Лингвист из Перми создает уникальный словарь для беспилотия

То что «алгеброй можно проверить гармонию», утверждал еще Александр Сергеевич Пушкин. Сегодня, по словам кандидата филологических наук Екатерины Исаевой, уже доказано, что учить иностранный язык эффективнее именно по формулам, а не по старинке зазубривая слова. Журналист Properm.ru Ольга Седурина поговорила с ученой-лингвистом о философии и лексике беспилотия.

— Екатерина Владимировна, вначале расскажите о себе и как вы, изначально гуманитарий, пришли к изучению точных наук и темы беспилотия.

Все сложилось очень интересно, необычно. Наверное, началось еще со школы. В школе я учила французский язык, очень любила общаться с иностранцами, а поступила в университет уже на английский язык. Нас несколько человек было в группе, кто не изучал английский, мы обучались вместе с теми, кто его знал. Мы выдержали год интенсивной работы и серьезный экзамен. А дальше фокусировались только на английском языке. Я была уверена, что я пойду работать в школу, буду работать с начальными классами, учить детей английскому языку.

Я поработала в школе, в 2008 году пришла в университет. Помню интересный момент, что я сказала своей заведующей — Ирине Витальевне Кочкаревой, что я даже компьютер включать не умею, как я могу быть методистом? Пришлось научиться. Потом преподавала английский язык у студентов курса компьютерной безопасности, тогда и пришлось изучить эту область, эти термины. А однажды просыпаюсь утром и думаю: «Почему бы не написать диссертацию?».

— Какая тема была?

— «Метафоры в дискурсе компьютерной безопасности». Тема лингвистическая, писала я у Светланы Мишлановой. В день защиты, это было в конце декабря 2013 года, вечером я получаю уведомление, что я выигрываю грант. Грант междисциплинарный. Там у нас лингвисты были в команде и айтишники, изучали искусственный интеллект, нейросети. Я тогда ничего не понимала в искусственном интеллекте, в нейросетях, но постепенно влилась в эту область.

Потом еще один грант был тоже на стыке лингвистики и ИТ. Потом вдруг я понимаю, что мне не хватает базовых знаний. Поступила в магистратуру на механико-математический факультет. Мне очень нравилось там учиться. Направление «Фундаментальная и прикладная информатика. Информационные технологии». Я ходила на все пары. Сама преподавала и ходила учиться на все пары.

Теперь была одна среди продвинутых программистов, айтишников, у меня были очень интересные проекты, коллаборация с научным руководителем — Леонидом Нахимовичем Ясницким. Мы с ним сделали очень интересную работу по автоматизации идентификации метафоры. Искусственный интеллект нам в этом помогал. До сих пор скучаю по тому времени.

Я не останавливаюсь, обучалась на направлении Data Science. Изучаю то программирование, то что-то новое с искусственным интеллектом. А этим летом у нас в университете проходил проектно-образовательный интенсив по теме Беспилотная авиация и навигация, «Остров».

Единственная тема, с которой я могла прийти на «Остров», была терминология беспилотных авиационных систем. Терминологией и разработкой словарей наша кафедра занимается очень давно, мы разрабатываем междисциплинарные словари, совместно с коллегами, со студентами. Студенты читают тексты по своей специальности и выбирают термины, потом к ним готовится описание по разработанной методике. Мы решили, что мы по этой же самой методике проработаем тему беспилотников.

— Когда вы поняли, что лингвистика — та же самая математика, может, даже более точная наука?

— Наверное, я это начала понимать, когда работала со студентами механико-математического факультета, потому что очень многие правила языка я им объясняла через формулы. У меня есть серия видеоматериалов под названием «Математическая теория времен». Мы все рисуем через формулы, через временные лучи, через матрицу.

Потом, когда я начала изучать язык программирования Python, я увидела, что это тоже обычный язык, как тот, на котором мы разговариваем там все те же самые слова. Предложения строятся по тому же самому принципу. Задания в Python строятся по тому же принципу, что и в лингвистике. Там есть та же семантика, тот же синтаксис есть, логические ошибки, семантические ошибки.

— А как правильно говорить, «Питон» или Python?

— Если говорить по-английски, правильно Python с межзубным, а так как мы переключаемся на русский язык, я не терплю неправильного произношения по-английски, поэтому мне удобнее говорить «Питон».

Продолжу, еще со времен «Универсальной грамматики» Ноама Хомского, когда в середине прошлого века грамматики формировались, начали думать о том, что предложения лингвистические и математика — единое целое. Та же самая логика, последовательность знаков очень важны, чтобы смысл сложился.

— Насколько важно прийти к тому, чтобы все понимали знаковые системы одинаково: хоть буквенные, хоть цифровые, хоть двоичные системы — это по сути одно и то же?

— Мне кажется, не обязательно, чтобы все понимали их одинаково, важно найти консенсус и уметь интерпретировать знак в определенном контексте. Если тот же самый Python понимает, что это цифра, он интерпретирует это как цифру. В ином случае он решит, что это буква. Поэтому здесь очень важен контекст.

Язык отдельно от ситуации не будет существовать. Тот же самый латинский язык вне медицины, вне фармации не существует. Мы можем вспоминать какие-то высказывания, мы их особо не применяем в жизни, потому что это вне контекста.

Сегодня при изучении языка очень часто используют математические принципы. Если мы поищем в интернете, мы найдем очень много пособий, где объясняются правила через формулы. Русский язык в формулах, английский язык в формулах — это вообще известная всем вещь. Русский язык посложнее, наверное. Я не столько эксперт в русском языке, тем не менее то же словообразование: приставка, плюс корень, плюс суффикс.

Английский язык объяснить через формулы будет быстрее, менее трудоемко, если мы будем человека погружать в контекст, обучать языку, будет лучший результат, если мы в контексте, очень много времени на это потратим, но опять же трудоемко. Для неносителей языка объяснение через формулы — это хороший выход, а потом уже внедрение, применение.

— Мы же все заставляем искусственный интеллект думать и на русском языке. Насколько важно в человеческой речи, письменной или устной, важны эмоции?

— Кстати, эмоциональная окраска в языке очень легко программируется. Ее можно представить в виде знаков. Мы вместе профессором Олегом Геннадьевичем Пенским сейчас готовим статью, как можно разметить текст с помощью эмотиконов, с помощью смайликов. Сейчас существует достаточно ограниченная разметка — по-моему, шесть знаков, тонов, если добавить туда смайликовую систему, которая насчитывает более 300 знаков, это будет наиболее интересно и будет интерпретируемо компьютером. Компьютер считает эти смайлики как код эмоции, а не просто «личико».

— Это же уже международный язык.

— Неизвестно меж-какой? Потому что человек и компьютер — взаимодействие междисциплинарное.

— А в беспилотии на каком языке говорят?

Здесь опять же лингвистика помогла и мое умение адаптироваться к любой знаковой системе. Да, я работала с математиками, физиками, географами, почему бы не поработать с беспилотниками? Как раз сейчас я начала погружаться в эту тему. До этого нет.

Терминология беспилотников появляется не с нуля, это не ноу-хау, неизвестные слова, это слова, которые формируются из других терминологических систем, во-первых, оттуда заимствуются, переходят в эту новую терминологию с какими-то изменениями, может быть, а может быть, в полном объеме. Во-вторых, здесь работает метафора. Метафора помогает из других областей заимствовать смыслы и из повседневной жизни. Зная принципы работы метафоры можно, во-первых, быстро достаточно изучить эту область и научиться ее не бояться.

Могу пример привести, как я обучалась в магистратуре, не имея базовых знаний, я знала терминологию. Если я знаю термин, я примерно понимаю, что лежит за этим термином, какие принципы, какие механизмы. Даже если я не знаю это слово как термин, я могу его знать просто как слово. И это тот же самый программный код. Код — это набор символов. Я уже понимаю, что это такое. Таким образом ты уже находишься в единой знаковой системе. Наверное, если мы будем говорить известными терминами о беспилотниках, то это будет вызывать привыкание, меньше пугать пользователей.

— Пока новых мемов по беспилотию не появилось?

— По крайней мере, я их не встречала. Но мы начинаем проект новый со школьниками в рамках проекта «Сириус. Лето», «Академия первых» подключается к этой работе. Я думаю, что как раз в рамках этих проектов, может быть, мы что-нибудь откроем, потому что школьники очень подвижны в этом плане.

— А вообще с мемами как со знаковой системой уже приходилось работать, изучать их? Это же тоже система кодов, доступная людям, знающим разные языки.

— Я была редактором международного издания форума «Наука и глобальные вызовы». Там была одна статья ученых из Московского государственного университета, она была посвящена мемам в технической литературе или в научно-популярном жанре, связанным с королем Артуром. Очень интересно, как это работает, как это помогает передавать смыслы.

— Какой объем глоссария беспилотия уже готов, когда примерно и где его можно будет почитать, научиться языку?

Проект развивается очень стремительно. Мы в июле об этом только задумались, а сейчас у нас запрос к концу этого года — максимум в районе мая-июня — получить хотя бы пробную версию глоссария. Он уже будет на сайте университета, будет доступ к терминам на русском и английском точно, есть у нас намерение и китайский язык подключить, то есть перевод, контекст, определение терминов — обязательные поля, которые будут в этом глоссарии.

Хотим сделать интеллектуальный поиск, чтобы можно было термины находить в полной форме, по сокращениям, по словам с опечатками, но пока мы в самом начале этого пути. Около трехсот терминов у нас уже есть, к концу года будет в районе тысячи терминов.

— Какие-то неожиданности употребления привычных слов в этой отрасли с непривычными пояснениями уже встречались или нет?

— На «Архипелаге» очень активно обсуждался сам термин «Беспилотие». Для профессионалов, кто в этой области, техническое имеет образование, для них этот термин пока очень необычный, вызывает удивление, почему беспилотие? Это, наверное, стык технической науки и философии. На «Архипелаге» был философ Александр Дугин. Он как раз рассказывал про беспилотие. Он говорил, что мы воспринимаем полеты как плавание, у нас есть самолеты, на которых мы отправляемся в воздухоплаванье. Нужно идею русского воздуха показать, представить. В терминологии это тоже было бы очень интересно проследить, как русский воздух проявляется в русской литературе, в русской научно-популярной литературе.

Это всё к тому же, что земля, вода, воздух, космос — единое целое, единая среда. Происходит единение: человек стоит на земле, управляет самолетом, а самолет летит в небе.

Беспилотие как философское понятие, наверное, включает в себя еще и деятельность, деятельностный подход. Это не только аппарат, который без пилота управляется, это еще и сам процесс управления аппаратом, восприятие этого аппарата. Наверное, это всеобъемлющий термин, который включает всех, кто разрабатывает, пользуется, думает о беспилотниках.

Используя какие-либо метафоры, мы хотим показать, что мы избавляемся от субъективности, от человеческой ошибки. Во-первых, беспилотие — это технический подход и четкие расчеты — с одной стороны. С другой стороны, хоть он и беспилотник, он не без пилота. Есть внешний пилот с внешним взглядом, который следит за полетом.

— Кроме науки, беспилотие для вас сегодня — это что-то большее, чем научный интерес, как для человека?

— Мне очень нравится общаться с людьми, которые занимаются беспилотниками. Они все немножко философы. Они думают о полетах. Для них очень важно быть в начале этого пути, развить эту область. Они энтузиасты. Они работают сейчас без какой-либо оплаты, им интересно быть у истоков. Я стараюсь влиться в эту среду.