Все имущество, ранее принадлежавшее церкви, становится народным. Религиозные организации лишаются статуса юридического лица и права собственности. Предметы и здания, предназначенные для богослужений, церковь может получить исключительно по особому постановлению местной и центральной государственной власти. Также декрет запрещает преподавать в школах религию, отменяет принудительные денежные сборы в пользу церкви и не признает религиозных клятв и браков, заключенных во время церковного обряда.
Подобное решение Большевиков вызывает резкую реакцию пермского духовенства и общественности. Началом протеста стал крестный ход, прошедший 4 февраля 1918 года, который в последствии превратился в митинг. Согласно записям в газете «Свободная Пермь», в шествии приняло участие духовенство всех церквей, ученики всех учебных заведений и «все, кто считает себя христианином и не стыдятся исповедовать христианскую веру».
«С хоругвями и иконами около 3 тыс. человек прошли по оживленным воскресной суматохой центральным улицам. По свидетельству очевидцев раздавались голоса: «Большевики хотят разрушить православную церковь, отнять у нас духовное утешение, изгнать священников, запечатать храмы. Они безбожники!» Эти выкрики находили сочувствие у столпившихся жителей города», — пишет в своей монографии «Церковь на Урале в период великих потрясений: 1917–1922» Михаил Нечаев.
Одними из инициаторов крестного хода стали монахи подворья Белогорского монастыря. Об этом в своих записках рассказывает пермский чекист Н. Варанкин.
Из воспоминаний чекиста Варанкина:— Около женского монастыря, по бывшей Покровской улице, к Перми II собралась тысячная толпа, а во всех церквях Перми шел колокольный звон. По улицам бежали возбужденные толпы народа, кое-где слышны одиночные выстрелы. Нам, в составе четырех человек, было поручено навести порядок по улице Петропавловской и также по другим улицам. В течение нескольких часов в городе порядок был восстановлен, как потом выяснилось, беспорядки были возбуждены духовенством.
Ответом властей на неподчинение 7 февраля большевики проводят реквизицию Белогорского подворья, которая превращается в перестрелку.
«Собралась большая толпа. Несколько небольших красногвардейских отрядов, присланных к подворью, были обезоружены. Когда крупный отряд красногвардейцев подошел к подворью, стали раздаваться выстрелы из окон близстоящих домов и из толпы», — пишет Нечаев. По данным разных источников в тот день погибло от 12 до 15 человек. Среди которых был иеродиакон Евфимий — белогорский поэт.
Затем большевики начинают изымать имущество церквей. Так 27 февраля для нужд железнодорожного комитета было реквизировано здание Епархиального училища (Пермский институт культуры). В ответ епархия рассылает во все церкви послание архиепископа Пермского и Кунгурского Андроника. В письме священник заявляет, что «проклинается всякий, кто без благословления осмелится для чего-либо захватить принадлежащее Господу».
К началу весны отношения накаляются еще сильнее. На этот раз центром конфликта становится Соликамск. Здесь появляются провокационные листовки, призывающие к выступлениям против большевиков, распечатанные на обратной стороне епархиальных бумаг. Представители местной церкви отрицали, что печатали подобные листовки. Однако манера их ответа разозлила викарного епископа Феофана, который в отсутствии Андроника управлял епархией.
Из резолюции епископа Феофана:— Не так должны были вы ответить Комитету и населению на провокационные объявления 4 марта, расклеенные на улицах Соликамска. С негодованием отвергнуть обвинение в том, что будто бы вы призвали к вооружённому восстанию против бандитов и избиению их. Вы в то же время должны были как пастыри, как соль земли, как свет мира, высказать свой нравственный суд насильникам и грабителям, выразить им свое негодование и порицание.
В конце мая начинается антибольшевистское восстание чехов. В Перми и округе объявлено военное положение. Кроме поиска бывших офицеров, готовящих восстание, чекисты взялись за великого князя Михаила Романова и архиепископа Андроника. Как пишет Михаил Нечаев, именно их они считали главными «контрами».
13 июня большевики казнят Михаила Романова. В этот же день архиепископа вызывают в облисполком, чтобы он дал объяснения по поводу своей деятельности. Тогда на Соборной площади собралась толпа. Народ не пустил Андроника к представителям советской власти. Большевикам пришлось прийти к архиепископу самим, но жители Перми их не пустили. Чтобы получить от архиепископа объяснения, большевики отправили ему вопросный лист. Пункты обвинения не сохранились, однако осталась записка Андроника с ответами, написанная 14 июня.
15 июня ЧК созвал экстренное совещание, на котором было принято решение арестовать Андроника. События происходили в ночь на 16 июня. Защитить священника пытались безоружные люди, их было около 20 человек. Сколько человек в эту ночь погибло точно не известно, однако чекистам пришлось вызвать подмогу. Сам архиепископ аресту не сопротивлялся. В эту ночь его должны были расстрелять, но Гавриил Мясников, член ВЦИК и предводитель мотовилихинских рабочих, остановил расправу над священником.
Кроме ответов на вопросы облисполкома, 14 июня Андроник дал распоряжение эпископу Феофану принять руководство епархией, в случае его смерти, а также закрыл все церкви для богослужений, кроме крещения и отпевания. Это вызвало сильное волнение среди жителей города. Взволнованная толпа собралась у Мотовилихинского управления милиции, где держали архиепископа. Разогнать народ смог лишь особый отряд красноармейцев.
Чтобы успокоить население, сотрудники ЧК обещали освободить Андроника, если тот отменит свой приказ о прекращении богослужений, но священник не согласился. В итоге архиепископа казнили на третий день ареста. Это произошло в ночь на 20 июня, на Сибирском тракте. Ему дали лопату, чтобы он выкопал себе могилу, затем закопали его живым в землю, после чего несколько раз выстрелили в могилу. Он так и не снял свой запрет на проведение богослужений. Палачами священника стал Николай Жужгов и два милиционера Уваров и Платунов. В своих воспоминаниях они считают убийство архиепископа главной заслугой перед советской властью.
После смерти Андроника начался террор. «Устранение, а вернее подлое убийство архиепископа Андроника развязало руки пермским чекистам, и они приступили к необузданному террору по отношению к духовенству», — пишет Нечаев. Всего в 1918 году большевиками было убито: три епископа Пермской епархии, 19 протоиреев, 44 священника, шесть дьяконов, четыре псаломщика и 44 монашествующих.
Спустя полгода Пермь захватила армия адмирала Александра Колчака. «Красный террор» сменился «белым террором», начались массовые расстрелы пленных красноармейцев.
Фото: Государственный архив Пермского края. Дневники чекиста Н. Варанкина предоставлены Пермским государственным архивом социально-политической истории