Как работает служба санавиации в Прикамье? Интервью с заведующим отделением

— Сергей Михайлович, часто люди не понимают, как устроена служба санитарной авиации, как она работает и как принимается решение о вылете к тому или иному пациенту. Расскажите, пожалуйста, как устроена работа санавиации.

— Отделение экстренной консультативной скорой медицинской помощи краевой клинической больницы — это не скорая помощь, и не бригады врачей, которые доставляют пациентов в больницы на вертолете. Это консультационный центр, где специалисты разных профилей ведут пациентов в глубинке на разных этапах — от мониторинга состояния экстренного больного в «маленьких» больницах до проведения онлайн-консультаций, до выезда к этим пациентам на очные осмотры и только при необходимости лечения в специализированных отделениях — эвакуация больного как на вертолете, так и автомобилями скорой помощи.

Сейчас механизм такой медпомощи отлажен, алгоритм отработан. Что это значит? Любая медицинская организация: ФАП, поликлиника, стационар в отдаленных территориях Пермского края — обращаются при необходимости наблюдения за состоянием больного. Мы получаем стандартный протокол, где содержится первичная информация о пациенте, его патологии, статусе. Уже из этого мы решаем, что необходимо: проконсультировать, выехать на место специалисту или забрать этого человека на второй-третий уровень (специализированные больницы и отделения с применением высокотехнологических методов лечения — Properm.ru) для оказания помощи.

— Какие специалисты привлекаются для консультаций пациентов в территориях?

— Врачи всех специальностей, которые могут портебоваться для экстренных консультаций. Они дежурят в круглосуточном режиме, большей частью — это высококлассные врачи краевой клинической больницы. Этим достигается максимальная согласованность и преемственность при оказании помощи пацентам. Мы общаемся в течение рабочего дня, проводим консилиумы, соединяем конкретного специалиста с коллегами в территориях: он узнает все причины заболевания, задаст вопросы, даст точечную консультацию либо выедет для оперативного вмешательства на место

Безусловно, мы привлекаем коллег из других, узкопрофильных стационаров — например, комбустиологов, которые занимаются лечением ожогов, гематологов, онкологов, всех, кто может потребоваться. Но высокотехнологическая хирургическая, терапевтическая, акушерская помощь — это, по большому счету, только мы, краевая клиническая.

— Часто приходится летать за пациентами на вертолете?

— Если взять динамику по трем последним годам, в 2017 было 50 вылетов, в 2018 году — 90 вылетов, в прошлом было 178 вылетов. С начала 2020 года мы уже за восемь месяцев сделали 121 санитарное задание. На будущий год запланировано еще больше полетов санавиации, то есть ориентировочно это 500 летных часов будем выполнять. Это больше 200 пациентов за год.

В рамках национального проекта «Здравоохранение» в течение последних трех лет идет увеличение количества часов на авиаработы, прирост, как мы видим, достаточно серьезный. Львиная доля финансирования там, конечно, все равно федеральная. Регион не потянул бы такие затраты на выполнение авиаработ. С учетом того, что нам предоставляется ежегодно. Если на этот год 481 час, на 2019 год — 460 часов, на будущий — 500 часов, на 2022 год — более 520 часов налетов. Пока так.

— Как принимается решение о необходимости эвакуации пациента или вылете бригады для оказания помощи на месте?

— Все зависит от его состояния, от самой патологии: как правило, в приоритете дети, реанимационно-консультативный центр на базе краевой детской больницы имеет автомобильный транспорт, но не имеет авиационного транспорта, поэтому для эвакуации с отдаленных территорий они обращаются к нам.

Вторая достаточно непростая категория пациентов — пациентки акушерского профиля. Тоже пытаемся сразу их эвакуировать на третий уровень оказания медицинской помощи (большинство пациенток направляются в краевой перинатальныйй центр — Properm.ru), если позволяет состояние. Если нет, то специализированная бригада — акушер-гинеколог, сосудистый хирург, реаниматолог — вылетает на место и оказывает помощь. Если требуется, оперируют пациента, принимают роды на месте, стабилизируют и этим же бортом вывозят сюда.

Безусловно, система должна быть настроена так, чтобы беременные женщины наблюдались на местах, при какой-либо своевременно выявленной патологии самостоятельно и не дожидаясь тяжелых состояний, приезжали в перинатальные центры. Но все это зависит от уровня и качества медпомощи на местах, от сознательности и дисциплинированности самой женщины. Мы понимаем, что женские консультации и акушерские пункты в отдаленных территориях не всегда могут оказать своевременную помощь. Если с этим все в порядке, вся беременность протекает под пристальным вниманием. При выявлении подозрения на какую-то патологию пациентка в плановом порядке госпитализируется, наблюдается.

Но случаются ситуации, когда уже при доношенной беременности развивается патология, которая свойственна последним срокам беременности. Была экстренная ситуация в середине августа, когда мы вылетали в Чайковский и в экстренном порядке вывозили в Пермь послеродовую пациентку. Сейчас она после реанимации долечивается в отделении гинекологии, ей была вовремя оказана медицинская помощь. Ребеночек ждет маму в родильномо отделении в Чайковском.

— Какие заболевания чаще всего становятся причиной для работы врачей службы санавиации?

— Сердечно-сосудистые. Именно потому, что такие патологии имеют самый высокий уровень смертности, в России стали развивать специализированную помощь. Это касается инфарктов миокарда, нарушений мозгового кровообращения. Для этого в территориях были созданы первичные сосудистые отделения (ПСО). После чего выявляемость заболеваний в начальной стадии выросла. Раньше лечение инфаркта заключалось в том, что приезжала скорая помощь, они диагностировали на догоспитальном этапе инфаркт миокарда, госпитализировали в кардиологическое отделение ближайшего стационара и человек там получал консервативное лечение.

Сейчас политика, отношение к сосудистым болезням и методики лечения серьезно изменились. Широко внедрили стентирование коронарных артерий. Если попадаешь в «терапевтическое окно», то пациента не доведешь до рубца на сердечной мышце. Вовремя сделать стентирование — означает сохранить человеку полноценную жизнь, избежать инвалидизации. Поэтому здесь важна роль санавиации, которая обеспечивает скорость доставки пациента в специализированное отделение, в тот же «Город сердца» — Региональный сосудистый центр. То же касается и профилактики инсультов — когда в ПСО в территориях Пермского края своевременно выявляются аневризмы головного мозга, либо другие проблемы.

Санавиация не находится в структуре Регионального сосудистого центра, но наше отделение в еженедельном, даже ежедневном режиме обеспечивает эвакуацию больных из разных территорий — это Кунгур, Чусовой, Чайковский, Чернушка. Березники и далее. Были дни, когда в Кунгур, в Чусовой по два-три раза в день ездили.

— Работа в санавиации — это в какой-то степени романтика?

— Для кого-то романтика... Но если в течение 12 часов ты проезжаешь на автомобиле порядка 1 тыс. км, то к концу смены никакой романтики нет. Например, 2–3 района объехал, везде консультации сложных случаев, небо «закрыто» по погодным условиям — едем на автомобилях.

Например, за один день мы доехали из Перми до Куеды, в Куеде взяли пациента с пневмонией, госпитализировали в специализированное отделение в Чайковский. Из Чайковского мы вернулись в Чернушку, где забрали больного с острым инфарктом миокарда, привезли его в Пермь. Бывает, что в тот же день из Перми мы съездили в Горнозаводск, где сегодня нет таких специалистов, как анестезиолог, реаниматолог. Где-то оказали первичную реанимационную помощь пациенту с диагнозом «пневмония», эвакуировали его в город Чусовой. Из Чусового уже в ночи приехали в Добрянку, забрали пациентку после ДТП с травмой шейного отдела позвоночника, увезли в Пермь. В районе 7 утра оказались на базе. Можно это назвать романтикой? Не знаю.

Специалистов в территориях не хватает, это не секрет. Но для того, чтобы люди приходили в нашу профессию, нужно вернуть ее престиж. Иногда читаешь в интернете про нашу работу, про санавиацию: «Ну вот, опять какую-то шишку вывезли». Люди не знают и не понимают, что больше 200 человек в год из отдаленных территорий вывозится только вертолетом. 905 человек за прошлый год эвакуировали, вертолетом и автомобилями. Это же сколько надо шишек иметь в каждой территории, чтобы только на них вертолет гонять.

— Как-то изменила работу эпидемия коронавируса?

— Внеслись определенные коррективы. Если человека надо переводить куда-то или оказывать помощь на месте, то в обязательном порядке при любом диагнозе ему делается ПЦР-исследование на COVID-19. Работали в средствах индивидуальной защиты, и медики, и пилоты. После перевозки пациентов с коронавирусом или подозрением на инфекцию проводили дезинфекцию салона — постоянно на связи с центром дезинфектологии. Мы приземляемся с пациентом, бригада приезжает, вертолет обрабатывает. Только после этого вылетает на базу.

— Никто из врачей не заразился коронавирусом?

— Слава богу, нет.