«Любому министру неприятно получать штраф». Председатель КСП края об итогах и планах

— Геннадий Петрович, в КСП всегда говорили о бюджете, ориентированном на результат. Думаю, здесь ничего не изменилось. Удается ли приблизиться к этой — глобальной — цели?

— Удается, цифры становятся лучше. Распорядители бюджетных средств лучше стали планировать, некоторые даже исполнять стали лучше. Раньше было много нарушений со стороны ведомств сферы образования, здравоохранения, потому что много функций перешло с муниципального на краевой уровень. За прошедшие годы работы по новым правилам они сформулировали систему управления, которая позволила сократить издержки и недостатки. А вообще, наша работа всегда задевает за живое, поэтому могут начаться дискуссии.

«У нас нет цели на лопатки кого-то положить»

— Слышали, как это бывает, на последнем пленарном заседании Заксобрания края: КСП указала на нарушения в работе корпорации по развитию малого и среднего предпринимательства, а некоторые депутаты обвинили КСП в превышении полномочий. Согласны ли вы с ними?

— По закону нас никто не имеет права обвинять в превышении полномочий. Аудитор — самостоятельное лицо. Никто не имеет права вносить правки в его работу, никакое должностное лицо. Контрольно-счетная палата — это орган госвласти Пермского края.

У нас по данной теме ни представления, ни предписания не было, поэтому дискутировать не было смысла. В чем дело? Есть закон Пермского края «О развитии малого и среднего предпринимательства». В законе написано, что основная цель развития малого и среднего предпринимательства — это увеличение доходной базы бюджета.

Значит, логично, добавить в нормативно-правовую документацию требование, что организации, которые получают субсидии, должны быть зарегистрированы в Пермском крае. Ведь если они в другом регионе зарегистрированы, то и налоги платят в бюджет другого региона.

Мы просто внесли это как комментарий, как предложение, потому что имеем право предлагать те или иные формы корректировки нормативно-правовой базы. Изучили аналогичную документацию в соседних регионах. Так, в Татарстане четкое требование: выделяются субсидии или гарантии предприятиям, зарегистрированным в республике Татарстан. Аналогичные требования в Новосибирской области, в других территориях.

В Пермском крае такого требования нет. А оно напрашивается в соответствие с нашим краевым законом.

— Для предприятий, получающих налоговые льготы в территориях опережающего развития (ТОСЭР), есть требование — они должны быть зарегистрированы в данной территории. Вы, кстати, один из инициаторов появления ТОСЭР.

— Да, всё так. В ТОСЭР предприятия должны быть зарегистрированы там, где получают льготы. И ничего нового или противоречащего здравому смыслу мы не предложили, посоветовав распространить требования о регистрации субсидий там, где они их получают.

— Странно, почему острая реакция получилась?

— Неудачно высказались, цитаты попали в СМИ.

— Вы их отдельно как-то проверяли — корпорацию малого и среднего бизнеса?

— Нет, комплексной проверки не было. И в планах на этот год тоже нет. Нет у нас цели кого-то на лопатки положить.

Исключением были частные детские сады. Поступил сигнал, и вместе с правоохранительными органами проводили проверку, были возбуждены уголовные дела, руководители были осуждены. Получали бюджетные деньги, а делали приписки по количеству детей.

«Стройкой должен заниматься заказчик»

— Сейчас бюджет расходуется в рамках реализации госпрограмм? Сколько их всего?

— 14 госпрограмм. 97% бюджета заложено в госпрограммах. Они начали работать впервые в 2013 году, должны были быть закончены по предыдущим нормативным документам в 2020-м, но получили продолжение. Сейчас продлены до 2025 года.

— Насколько такой подход к расходованию средств эффективен? Могут ли эти госпрограммы объять все потребности жителей Пермского края?

— Это требование федерального законодательства — госпрограммы. В каждой устанавливаются соответствующие показатели. Когда оцениваешь результативность госпрограмм: сколько денег выделили, сколько потратили — сразу видно, как распоряжаются финансовыми ресурсами, утвержденными в бюджете. Раньше программы утверждало Заксобрание, сейчас правительство. Бюджет в окончательном варианте для финансирования госпрограмм рассматривается и утверждается Заксобранием, потом подписывается губернатором.

У нас в заключении на отчет всегда есть целая страничка, которая посвящена госпрограммам.

— Помню из отчетов прошлых лет — по некоторым показателям были нули.

— Сейчас тоже есть такие. Есть и другие, например, перевыполнение на 300-400%. Это говорит о неправильном планировании, заранее были занижены соответствующие показатели.

— Каков средний процент исполнения по показателям?

— По предварительному анализу за 2022 год, из 574 показателей по 443 достигнуты плановые значения, по 41 показателю выполнение немного не дотянуло до 100%, по 90 показателям план не выполнен. Это примерно 15% от общего количества (в том году был 21%).

— Есть традиционно западающие показатели, которые из года в год низкие? Или каждый раз разные?

— Один можно точно назвать: численность населения. Он падает, рождаемость снижается. Но тут мы понимаем — демографическая яма и другие факторы, которые сложно спрогнозировать и выполнить. Численность населения была одним из целевых показателей госпрограммы «Региональная политика и устойчивое развитие территорий». Как по плану, так и по факту этот показатель ежегодно снижался. После наших замечаний показатель заменили на другой (собственные доходы местных бюджетов на одного жителя).

Интересно, что по 29 показателям отметили значительное превышение — 200 и более процентов.

— Что удалось перевыполнить?

— Количество созданных рабочих мест. Практически 400%. Доля объектов, на которых предусматривается использование новых технологий, включенных в реестр. План был — рост 10%. Факт — рост 73%. Достижение — 733%. Объем финансовой поддержки, оказанной малому и среднему предпринимательству. План был 1 млрд 97 млн, факт — 5 млрд 269 млн, то есть процент достижения — 480%.

— А если в разрезе ведомств и министерств-исполнителей госпрограмм? У кого традиционно высокие, у кого низкие показатели? Я смотрю, на последних местах Минстрой, МинЖКХ, Минтранс?

— Минтранс последние два года стал намного лучше работать и по показателям, и по объемам госпрограмм. В Минтранс очень часто поступают федеральные деньги в конце года, поэтому их просто невозможно освоить за короткий срок. Это объективная причина неосвоения средств и невыполнения планов. Например, в МинЖКХ по нацпроекту «Жилье и городская среда» деньги поступили 30 декабря. Когда бы они смогли их освоить? Поэтому у них 62,9% исполнение. А по факту — 90% с лишним.

— А Минстрой почему отстает?

— Это исторически проблемная тема. Эта отрасль всегда была самой слабой в народном хозяйстве Пермской области и Пермского края. Исторически сложилось, что крупных строительных организаций было мало, а 1990-е годы добили отрасль. Знания по этому делу у строителей наших очень низкие. Проектных институтов, чтобы делать проектно-сметную документацию, практически нет. Вот, смотрите, как выглядит схема строительства: один этап вылетел — и всё, стройка не задалась.

— Сейчас говорить модно, что подрядчики недобросовестные или их нет. И еще, что проектно-сметная документация плохая...

— Вообще-то, стройкой занимается заказчик. Процентов 65–67 объемов — это дело заказчика. Он дает техзадание, и на проектирование в том числе, а потом принимает документацию, утверждает ее. Зачем он ее утверждает, если она плохая? Потом обеспечивают финансированием, конкурсы проводят. Потом он, заказчик, должен следить за стройкой.

В прошлый год я сам на нескольких стройках побывал. После этого состоялся интересный разговор с губернатором Дмитрием Махониным. Я честно сказал, что на стройках управляют «никак». Записей в общем журнале работ нет… да много всего.

Если плохая проектная документация, значит, плохо работает заказчик. В то же время, надо понимать, что проектных институтов, крупных проектных организаций в Пермском крае либо недостаточно, либо нет. Это большая проблема.

«Показатели должны быть крупными, всем понятными и отражающими управленческие решения»

— Как часто меняются плановые показатели? Было такое, что их меняли в процессе исполнения, «подгоняли» план под факт.

— Тенденция была, сейчас этого всё меньше, но есть. Например, по госпрограммам, допустим, «Спортивное Прикамье», «Господдержка агропромышленного комплекса», развитие транспортной системы.

— Как к этому относятся в КСП Пермского края?

— Мы к этому относимся очень плохо, хотя иногда понимаем, почему этот показатель был откорректирован. Допустим, «Спортивное Прикамье» по 2021 году. Показатель «количество спортсменов, занимающихся в организациях, осуществляющих спортивную подготовку» был один, а позже его откорректировали, он стал другой. Зачем?

Или «доли обучающихся по программам основного и среднего общего образования, охваченных мероприятиями, направленными на раннюю профессиональную ориентацию» — был один показатель, изменили, стал другой.

Мы считаем, что эти показатели (500 с лишним) надо сокращать, делать их более крупными и более понятными. Сейчас этим правительство потихоньку начинает заниматься.

— Укрупнять показатели? Как?

— В два раза надо сократить, оставить 250–270, не больше. Сделать их крупнее, чтобы были всем понятны, любому человеку, и добавить какие-то вспомогательные показатели, которые могли бы характеризовать управленческие решения. Потому что управленческие решения не видно, а это важный фактор, чтобы достигнуть результата.

В этом году попробуем таким образом построить отчет об исполнении бюджета: сколько денег выделили, какие показатели были утверждены, какие результаты получились. Потому что получается, что некоторые ведомства освоили денег 70%, а показатели выполнили на 110%. Как это может быть?

— Уже были попытки объединения показателей?

— Когда программы начинались, показателей было 700 с лишним, под 800. Они же еще до 2013 года появились, до госпрограмм.

— Начинаешь вопросы задавать на местах руководителям, а они — у меня этого нет в программе…

— Программы они сами себе делают, всё могут предусмотреть. Лукавят.

— Основная системная проблема, с которой связано низкое значение выполнения программ, это неправильное планирование. Какие еще?

— Первое — планирование, второе — управление процессом. И уже после — некачественная проектно-сметная документация, подрядчики низкой квалификации, фактическое отсутствие контроля исполнения.

— Если показатели не выполняют, это отражается на зарплатах, премиях руководителей, сотрудников ведомств?

— Скорее всего, да. Но это уже не наш функционал.

«Чья подпись стоит, тот и получает штраф»

— Сколько представлений за год было вынесено?

— 34 представления — это побуждение к действиям. В обязательном порядке либо деньги в бюджет восстановить, либо откорректировать нормативно-правовые акты. Представление могут оспорить в суде. Такие факты у нас есть. Суд либо подтверждает, либо отклоняет. Но, как правило, подтверждает наши представления.

— Часто идут в суд оспаривать представления?

— Чаще всего по административным штрафам. Штрафов за 2022 год почти в два раза больше, чем в 2021-м. Штрафы были за нарушение порядка и условий предоставления межбюджетных трансфертов, за нарушение условий предоставления субсидий, порядка формирования и финансового обеспечения государственного или муниципального задания. Штрафы — по 10 и 20 тыс. рублей. Среди тех, кому они назначены, есть министры, главы территорий, руководители лечебных учреждений. Это всё через суд, после нашей проверки назначают административные штрафы. Министр получит штраф — разве приятно? Неприятно. Если три штрафа, то еще и на дисквалификацию можно напороться.

— Это происходит из-за чего: какой-то недосмотр или умысел?

— Это не умысел. Думаю, в большей степени ошибки. Кто-то из специалистов плохо подготовил документы. Они были утверждены. Чья подпись стоит, тот и получает административный штраф.

— Его действия кому-то причиняют вред?

— Чаще всего деньги неправильно израсходованы. 69% — это как раз нарушения, связанные с невыполнением порядков и нормативно-правовых актов.

— Каковы данные по нецелевому и неэффективному расходованию средств за 2022 год?

— 54,8 млн рублей — неэффективно израсходовали. Нецелевое использование составило 750 тыс. рублей. Из них Кизел вернул 408 тыс. рублей. Нытва тоже небольшие деньги вернула.

— Кизел где проштрафился?

— Водовод неправильно строили.

«Кого дал Бог и отдел кадров»

— Как формируется сейчас план проверок у КСП?

— В сентябре получаем от губернатора, Законодательного собрания, прокуратуры, ГУВД, ФСБ предложения по мероприятиям. От губернатора и Заксобрания мы обязаны включить всё, выборочно — прокуратура, ФСБ, ГУВД. Мы с ними согласовываем все дела.

В 2023 году по предоставлению жилья детям-сиротам провели проверку совместно со Счетной палатой РФ.

— Каков объем проверок в год?

— Их сотни.

— Есть какой-то лимит?

— Конечно. Очень много времени отнимает подготовка заключения на бюджет. Полтора месяца без выходных работает Счетная палата. У нас в этом месяце у многих выходных не было. Объем большой.

— Кадровый голод испытываете? Аудиторов не хватает?

— Про кадровый голод лично я никогда не говорю, хотя он есть. Есть хорошая поговорка: умный руководитель будет работать с теми, кого дал бог и отдел кадров.

— Так получилось, что старая гвардия КСП ушла разом…

— Да, обновления произошли серьезные. Люди пришли с опытом работы в аудиторских компаниях, с опытом работы в исполнительных органах власти, которые вели функции экономики и финансов. Например, Марина Трунина была замминистра природных ресурсов, очень высокий уровень квалификации. И таких, кто знает всё изнутри, у нас несколько человек.

— А в территориях как обстоят дела с КСП?

— Во всех муниципалитетах есть контрольно-счетные органы. Единственно, где нет, — Коми-округ. Они передали нам соответствующие полномочия, подписали соглашение. За исключением Юрлы. В Юрле есть проблема, которую мы сейчас решаем совместно.

Все контрольно-счетные органы муниципалитетов разбиты по ассоциациям: центр, запад, восток, юг. Руководители ассоциаций входят в президиум. Президиум возглавляю я. Во многих местах не хватает квалифицированных кадров, особенно в мелких муниципалитетах. Это одна проблема. Другая — контрольно-счетные органы где-то подконтрольны главам муниципалитетов. На федеральном уровне на это смотрят строго. По всей видимости, контрольно-счетные органы выведут в отдельную систему управления. 

— Какие задачи вы перед ними ставите? Что исправить? Где поднажать?

— Мы указали, что в этом году ряд муниципалитетов не сделали ни одного экспертно-аналитического мероприятия. Это очень плохо. Это аналитика или по госпрограмме, или по какому-то направлению, погружение в нормативно-правовую документацию. Плохо, когда депутаты на местах не понимают, чем они должны заниматься, какие результаты деятельности могут быть.

Также отметили, что стало меньше административных штрафов. У нас рост в два раза, у них падение в два раза.

«Доля доходов местных бюджетов уменьшается»

— Большинство местных бюджетов дотационные. Какова доля доходов местных бюджетов в краевом бюджете?

— Доля местных бюджетов в консолидированном бюджете — 21,8% (в плане 2022 года было). По факту — 21,4%, по предварительным данным. На 2023 год еще небольшое падение — 20,1%.

— Почему так происходит? И что с этим делать?

— Мое мнение из собственного опыта: мало внимания уделяют доходной части бюджета все муниципалитеты, в том числе Пермь. Остатки бюджетов существенные, неиспользованных субсидий очень много, сотни миллионов рублей. Деньги есть, деньги дают, все эти рассказы о нехватке денег — неправда.

— Почему так происходит с доходной частью бюджета в муниципалитетах?

— Во-первых, законы, связанные с формированием бюджета, к сожалению, всё больше и больше направлены на централизацию. У края же тоже забирают деньги «наверх». Исторически у нас оставалось 72% денег, которые зарабатывал край, потом 64%, потом 57%. Последнюю цифру я помню — 48%. Сейчас еще меньше. Раньше налог на добычу полезных ископаемых делился 50 на 50%, сейчас весь забирают.

Когда я был главой Соликамска, был у нас и налог на прибыль, НДФЛ, налог на имущество, даже НДС часть оставалась на местах, и НДПИ, у кого были на территориях предприятия. А сейчас на местах НДФЛ, имущество и земля. И то НДФЛ регулируется. Налога на прибыль у муниципалитетов нет.

— С имуществом и землей не получается работать, или это очень маленький налог?

— По имуществу и налогам устанавливают расценки местные органы власти. А кто в думах и земских собрания сидит? Местные бизнесмены.

— Владельцы имущества и земель.

— Конечно. И если есть недоимка огромная по земле или по аренде имущества, ей и не занимаются. Претензионную работу ведут плохо. Приведу интересный пример, который коррелирует с вашим вопросом.

Мы проверяли, как в Гремячинске потратили средства, выделенные на погашение долгов за газ. И вот дом, в котором не только жители, но и магазины, и офисы, — все отапливаются через газовую котельную. Администрация заплатила за всех, не только за жильцов, под которых дали деньги, а за всех. И никакой претензионной работы. Вы говорите — нет денег. Вот и нет денег. Откуда они будут? За всех заплатили. Нужна грамотная управленческая работа.

— А есть недотационные территории?

— Условно только Березники и Пермь. Но я считаю, что если бы часть НДФЛ оставили в Чайковском, Губахе и Соликамске, они бы перестали быть дотационными. И надо хотя бы на трехлетний период закреплять отельные виды налогов. А то сегодня один размер, завтра другой... Закрепите их на три года, тогда смогут планировать, смогут развивать те или иные виды бизнеса, которые позволили бы увеличить доходную часть бюджета. У них такого интереса нет. Развивай или нет — заберут все деньги.

— А почему не справляются с расходованием средств?

— Две крупные проблемы: некачественная подготовка или неподготовка соответствующих документов и то, что транши приходят поздно.

— В каких сферах было больше всего нарушений?

— Строительство и культура. По 2021 году эти два министерства впереди. Надеюсь, при новом руководстве Минстроя, и особенно при новом руководстве Управления капитального строительства, ситуация исправится. Схему, которую я показал, новый руководитель УКСа знает хорошо.

«Все избавились от денег»

— Проверка расходования средств на ремонт дворов — каковы основные выводы? Не вдаваясь в подробности, основные тенденции.

— Можно сказать, выводы интересные. Все избавились от денег. Край передал городу, город передал району, район передал УК и ТСЖ. Ответственности ни за кем нет. УК и ТСЖ обрадовались. Они не поднадзорны никому, по сути, жителям самим никогда не разобраться. Это самая большая проблема. Мы всё зафиксировали. Разбирали на уровне правительства. Возмущение губернатора было очень серьезное. Оценку муниципалитетам он дал очень неудовлетворительную. Отдали туда, а там контроля абсолютно никакого! Яркий пример, как потратили деньги: благоустроили двор, поставили скамейки. Потом оказывается, что поставили не туда. Их срезали, куда-то отправили, потеряли... Или вот другой двор: всё сделали, заасфальтировали, а бордюра наполовину нет. Будто специально заезд на газон оставили!

— У нас во дворе ливневки выкопали, лавочки поставили «лицом» в дерево.

— Мы пытались сделать так, чтобы кто-то нес ответственность, а ТСЖ и УК — это уже не государственный орган, они неподконтрольны нам. Кто вы такие? До свидания. Такие порядки были утверждены. Здесь отдали, туда отдали, там отдали. И всё, до свидания!

— Понятно теперь, почему так получилось.

— Нужен орган, который должен управлять и контролировать этот процесс. Понятно, исполнители могут быть разные, но ответственным за эти дела должен быть один орган. А здесь вообще было непонятно, кто за что ответственность несет. Разные функции у разных ведомств, деньги у УК и ТСЖ, жители не знают, куда жаловаться, подрядчики делают как попало, да еще и свой интерес корыстный хотят удовлетворить.

— По поводу расходования средств на ремонт дорог. Тоже вы проводили проверку. Каковы основные тенденции?

— Мы маленькую проверку сделали и поняли, что нужна будет большая. Например, тот же Комсомольский проспект разбит кусками и по разным видам работ. А надо проверять всё вместе, в комплексе. Поэтому выйдем на проверку всего, что связано с 300-летием, по многим направлениям, в следующем году. Конечно, рекомендации управленческого характера дали.

— Обоснованно или нет увеличение стоимости крематория на 1 млрд рублей?

— Мы посмотрели весь объект — это большая территория, крематорий, колумбарий, благоустройство, инженерное обеспечение. Понятно, что не тщательная проверка была, а поверхностная, но главное мы выяснили. Документации на этот 1 млрд рублей на момент проверки не было. Проектно-сметной документации и сметы, которая прошла бы госэкспертизу, на момент проверки не было. В каком виде это сейчас, я не знаю.

— Что нужно сделать с крематорием? Как его оценить и построить?

— Нужна инвентаризация стройки: что сделано, а что нет, что надо сломать, а что реконструировать. Сметы привести в порядок, соответствующий нормам и правилам. Но этого никто не делает. Есть ориентировочная стоимость, которую мы прокомментировали по объемам, по всему. Материалы проверки передали губернатору.