил насосы, вырыл несколько десятков колодцев, снабдил их клапанами регулирования и так далее.
— Водопровод-то был, — говорит местный житель. — Вопрос, с чьей подачи его разобрали?
— Это-то главное, да, — подхватывает другой. — Виноватые где, б**?
Виноватых не искали или нам об этом ничего неизвестно. Посёлок продолжил питаться тем, что посылает небо. Местные жители собирали дождевую воду, топили снег или использовали жидкость из местных озёр, которые наполняются также от осадков. Воду в этих озёрах держат пробки из ила, объясняют учёные из ПГНИУ. Поведение водоёмов при этом непредсказуемо: жидкость может внезапно уходить, потом — вновь накапливаться. На одно из озёр, Щучье, поставили модуль очистки. По словам местных властей, за сто лет, что существует посёлок, Щучье высыхало уже несколько раз, но через пару дней всякий раз возвращалось.
Не вернулось лишь в 2019 году.
Осенью 2018 года тракторист, который возит воду местной бригаде железнодорожников, приехал к озеру Щучье и увидел, что уровень воды стал намного ниже. «Вода кончается, ребята. Надо чё-то делать», — пересказывают местные слова тракториста. Один из путейцев вспоминает: «Начали узнавать, чё где. Лена вот есть у нас, допустим…»
Лена — это пенсионерка Елена Кубасова с репутацией возмутительницы спокойствия. Сама объясняет, что «язык развязался» у неё в 1980-х, когда она временно занимала место главного бухгалтера леспромхоза. Подписала ненужные бумаги, и её якобы чуть не сделали крайней в пропаже крупной партии леса. «Судьба заставила говорить», — вспоминает женщина. Она выступает на всех собраниях и сходах, к ней обращаются журналисты, когда пишут о Щучьем Озере. В 2018 году, утверждает активистка, администрация Октябрьского района даже советовалась с ней насчёт будущего главы поселения.
«Готовьте какую-то бумагу», — сказала Кубасова другим жителям, когда узнала о том, что вода уходит. Тогда местные решились потребовать строительства водопровода у региональной власти. Письмо перед отправкой губернатору зачитали местному главе. Объясняют: не хотели, чтобы тот воспринял петицию как акцию против себя. «Наверное, мы имеем право просить всего лишь питьевую воду», — читала Елена Кубасова обращение в кабинете администрации поселения, переминаясь с ноги на ногу и держась за стол. Два десятка человек, не снимая шапок, заняли места вдоль стен.
После этого активисты за пару дней собрали под обращением четыреста подписей — это почти треть жителей посёлка. Автором письма стал начальник пожарной части Зофар Канафеев.
В декабре 2018 года на обращение к главе региона ответили из краевого министерства ЖКХ. Там проблем не увидели: «питьевая вода доставляется», администрация поселения предупредила людей, чтобы те кипятили воду из озера Щучье. В школе и садике «рекомендовано принимать питьевую воду в пищу после повторной очистки». Министерство добавило, что, возможно, привлечет деньги на водопровод по федеральной программе «Чистая вода», но сначала на месте должны сделать проект сети и получить на него заключение госэкспертизы. В ОНФ повторили ответ регионального министерства ЖКХ.
На сходе жителей в январе 2019 года Канафеев рассказал, что слышал о планах властей купить дополнительную водовозную машину. Он тогда обратился к сотне человек, собравшихся в Доме культуры: «За-чем [нам ещё одна водовозка]? Нам нужен во-до-про-вод. Однозначно и бесповоротно». Зал зааплодировал, а глава поселения назвал слухи о водовозке «дезинформацией».
На том же сходе Канафеев высказался против предстоящего слияния поселенческих и районной администраций. Опасался, что новой власти будет не до локальных проблем — того же водопровода. Но за свои высказывания чуть не лишился работы. Вспоминает: не успел до дома дойти — позвонил начальник: «Ты почему выступаешь против политики партии?» Дело якобы шло к увольнению.
— Вроде демократия, вроде каждый имеет право высказывать своё мнение. А вот поди ж ты, нельзя ни хрена, — юморной добряк Канафеев становится серьёзным. Фотографироваться для публикации он отказывается: — Зачем мне быть героем [материала]? Я же госслужащий. «Против государства» — так инкриминируют. Мы тихонько ведём свою политику.
В феврале 2019 года озеро Щучье ушло совсем.
Из властей проблему Щучьего пока признает лишь местный глава Айрат Зиалтдинов. Когда щучьеозёрцы пришли зачитывать ему обращение к губернатору, он со всем согласился. Говорил, что уже начал изучать прошлые проекты поселкового водопровода.
— Вопрос встал очень остро — через какую-то воронку вода просто уходит, — говорит Зиалтдинов.
В начале года он заказал экспертизу источника на месте бывшей деревни Тайга, откуда в 1990-х тянули водопровод. На исследование нужен год. Затем станет ясно, достаточно ли здесь воды и какого она качества. Далее Зиалтдинов обещает искать деньги на проект водопровода. Затем, с помощью краевого министерства ЖКХ — на саму сеть. Объясняет: движемся поэтапно. По оценке главы, проект может обойтись в 6 млн рублей, а на сам водопровод понадобится больше 100 млн.
Прогнозы насчёт сроков глава даёт обтекаемо: «Думаю, в ближайшие годы должны с этой задачей справиться, надеюсь на это». Пока же «снег выручает», говорит Зиалтдинов, но тут же уточняет: «В баню таскаем». До вступления в должность осенью 2018-го мужчина работал участковым, тоже в Щучьем. Ему здесь нравится: «Дом построил. А чё нам тут не жить? Ушёл в лес — пострелял куропаток».
Местные Зиалтдинова считают «своим», надеются на него.
— Сейчас вот Айрат вышел на пост, — говорит одна местная жительница. — Он человек бывалый, щучьинский. Здесь родился, здесь крестился, вырос. У него же тоже тут и свёкр, и свекровка. И мать, старая старушка, тоже без воды мыкается. Чё, он не хочет разве для своих родственников добро сделать?
— А у нас доброго-то поставят — так его съедят с потрохами, — отвечает другая женщина. Разговор происходит в тёмной избе, которую хозяйка боится ремонтировать — думает, развалится. — Вот, у нас был Загвозкин, и что?
— Загвозкин — чё он делал? Зайдёт, чебурахнет рюмашку, да посидит в кабинете. Больше-то за него делала Гульсима.
— Ой, не надо мне про Гульсиму…
Гульсима Давлятшина — бывшая глава поселения, сейчас возглавляет местный Совет депутатов. Ещё она тётка Айрата Зиалтдинова. За этот «семейный подряд» некоторые в посёлке её не жалуют, в соцсетях зовут «Шамаханской царицей». Именно Давлятшину многие винят в том, что посёлок до сих пор живёт без водопровода.
В начале 2010-х, будучи главой поселения, она разрешила одному предпринимателю выкопать из земли трубы, оставшиеся от недостроенного леспромхозовского водопровода. Сама рассказывает: «Подошли, спросили: "Можно?" — "Можно"». Сразу напоминает: трубы, дескать, были ничейные. Утверждает, что не знает, зачем они понадобились бизнесмену.
Тогда кто-то пожаловался на Давлятшину в полицию. Состава преступления не нашли, но выкопанный пластик (по другим данным — лишь его часть) перекочевал сначала на склад администрации, а затем стал оградой детской площадки напротив администрации. Чёрные столбы, между которыми натянута металлическая сетка, ограждают поляну, густо заросшую травой. На поляне — футбольные ворота с болтающимся сетками и качели.
Очистительный модуль на ныне высохшее озеро поставили тоже при Давлятшиной. Она тогда попыталась протянуть водопровод от реки Атер. Сделали проект, но денег на саму сеть — 50 млн рублей — ни район, ни край не дали. Вместо трубы Щучье получило очистительный модуль. Блага сельчане не оценили: вода после очистки местным не нравилась. «Даже оцинковка на вёдрах отходила», — ругались они.
Гульсима к проблеме с водой относится совсем не так, как её племянник. Считает, что региональным властям сейчас не надо «давить на горло» — они итак в последнее время потратились на школу и врачебную амбулаторию в посёлке.
— Захотели школу — построили, захотели садик — построили, захотели воду — сделали? — рассуждает она. — Не надо бить по мозгу, издеваться над людьми. Тихонечко всё образуется.
От постоянных жалоб из Щучьего Озера, говорит Давлятшина, один результат: «губернатор трясет» руководство района, но это ничего не даёт. К тому же, считает она, вода может вернуться сама. Родственники рассказывали ей, как в 1960-х, когда озеро ушло, открывшуюся дыру заткнули комком из сена и коровьего помёта. Закупорить отверстие можно будет и сейчас — осталось только его дождаться, уверена Давлятшина.
Предполагая, что активисты могут пожаловаться на отсутствие воды в посёлке президенту, женщина говорит тихим голосом: «Не дай бог». Думает, от лишнего внимания будет только хуже. Но активисты всё-таки пожаловались.
Обращение на прямую линию с Владимиром Путиным жители записали в июне, когда насос на озере Щучьем остановили второй раз за год. Это произошло после короткого затишья, когда по весне вода в озёрах стала подниматься. Люди тогда успокоились и перестали писать письма властям.
— Вода могла сохраниться, — объясняет Зофар Канафеев, добавляя, что «теперь нам надо водопровод точно».
— Надеялись на что-то ещё, — подтверждает Елена Кубасова. — Обещали же из Атнягузей возить [воду], господа-то.
Из Атнягузей, что за 30 км, воду подвозят, но с перебоями. Одна жительница, например, утверждает, что ждала подвоз 10 дней. Сейчас доставку оттуда и вовсе хотят прекратить — слишком затратно для местного бюджета: потребитель платит 100 рублей за кубометр, а себестоимость — в четыре раза выше, разницу приходится компенсировать из местного бюджета. К тому же, вода из Атнягузей жёсткая — на это жалуются все щучьеозёрцы, с которыми мы общались. Её не пьёт даже сам директор муниципальной «Хозяйственно-эксплуатационной службы», цистерны которой ездят по домам. Местные предпочитают дождь, снег и воду из других окрестных водоёмов, которая не очищается и формально считается технической.
«Озеро у нас осталось только в названии посёлка», — говорит мужчина на видео, отправленном на прямую линию с Владимиром Путиным. На транспарантах написано: «Дайте чистую воду» и «Вода — это жизнь!» На фоне — озерко в траве. Это водоём с непригодной для питья водой, куда ещё ездят водовозки. Люди жмурятся от солнца и, запинаясь, по очереди произносят свои части текста.
В телеэфире вопрос не показали. Но после того, как его выложили в интернет, на проблемы щучьеозёрцев обратил внимание губернатор — пообещал «выслать минжкх» (хотя в декабре 2018 года министерство уже отвечало жителям). В июле прокурор Октябрьского района объяснял, что чиновники свои полномочия исполняют — питьевую воду подвозят.
— Если за 100 лет не смогли построить, почему сейчас — сделают? — оценивают перспективы строительства водопровода местные. — Пусть хоть президенту, хоть кому — у нас воды не будет.
— Ничё, наверное, делаться не будет, — соглашается с этим железнодорожник Сергей Зырянов. Он одним из первых узнал, что вода уходит и забил тревогу. Мы пришли к нему в день, когда другие щучьеозёрцы записывали видео для прямой линии с президентом.
— Вы сдались? — спрашиваем.
— Чё нам сдаваться-то? Биться всё равно будем. Тихонько.
— Каким образом?
— Не знаю даже. Каким-то будем, — мужчина поворачивается к Елене Кубасовой, которая стоит рядом: — Да ведь?
— Что я буду без вас говорить-то? — отвечает пенсионерка. — Я написала в ОНФ, прокуратуру. Может, в Генеральную прокуратуру напишем.
— Да, — поворачивается к нам Зырянов. — А мы поддерживать будем.
В 1950-х с железнодорожной станции Щучьего Озера каждый день уходила тысяча кубометров древесины. Здесь жили 8 тыс. человек. Но, говорится на сайте администрации поселения, «с началом перестройки стремительный ритм работы начал угасать». К сегодняшнему дню население посёлка сократилось больше чем в пять раз.
Среди серых от времени изб и домиков, отделанных сайдингом, в Щучьем выделяется школа в два этажа, которую построили после обрушения знаменитой на всю Россию «школы на подпорках». Молодёжь уезжает при первой же возможности.
«Меньше людей, всё заросло, работы нет», — объясняет пенсионерка, покинувшая Щучье сорок лет назад. Сейчас приехала, чтобы навестить родителей. Они уже вряд ли куда-то поедут — возраст не тот. «Куда нам деваться-то? — говорит мужчина средних лет в рваных штанах. Он вбивает кувалдой ржавую трубу — делает забор у дома. — Я бы получал не 15, а 35 или 45 тыс. — переехал бы с удовольствием».
Чтобы найти новый источник питьевой воды, сейчас чиновники проверяют объём и качество трёх небольших водоёмов в самом посёлке. На новое место, если оно появится, перенесут очистительный модуль с Щучьего. Пока же люди в посёлке добывают воду по-разному. Одни — пользуются доставкой из Атнягузей, другие — собирают снег и дождь, третьи — заказывают подвоз из местных водоёмов с непригодной для питья водой, четвёртые — смешивают непитьевую воду с дождевой и так далее.
— Там химия, а тут — наше родное [говно]. Выбирай, — говорит пожарный Зофар Канафеев.
— Мы же привыкли: снег растаял — в луже вода. Не умеем другую воду пить, — вторит ему Гульсима Давлятшина.
Материал подготовлен медиа-проектом «Четвёртый сектор»
Текст: Михаил Данилович. Фото: Ярослав Чернов, Владимир Соколов. Редактура: Анастасия Сечина, Владимир Соколов, Владислав Аскариди