Бакалавриат — это недообразование. Большое интервью с руководителем пермского вуза

— Наталия Николаевна, давайте начнем с вопроса, который сегодня страшно волнует выпускников и их родителей. Активно идет обсуждение замены ЕГЭ, который так все ругали, на обычный очный экзамен. И снова все недовольны. Что же в реальности происходит?

— Давайте начнем с того, что такое ЕГЭ и что вокруг него происходит? Если говорить о едином госэкзамене вообще, идея в его основе была очень здравая. Более того, на тот момент это был принципиально новый подход.

Впервые в России в качестве эксперимента ЕГЭ был проведен в 2001 году в республиках Чувашия, Марий Эл, Якутия, а также в Самарской и Ростовской областях по восьми учебным дисциплинам. В 2002 году в экспериментальном режиме он прошел уже в 16 регионах страны. В 2003 году эксперимент охватил 47 субъектов РФ, а в 2004 году — 65 регионов страны. Конкретный перечень предметов, по которым ЕГЭ проводился в 2001–2008 годах, устанавливался каждым регионом самостоятельно. Затем он стал обязательным.

Мы с вами прекрасно понимаем, что в основе введения ЕГЭ лежало не просто желание перейти на тестирование. Он должен был открыть равные возможности детям, которые учатся в совершенно разных условиях, в разных территориях, учатся в школах с разным уровнем обеспечения педагогическими кадрами и разным техническим обеспечением.

Если мы откатываемся в ретроспективу, мы понимаем, что идея у ЕГЭ была прямо очень хорошая: создать равные условия для поступления в лучшие вузы страны. Иначе людям из глубинки столичные вузы были не доступны. Второй момент — органическое регулирование конкурса в столичные вузы.

Те вузы, которые, например, как МГУ, вводили дополнительно свой экзамен, имели право проводить дополнительные вступительные испытания, и имеют до сих пор. Это вполне объективно. Это были нормальные условия для абитуриентов. Целесообразно, что это вуз с особым статусом, туда и должен быть особый отбор. Мы прекрасно понимаем, что перед такими вузами стоит очень высокая ставка. Они формируют национальную элиту. Сейчас это, как ни в какие времена, стало важно, когда мы понимаем, что важно научная элита, возрождение технологической элиты. И теперь очень многие моменты должны быть по-иному проработаны.

Возвращение престижа научной работы — это тоже очень важный аспект. Я сама выросла из науки, и еще хорошо помню, как некоторое время к научным работникам относились скептически, как к серым мышкам. Человек, который больше себя не мог нигде и никак реализовать. Я историк по образованию, сама это прошла.

Но давайте вернемся к исторической ретроспективе российской системы образования. Учительство, научные работники — это с давних времен была элита с особым уважением в обществе. Все прекрасно понимали, что они как раз та связка, которая из сегодня — в завтра.

Поэтому, если сейчас говорить об ЕГЭ в сочетании с дополнительными очными экзаменами, на мой взгляд, это рационально. Отрубить это сейчас разом невозможно.

То, что мы имели перекосы — да. Прежде всего, это не перекосы в самом ЕГЭ, это не перекосы в возможностях для выпускников. Это перекосы в том, что для подростков переход на тесты — утрата коммуникативных навыков. Ни что иное как устная речь не формирует мышление. Отсюда у нас в большом числе выпускники, которые не могут выразить свои мысли, для меня это определенная интеллектуальная небезопасность.

Нужно ли переходить вообще только к устным экзаменам — это вопрос большой. Так как я сама работала на вступительных экзаменах и на итоговой государственной аттестации. Я понимаю, что в устном экзамене тоже есть большой процент субъективизма, что тоже не есть хорошо, потому что в данном случае это условно машинная обработка результатов, она все равно более объективна.

— С одной стороны, ЕГЭ — это машинная обработка, которая беспристрастна и объективна. А с другой стороны, мы все прекрасно понимаем, что выпускные классы — это стоп реальному образованию. Это бесконечное платное и бесплатное натаскивание на заполнение тестов. Это уже, условно говоря, обучение детей машинному интеллекту.

— Да. В данном случае ЕГЭ не раскрывает потенциал выпускника. Об этом говорит президент, об этом вообще говорят сейчас — нам необходимо повсеместное развитие талантов в науке, в технологиях. Ни один талант через машинное мышление мы раскрыть не сможем. И только через говорение, через устную речь, через коммуникацию, через коммуникативные навыки мы можем услышать потенциал человека. Таким образом, мы тоже понимаем, что через сито ЕГЭ с большой долей вероятности вылетает золотник.

Поэтому не зря у нас даже в бизнес-образовании одни из самых востребованных программ — это как раз по формированию коммуникативных навыков и развитию публичной речи. Люди не могут представить, насколько не только молодежь, но и взрослые не могут презентовать себя, не умеют говорить. Мне очень часто приходится бывать на больших и серьезных экспертных в ТПП, например, когда человек не может рассказать о своей компании.

Более того, очень сильно подрезал нас наш локдаун, все ушли на удаленку, и коммуникаций, навыков коммуникаций стало еще меньше. На самом деле это ошибка выбора. По сути дела это было либо одностороннее вещание без обратной связи, дети локдауна, хотя можно было заранее продумать как выстроить систему онлайн-образования с вовлечением студентов, с обратной связью. Мы еще получим отклик этого.

— Как говорили ваши коллеги, которые бесконечно вели занятия онлайн: «Я разговариваю с кладбищем».

— Я сама вела в онлайн. Студенты как ректора все равно меня слушают: «Всем включить камеры!» Кто камеры не включил, на занятиях не был. Слава богу у меня опыт университета, пединститута, института милиции за плечами, умею со студентами договариваться. Это еще вопрос к преподавательскому, учительскому составу. Быть в постоянном контакте со студентами, а не начитывать лекции, это энергозатратно очень.

Я помню свое состояние, когда я была просто бесконечно в прямых эфирах с двух компьютеров. Тут закончила, сюда переключилась. Тут закончила, сюда переключилась. Мы понимаем, это социальный стресс тогда для нас был очень серьезный. Если бы в это время мы быстро умели накатать навыки этой интерактивной онлайн-работы, то мы бы не получили такой провал. Это факт.

Скорость перестроения преподавателей и учителей очень разная, если мягко сказать. Я в профессии с 1988 года. 36 лет. Мне до сих пор пытливо, я люблю. Если ты любишь то, что ты делаешь, ты будешь развиваться. Если мы превращаемся в урокодателей, мы стареем в профессии в любом возрасте.

— И в жизни тоже.

— В принципе молодость тела начинается с молодости головы. На мой взгляд, комбинированный вариант с ЕГЭ и устным экзаменом — как переходный вариант, имеет место быть, будет польза. Вернемся ли мы к классическим устным и письменным экзаменам — я думаю, нет.

Давайте я приведу пример. Это при бизнес-образование. Сейчас мы запускаем в институте две большие программы. Это «Академия HR» и «Академия продаж». У меня уже проведены переговоры, что лучшие преподаватели, топ-менеджеры будут вести именно вебинары. Мне просто финансово накладно везти их в Пермь. Я должна оплатить перелет, я должна оплатить отель — очень дорого, мне преподавателей такого уровня очно не привезти.

Я говорю: «Ребят, давайте посмотрим на онлайн-образование по-другому, мы сейчас можем принять на работу любого профессора, доцента, эксперта». Для меня это плюс. Мы так еще и можем снижать финансовые издержки. Более того, я всегда говорю: «Ребята, посмотрите на государственное образование как на бизнес, там просто плательщик просто другой». Нам, частному вузу, платит студент, а государственному — государство.

— А вообще насколько сейчас разрыв между частным и государственным образованием большой или его нет?

— Вы знаете, нет, его совсем нет. У нас абсолютно равные условия во всем, что касается надзорной деятельности, 100%.

— Глазок за вами больше.

— Конечно, естественно. Поэтому точности выполнения от нас требуется больше. То, что касается, скажем, образовательных материалов, мы так же, как и государственный вуз, работаем на основе ФГОСа. Безусловно, что касается вариаций и вариативной части, у нас, конечно, больше возможностей. Скорость принятия решения — максимум до следующего ученого совета.

Мне же много приходится общаться с бизнесом. От идеи до реализации в частном образовании дистанция кратно меньше. Мы придумали систему дуального образования в вузе. За лето концепцию собрали, с сентября начали. В государственном вузе пока пройдешь все эти процедуры, плавали, знаем.

Есть еще такой момент, мы же небольшой вуз, ректор, который генерит идеи, говорит: «Ребят, нам это надо сделать, потому что это социальный капитал, это капитализация института». У нас очень большая скорость, в этом возможностей намного больше. Что касается нормативного обеспечения, тут без вариантов — все равны.

— А студенты отличаются или нет? Потому что в обществе бытует мнение, не важно, частное или государственное образование, что платно приходят глупенькие.

— Это старая история. Да, у нас, конечно, ниже порог по ЕГЭ, зато у нас более благодатная среда для развития, мы со студентами находимся в контактной педагогике, потому что их просто меньше, я до каждого могу дотянуться рукой, и наша команда тоже. А если люди сдали ЕГЭ, они уже не дураки. Когда вот эту стигму на них накладывают, что это неудачники, не поступили на бюджет, давайте посмотрим на это по-другому. Если человек, сам студент, его родители готовы инвестировать в образование, он более мотивирован на получение образования.

— Мы же знаем, что миром правят троечники.

— Конечно. Есть еще важная деталь. Это раньше из коммерческих вузов не отчисляли. Из негосударственных. А мы сейчас не можем не отчислить, это заложено в нормативных требованиях. Если наш студент, не сдал, имеет академическую задолженность, я им всегда говорю: «Ребят, тут нет такого, вы будете отчислены, вы потеряете деньги, но я не потеряю совесть».

— Вообще какие сейчас студенты? Насколько они мотивированные?

— Знаете, сколько у нас звезд? Я их обожаю. Я давно в профессии, я работала замдекана в педуниверситете на истфаке много лет. Я их правда люблю. Для меня это прецедент. У нас есть ребята, которые уже у нас в команде работают, они на 2-3-4 курсе. Если нам надо найти, например, специалиста на неполную ставку, начинаем искать среди студентов. Нет плохих студентов, есть те, до которых не дотянулись руки учителя.

Мотивированные ли они? Такие же, как в остальных вузах. Да, их надо пинать, покачать, порасстормошить, им надо продать идею, педагогика тоже в основе имеет жесткую дисциплину. Иногда к ним нужно прийти и сказать: «Ты должен сделать это обязательно». Сложность только в том, что нам надо научиться работать с ними до того, как они к нам придут.

Первого сентября я своих студентов привела в шоу, когда я сказала: «Знаете, из здесь присутствующих работать по профессии будет максимум 13%, но без высшего образования двигаться никуда нельзя по одной просто причине, что высшее образование формирует мышление, речь и навыки работы с информацией, критическое отношение к тому, о чем мы с вами читаем, пишем, смотрим. Это первое.

Второе. Я всегда говорю, что юридическое образование жизнеобеспечивающее, потому что вы знаете нормативные рамки в принципе». Тут же я им рассказываю нашу личную лайф-стори, я им напоминаю, что я вообще закончила пермский пединститут, что я историк по образованию, диссертация у меня «Заселение и хозяйственное освоение русскими Среднего Прикамья в период второй половины 16 — первой половины 19 века». Я понимаю, что я не сделала больших открытий, но чему меня точно научила высшая школа, написание диссертации, сдача экзаменов кандидатских — это работать с информацией, обобщать информацию, критически к ней относиться, системности мышления. Именно этому мы вас будем учить.

То, что нет образования на всю жизнь — это факт. Я прямо это студентам говорю, сколько я курсов прохожу, переподготовок.

Что касается профориентации, я четко уверена в том, что это надо показать просто способ «карьерной сборки». Например, для наших студентов, сейчас мы заканчиваем готовить проект «Видео на миллион». И это не только на потребу дня. Это навык. Видеографика, съемка, подготовка контента, который потребуется в любой отрасли, в том числе юридической, для передачи знаний.

Только 20% людей вращают Землю, остальные на ней живут. Карьерное ориентирование — это не к тому, чтобы четко работать по своей профессии, которую ты выбрал. Это просто служить делу, которое ты любишь. А дальше ты можешь доучиваться. Из юриста ты можешь вырасти в гендиректора и политика, а можешь и не вырасти. Юристы работают визажистами, таксистами, торгуют. Это тоже опыт. Это нарабатывание коммуникативных навыков. Это работа в руках, которая, на самом деле, спасет, когда что-то пойдет не так.

— Вообще что такое современное образование? Есть ощущение, что его последние несколько лет настолько кидает из стороны в сторону.

— Я думаю, что сейчас за пять лет мы пересоберем концепцию, которая основана на лучших традициях отечественного советского образования. Я как историк это могу точно абсолютно сказать, что наше образование было лучшим.

— А ресурсы для этого есть, человеческие, в первую очередь?

— Да. У любого дела есть фанаты и в любой отрасли есть лидеры. Сейчас идет привлечение к решению задач высшего образования представителей экспертного сообщества — практиков. Во-первых, сейчас на уровне государства доформируют единую систему образования, что правильно. Вспомните в советское время, чем мы гордились? Западное образование было мононаправленное. Наше образование формировало видение. Оно было классическое. Были ли лишние знания? Наверное, да. Нейрофизиология мне точно не пригодилась.

— А что лучше, насколько хорош тренд возвращения к специалитету?

— Абсолютно хорош. Бакалавариат — это недообразование, это только одна из ступеней образования. Спорно, что за такой короткий срок можно стать хорошим специалистом. Я уверена, что за четыре года, если все собрать, полтора семестра — это естественно-научная подготовка, социально-гуманитарная подготовка, то там обучение по направлению где? Оно про что?

А где вообще основы научной деятельности, которые формировались в вузе, о чем мы говорим: мышление эмпирическое системное, где натачивание знания — умения — навыки — компетенции. Их вообще-то никто не отменил. Знания формируем, умения формируем, навыки оттачиванием. Только на навык времени не хватает. Не просто так на высшее образование пять лет закладывалось.

Сегодня у студентов огромное поле возможностей, где продолжать получать знания, и, самое главное, выбирают они путь самостоятельно. Магистратура любого вуза, второе высшее, дополнительное профессиональное образование… Самое главное — чтобы качество было, практика была, было понимание, что мир меняется очень быстро, знания и компетенции могут потребоваться новые.

Более того, я прямо на 100% уверена, что вернут еще и аудиторную нагрузку, потому что, если мы посмотрим на учебную нагрузку, нет у нас такой осознанности у студентов, чтобы они самостоятельно столько учились. А если самостоятельно, ее кто-то должен выстроить, эту работу, направлять, контролировать, управлять и сопровождать.

— Мы же понимаем, что сейчас фактически отсутствует запрос нашей экономики к образованию в целом? Мы понимаем, насколько везде кадровая скамейка пустая, мы понимаем, что нужны иннженерные кадры, а вузы продолжают и продолжают кого-то производить — экономистов, менеджеров среднего звена.

— Пока перед вузами сами не встанут работодатели, которые не будут работать как профориенторологи, мы их не соберем. Об этом, я, кстати, говорила на последнем комитете в ТПП, время красивых музейных экскурсий от работодателей по профориентации закончилось. У нас начинается конкуренция

Если спросить ребенка среднестатистического, что такое завод, он же скажет, что это тьма-тьмущая. А если мы зайдем на современный завод? Белые рубашечки, красивая форма, кнопочки и все остальное. Этот имидж промышленности надо формировать. Это даже не престиж. Как можно формировать престиж, если нет понимания того, что внутри производства. Вы сначала покажите, расскажите. Не просто красивый интерактивный музей с 3д-панелями и всеми остальными наворотами. Нет, покажите, как это работает. Для этого нужно вовлечение в процесс работодателя.

Это первый уровень. Показать абитуриентам достижения, показать победы. Это первый уровень вовлечения, о чем мы с вами сказали, это огромная работа с социальным сознанием. Это надо в голову закладывать. Второе — это литература, это работа с новостными лентами. Эффект 25 кадра никто не отменял. Об этом будут говорить. Посмотрите, как стали классно двигать учительство. Это же история про поэзию, про кинематограф, это же про создание образа «человека труда».