В длинной запутанной истории государственной системы России существовали единые признаки, которые отличали человека, облеченного реальной властью, от «занимающего должность/кресло». Это возможность распоряжения бюджетом, «близость к телу» и, конечно, привилегии. В том числе и «надзаконности».
Проще говоря, человек «властный» от «невластного» у нас отличается тем, что ему можно немного больше. В том числе и по отношению к формальному законодательству. Пороть нельзя, но барину можно. Мигалку нельзя, но вот этому чиновнику можно. Скорость превышать нельзя, но с корочками можно. А если «человек властный» попадал под законы, то «вилка» в кодексах работала так, что наказание случалось минимальным (если на то не было отдельного распоряжения). Примеры тому мы можем найти в любом периоде истории государства российского и советского.
В современной России депутатский корпус сразу отнесли к привилегированному слою, они вошли в число «людей властных». Речь в данном случае не столько о всякого рода материальных или социальных преференциях, сколько об официальных и чаще неофициальных вариантах «неприкосновенности». Например, по данным РИА Новости, за последние 11 лет Госдума РФ лишила депутатской неприкосновенности только 9 человек. Большая часть случаев относится к 2012–2015 годам. И если убрать из статистики политику, то остаются только «тяжелые» преступления: против личности, либо уж совсем «в особо крупных размерах». Конечно, в парламентах рангами ниже таких случаев много больше, но тенденция сохранялась.
«Но что поменялось?» — спросите. Добавилась жесткость. В вилке наказаний для депутатов перестали выбирать минимум. В России за незаконную охоту уголовное дело и срок (условный)? Да у нас охота считается национальным спортом и аналогом американского гольфа одновременно! Поскольку масса деловых переговоров проводится именно там. Браконьерство — плохо, а лося загнать — не осуждается. И чтобы пойманного целого депутата Госдумы приговорили к сроку (пусть и условному) — нонсенс.
Примерно то же мы видим и в случае с Алексеем Наборщиковым. Депутата, лишенного прав за управление машиной, задержали сотрудники ГИБДД. И что? Ему назначили трое суток административного ареста. Напомню, за такое нарушение наказания сильно отличаются: штраф 30 тыс. рублей, обязательные работы на срок 100–200 часов или административный арест (до 15 суток). В прежней логике — депутату штраф, и не больше. Сейчас — административный арест, то есть для политика публичная и серьезная «потеря лица», по меркам наших околополитических нравов.
Случай с господином Бурнашовым, конечно, более серьезен. Но и здесь, учитывая признание и осознание, депутат (пусть и бывший, но федерального уровня) вполне мог рассчитывать на условный срок с огромными штрафами. Но наказание оказалось значительно более жестким. Такое получил бы, скорее всего, человек без властной биографии в трудовой книжке.
Нормальный человек видит в этом наступающую справедливость. «Наконец-то этих-то депутатов всяких судят, как обычных людей» — говорит нормальный человек, и он, конечно, прав. Так действительно правильно. Но с точки зрения российской политической системы видно другое. Депутат — он всегда в неформальной табели о рангах, всегда был выше чиновника, не говоря о бизнесменах. Депутату можно было больше. Или уже нет?
Вектор развития нашей политической системы последнего десятилетия — постоянный и неуклонный сдвиг центра власти всё больше к исполнительным органам. Городские думы, региональные парламенты теряют полномочия, самостоятельность, инициативу. А уж как называли Госдуму предыдущего созыва, вы знаете не хуже меня. Но если парламенты разных уровней постепенно превращаются в организации, которые только отштамповывают решения исполнительной власти, то и неформальный статус депутатов должен меняться, не так ли?
Если верно первое предположение и тренд на принцип «закон один для всех» действительно есть, то в ближайшее время мы узнаем много нового. Включая массу разнообразных уголовных дел, и запрос на смягчение законодательства со стороны всех «власть имущих», а не только бизнесменов.
Но если все-таки депутаты теряют свои позиции в общей системе российской государственной власти, то, боюсь, через 5 лет мы увидим занимательную картину. Уже сейчас кандидатов в думы сельских территорий чуть не с фонарем ищут. К следующему избирательному циклу, боюсь, заманивать будут в депутаты региональных парламентов. Кадровый дефицит, который уже лютует в региональных и городских органах исполнительной власти, доберется и до парламентского корпуса. Потому что «расстрельной» станет не только должность крупно/среднего чиновника, но и крупно/среднего депутата.
И тогда мы еще с ностальгией вспомним нынешнее поколение парламентариев, которых сейчас не ценим.