«Моя детская мечта». Как выживает в Перми уникальный музей трансформеров

В Перми уже несколько лет существует единственный в мире музей трансформеров. Но широкая публика узнала о нем только недавно, когда судебные приставы арестовали 236 моделей роботов. Владелец и единственный сотрудник музея Андрей Журавлев рассказал корреспонденту Properm.ru Сабрине Сафиной об истории и дальнейшей судьбе своего детища. А также о том, чего стоит воплощать в жизнь детские мечты.

— Андрей, у вас довольно необычное увлечение, которое переросло в целый музей. Когда и как это случилось?

— Музей начал принимать посетителей с 14 февраля 2019 года. Обустройство музея началось в конце предыдущего года — за это время нашли и подготовили помещение, выставили экспонаты на витрины. Специфика музея в том, что создают каждого робота-трансформера один раз. Дважды их не выпустить, просто не продадутся. Для их выпуска требуются гигантские средства. Здесь это все собиралось именно с целью формирования музея и общей доступности.

— С чего начался ваш интерес?

— В детстве я плотно увлекался конструированием. Посещал все кружки, связанные с моделированием и электроникой. Закончил Пермскую государственную сельскохозяйственную академию. Инженер-механик. Там учили всему, в том числе конструированию, моделированию, разработке деталей, механизации — все вместе.

Когда в нашей стране появились трансформеры, они меня восхитили не просто как игрушка, а как реализация идеи механики. У меня детская мечта была. Я хотел создать завод, производить игрушки, и чтобы эти игрушки были более доступны, чем те, которые тогда существовали, но при этом были оригинальными. В 90-е все рынки и киоски были заполнены китайским подделками.

— Какие модели из своей коллекции считаете самыми необычными? Интересно послушать истории трансформеров из других стран.

— По факту все это не только из нашей страны собрано, но и из каждой страны мира. Везде у них одна и та же судьба: они просто не доживают до наших дней. Я настолько увлекся этой тематикой, что возжелал сохранить. Мне в этом помогали коллекционеры и люди, которые смогли сохранить ту или иную модель. Благодаря этому они все собраны здесь.

— Ваш музей является единственным в своем роде во всем мире?

— Да, так и есть. Родиной трансформеров безусловно является Япония. Так вышло, что практически все японские компании, которые занимались игрушками, так или иначе, стали придумывать какие-то свои трансформируемые модели. Из-за какой-то внутренней несогласованности их не объединяет единая цельная идея. Есть корпоративные музеи разных производителей. В этих музеях можно увидеть все, что они придумали. Например, трансформеры, всеми известные как бренд, придумала компания Takara. Сейчас ее как таковой уже нет, ее приобрела компания Tomy.

Обе компании как продукт не делали роботов, компания Takara занималась выпуском разнообразных кукол. Придешь в их музей — это зал, наполненный куклами. И где-то только в уголке стоит пара моделей трансформеров с прототипами. Так выходит, что самой идеи объединить модели трансформеров нигде не было, кроме как в Перми.

— А не пытался ли кто-то из производителей трансформеров связаться с вами?

— Я общался с компанией Hasbro. Ее представители сказали: «Мы не можем вам помогать, потому что вы находитесь в отдаленном городе. Если бы вы находились в Москве, мы могли бы организовать с вами более тесные виды сотрудничества». Я пермяк. Мне в этом году 40 лет. Я все 40 лет прожил в Перми, чтобы создать для Перми необычный объект, который могли бы посещать люди, в том числе люди из других стран. А к нам приезжали из Франции, Китая, Великобритании, и даже из Африки.

— За все время жизни частного музея были ли покушения на коллекцию? Кроме этого случая, разумеется.

— Такого еще ни разу не было. Но были предложения по тем или иным экспонатам, когда мы их выкладывали на ютуб-канал. Как бы печально ни звучало, но значимость этой коллекции для всего человечества несоизмерима со значимостью для одного конкретного человека. Один человек может купить для себя робота стоимостью от 1 тыс. до 10 тыс. рублей. Я все равно стараюсь приложить все усилия для того, что даже если меня уже не будет в живых, музей продолжил работу. Нужно привлечь к нему и государство, как лицо-гарант, а также привлечь дополнительных заинтересованных людей, которые смогли бы это все сохранить и продолжить.

— Многие частные музеи хотят получить поддержку. Полагаю, что с вашей стороны такие попытки тоже предпринимались?

— Да. Каждый год с момента основания мы пробовали принимать участие в разнообразных грантах. Это достаточно сложный процесс. Все эти действия они не связаны непосредственно с деятельностью музея. Получается, деньги гранта по факту не принесут пользу музею, они добавят дополнительную работу, за которую надо отчитаться. В рамках государства бюджетирование не предусмотрено законодательством. Все частные музеи выживают, как могут.

— Когда судебные приставы уведомили об исполнительном производстве и его последствиях, у вас еще было время?

— Если брать сухую действительность, они могут отчитаться, что уведомляли меня всегда. По факту к исполнительному производству я стал сопричастен только 15 декабря, когда они пришли совместно с коллекторами для описи имущества в музее.

— Как действовали в тот день коллекторы? Как относились к вашим экспонатам?

— Сначала, по их словам, они вообще подумали: закинем в одну коробку и увезем. Потом увидели, что я адекватно реагирую на все их действия… Для меня это жизнь. Для меня музей, и все, что связано с трансформерами — реально жизнь. Я старался эту частичку передать в процессе изъятия, объяснить особенности каждой модели. А что еще сделаешь? Для меня это настолько все близко к сердцу.

— На сайте судебных приставов было написано, что по акту описи стоимость всех этих игрушек составила 155 тыс. рублей. Как они обосновали такой расчет?

— Плюс-минус на глаз. Понимаете, нигде нет истинной цены, ни в одном магазине, ни на одном аукционе. У меня сейчас долги благодаря юристам около 2 млн 200 тыс. рублей. Даже одна модель в моем понимании не стоит этих 2 млн. Пропала последняя модель — все. О том, что она была никто никогда не узнает. Как ты ее оценишь? Ты ее можешь продать за 100 рублей, ее купят. Можешь продать за 1 млн рублей, ее купят. Суть в том, что ее уже больше не увидят в доступности.

—На ваш взгляд, какая условная стоимость всех изъятых моделей?

— Минимум потребуется от 5 до 10 лет, чтобы найти их снова. Как минимум, больше 1 млн рублей, чтобы их снова выкупить у тех людей, у которых они будут на руках.

— Какой примерно средний месячный доход приносит музей?

— Аренда 27 тыс. рублей. Еще ни разу столько не собрали для оплаты. Все, что получал в месяц музей, было меньше этой суммы. Что удивительно, так получается, что люди все равно приходят, но единицы.

— А предыдущие месяцы как хватало на оплату аренды музея?

— Все месяца, когда не хватало средств, выходил, согласовывал с собственницей, она шла на уступки, только поэтому здесь просуществовали. Мы здесь до 14 января, потом собственница сказала, что просто уже не может идти навстречу.

— В комментариях под постом от 17 декабря вы написали, что после переговоров с коллекторами вам удалось установить точную сумму и согласовать крайний срок. Поделитесь подробностями.

— Да, точная сумма составила 289 тыс. рублей, крайний срок — 14 января 2024 года.

Это срок, когда музей здесь последний день отработает, дальше в любом случае будет переезд на новое место, которое сейчас тоже подыскивается. В какой-то мере действия приставов и коллекторов напомнили мне, насколько я все это люблю. Для меня это важно и, надеюсь, важно для людей.

— Музей — это ваша единственная деятельность или есть еще какие-то источники дохода?

— Я часто пытался как-то скомбинировать, но не получалось. Любая другая работа требует всего твоего внимания, она не идет почти никому на встречу. «Что, у тебя музей? Вот у нас дела, делай».

— В комментариях люди интересуются, почему вы раньше не пытались продать часть коллекции, чтобы погасить долги?

— Она не погасила бы долги, потому что продажа трансформеров — это длительный срок, по факту очень дешевый. Я продавал игрушки. Сроки, в какие они продавались, и суммы, за какие они продавались, ничего не гасят.

— Понимаю, что стоимость игрушек условна. Но, может, вы пытались оспорить стоимость суммы, которую определили судебные приставы?

— Ты можешь это оспорить, но это только через суд, при этом надо привлекать оценочную компанию, которая сможет профессионально аккредитовано оценить. Это все дополнительные деньги, которых сейчас просто нет.

— Какие у вас дальнейшие планы по развитию музея?

— Планов было огромное количество. По идее, к музею должны быть пристроены и школа, и тематический клуб, и игровые комнаты, а также кафе, ресторан и студия, где ребята могли бы научиться создавать своих трансформеров. В последующем и завод, о котором я мечтал в детстве. Плюс, в рамках тематики хотелось бы проводить в России тематические фестивали, посвященные этому направлению искусства потому, что в первую очередь это все-таки искусство.