Одна смерть для троих. Врачи опоздали с оказанием качественной помощи на восемь часов

Шокирующая трагедия произошла в пермском краевом перинатальном центре в начале декабря прошлого года. Женщина месяц (с ноября по декабрь) находилась в медучреждении третьего уровня на сохранении. Но сохранить не удалось не только детей, но и маму. Все трое погибли с разницей в три дня.

Ждали девочек

Светлана З. поступила в Пермский краевой перинатальный центр 2 ноября прошлого года. У нее должна была родиться двойня — девочки. Вместе с супругом Владимиром они уже придумали имена дочкам. Первенец -мальчик — родился у молодых родителей два года назад. И Светлана, как и любая женщина, мечтала о дочке. Поэтому, когда узнала, что дочек будет две, была на небе от счастья.

2 ноября супруг привез ее на УЗИ, поскольку на это обследование по месту жительства длительное время не направляли. Врач, проведя исследование, посоветовал будущей маме госпитализироваться в перинатальный центр на сохранение, так как у нее была угроза преждевременных родов и монохориальная двойня. В этот же день ее на «скорой» увезли в перинатальный центр — медучреждение третьего уровня. Только там принимают самых сложных пациенток, так как есть необходимое медицинское оборудование и высококвалифицированные врачи. Но, как выяснилось, молодые супруги в своих ожиданиях обманулись.

Как следует из истории родов Светы, после госпитализации у нее была выявлена условно-патогенная флора, которая присутствует в организме каждого человека. Но если концентрация превышает 10×4 степени, она может спровоцировать начало преждевременных родов. Пациентке было назначено лечение (антибиотики) и проведена подготовка легких детей. Через две недели, когда терапия закончилась, врачи должны были выписать пермячку домой, так как дальнейшее нахождение в стационаре подвергало её повышенному риску заражения внутрибольничной инфекцией. Но врачи этого не сделали.

По словам супруга умершей, ни ему, ни его жене не была разъяснена необходимость дальнейшего лечения именно в стационарных условиях. Они не были проконсультированы врачами о возможности наложения шва на шейку матки (цервикального серкляжа — Properm.ru), если основной причиной нахождения в стационаре была угроза преждевременных родов. А за 30 дней госпитализации в отделении патологии беременности перинатального центра женщина не была осмотрена руководителем центра, сотрудниками кафедры акушерства и гинекологии пермского медуниверситета. Не был проведен и необходимый в этих случаях перинатальный консилиум врачей (проводится, когда, например, предполагается рождение глубоко недоношенных детей).

«О так называемом «качестве» наблюдения пациентки говорит и тот факт, что, несмотря на жалобы больной в отделении патологии беременности ПКПЦ на ухудшение шевеления плодов, не была проведена адекватная оценка состояния плодов, что в итоге и привело к не диагностированной асфиксии и смерти детей», — сказано в независимой экспертизе.

За трое суток до смерти

Первые жалобы у Светы появились 2 декабря. Она жаловалась на то, что не чувствует детей. Спустя несколько часов, 3 декабря в 3:30, у нее поднялась температура. Но дежурный врач не предприняла никаких действий.

Как сказано в медицинской документации, через час, в 4:20 утра Свете стало еще хуже: температура поднялась до 39,6. Появилась рвота. Все, что сделала дежурный врач — это прокапала женщине «дротаверин». Но дежуривший молодой специалист понимала, что с пациенткой все же что-то не так и доложила об этом ответственному дежурному доктору по перинатальному центру и вызвала дежурного врача-анестезиолога. Но те не посчитали нужным своевременно посмотреть пациентку.

Как сказано в протоколе «Выживание при Сепсисе» (Maternal Collapse in Pregnancy and the Puerperium. Green–top Guideline No. 56, January 2011, RCOG) — скорость и адекватность терапии, проводимой в первые часы после тяжелого развития сепсиса, влияют на результат ранней реанимации и повышают выживаемость. Но при этом требуется многопрофильный командный подход, включающий акушерок, консультантов-акушеров, консультантов-анестезиологов, консультантов-гематологов, консультантов интенсивистов и консультантов-микробиологов. Следующий «пакет помощи» следует применять немедленно или в течение шести часов.

Но все это сделано не было. Дежурный врач-анестезиолог появился в отделении патологии беременности лишь через 2,5 часа после того, как его вызвали. В это время у беременной помимо температуры появились одышка, озноб, тошнота. Состояние больной резко ухудшалось. Уже через 25 минут дежурный анестезиолог пишет, что у женщины крайне тяжелое состояние. Но не выставляет диагноз, не назначает лечения, не вызывает заведующего отделением и не бьет тревогу.

Заведующие отделениями Балкова Т.Н., Курносов Р.В., Марков А.Н. и дежурный акушер-гинеколог Берсенева С.Н. осматривают беременную на утреннем обходе лишь в 8 часов утра (!), когда у Светы уже крайне тяжелое состояние с отрицательной динамикой. Однако, как и при осмотре дежурного реаниматолога, в медицинской документации отсутствуют заключение и рекомендации консилиума этих специалистов и можно предположить, что ничего не предпринимается для спасения жизни пациентки.

В 8:15 ее переводят на ИВЛ в «связи с прогрессирующей дыхательной недостаточностью». В этот же момент пациентке назначают инфузионную терапию, делают УЗИ плодов, при котором и фиксируют внутриутробную гибель детей.

«Консилиум специалистов акушеров-гинекологов и реаниматологов подозревает пищевую токсикоинфекцию, а не наиболее вероятный при данной клинической картине сепсис и септический шок (который обязан поставить даже студент-медик)», — сказано в независимой экспертизе.

Вместо того, чтобы, санировать очаг инфекции и оказывать экстренную медицинскую помощь при сепсисе, в больнице в 10 утра собирается консилиум врачей (в том же составе), принимается решение о транспортировке больной в Пермскую краевую клиническую больницу на ул. Пушкина. Причиной срочного перевода в хирургическое отделение называется якобы необходимость в проведении компьютерной томографии, которая по мнению «специалистов» была необходима для установления вида инфекции (анаэробная или не анаэробная). Также одной из причин перевода значится установление некой хирургической патологии (перфорация полого органа — диагноз написан в медицинской карте больной со знаком вопроса — Properm.ru). Но при транспортировке тяжелобольной женщины лечащие врачи почему-то «забывают» о том, что тем самым значительно снижают шансы ее на выздоровление.

«Общеизвестно, что любая транспортировка больных в тяжелом состоянии усугубляет ситуацию, в особенности, у пациентов в критическом состоянии, — сказано в независимой экспертизе. — Необходимым являлось оказание неотложной помощи на месте, а не перевод из отделения хирургического профиля в другое хирургическое отделение одной и той же больницы».

«Меня до сих пор мучает вопрос: почему бригада хирургов, которая была вызвана из пермской краевой клинической больницы, не прооперировала Свету в перинатальном центре, а вернулась вместе с ней на ул. Пушкина. Еще более непонятным считаю, почему бригада врачей акушеров-гинекологов из перинатального центра проводила операцию не в перинатальном центре, а поехала вместе со Светланой в ПККБ на Пушкина для ее проведения. Какую цель они преследовали?» — задается вопросом муж погибшей.

Женщину в тяжелом состоянии привезли в Пермскую краевую клиническую больницу лишь в 10:45. Но и здесь врачи не сильно-то торопились. В 11 часов утра в хирургии прошел новый консилиум, который и принял решение о проведении оперативного хирургического вмешательства. Попутно выяснилось, что у пациентки имеется серьезное ятрогенное осложнение (осложнение, связанное с действиями медицинского персонала — Properm.ru). Операция длилась 2 часа 50 минут.

«Сегодня экспертизы подтверждают, что лечение Светы было значительно запоздалым. Если бы врачи начали лечить ее на восемь часов раньше, то ее можно было спасти. Но они ничего не сделали для спасения моей жены и детей», — говорит Владимир З.

«Необъективная оценка состояния влечет за собой неадекватную тактику, — говорится в экспертизе краевого минздрава. — В случае с З. недостаточно полно, а порой и искаженно описывается клиническая картина. Не подсчитывается частота дыхательных движений, не оценивается состояние языка, не проводится классическая пальпация живота с определением размеров печени — дневники дежурного врача носят формальный характер. Записи не внушают доверия — при температуре 39,6 не может быть в 7 часов «диурез в норме» <…> Осмотры пациентки, в частности обход в 8:00 при констатации крайне тяжелого состояния, тем не менее не увенчиваются формулировкой диагноза».

Второй дефект, который отмечают эксперты — это «очень медленное наращивание усилий по спасению пациентки, запоздалые диагностика и терапия. Так, в 3:30 возникает ургентная ситуация и никаких действий».

«Осмотр больной ответственным дежурным анестезиологом проводится спустя полтора часа! Судя по записям, лечение назначается в восемь часов утра, спустя 4,5 часа от начала заболевания, когда у пациентки уже развился септический шок! Хорошо известно, что опоздание с антибактериальной терапией на час уменьшает шансы на выживание на 5%. Таким образом, от начала манифестации септического шока в 3:30 до санации очага (13:40) прошло около 12 часов», — пишут эксперты краевого минздрава.

В экспертизе также сказано, что сепсис у З. имел молниеносный характер. При отсутствии адекватного лечения он может приводить к смерти больного.

«Любому понятно, что в условиях «молниеносной инфекции» важны даже не часы, а минуты, и что произойдет, если пациентку не лечить первые восемь часов с начала болезни. Но в случае со Светланой З. смерть была предотвратима, если бы состояние пациентки было правильно классифицированно, и выбрана адекватная тактика лечения», — сказано в независимой экспертизе.

По словам Владимира З., сегодня больница все свои действия объясняет тем, что задержка лечения произошла из-за неясной клинической картины. Кроме того, врачи долго думали, есть ли у беременной отравление.

«Почему, если был неясен диагноз и непонятна ситуация, не были вызваны специалисты, которые могли бы помочь разобраться? Где были в это время главные специалисты минздрава: акушер-гинеколог и реаниматолог, сотрудники профильных кафедр медуниверситета, консультанты? — спрашивает муж погибшей. — Причина сепсиса минздравом и Росздравнодзором не озвучена, а причиной смерти супруги называется его молниеносное и необъяснимое течение. Я не верю этим словам. Все это делается для того, чтобы запутать общественное мнение и отвести вину в смерти моей супруги и детей от врачей. И что меня по-настоящему пугает, дак это то, что до настоящего времени, даже при наличии в надзорных органах экспертиз, подтверждающих вину врачей, все эти врачи до сих пор находятся на своих местах и оказывают помощь другим пациентам (но качественную ли?)»

По словам супруга, когда его жена умерла, руководство больницы не вызвало полицию, чтобы зафиксировать факт материнской смертности. Он вызывал полицию сам и настоял на проведении судебно-медицинской экспертизы в другом медицинском учреждении. Сам же написал заявление в следственный комитет. Было возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 109 УК РФ («Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей»).

Сегодня, когда ведется расследование уголовного дела, параллельно Владимир организовал собственное расследование. Он направил жалобы в контролирующие и надзорные органы. Спустя три месяца, получил на руки три экспертизы. Но по неизвестным причинам до сих пор не получил ответ из краевого минздрава, несмотря на проведенные экспертизы, о которых упоминал министр здравоохранения Пермского края Дмитрий Матвеев на брифинге в феврале 2017 года.

Все эксперты единодушны в одном: необходимая медицинская помощь Свете была оказана с большим опозданием. Женщину можно было спасти, если бы медицинская помощь была своевременной, быстрой и качественной.

«Минздрав до сих пор не ответил, проводились ли внутренние проверки перинатального центра после этого случая, — говорит Владимир. — Что было предпринято минздравом и руководством Пермской краевой клинической больницы чтобы предупредить материнскую смертность в больнице».

Как пояснили в краевом минздраве, этот случай включен в статистику материнской смертности. Таким образом, в прошлом году в регионе официально зафиксировано три случая материнской смертности, что на один случай больше, чем годом ранее.

Елена Лодыгина