Портал Properm.ru на Пермском форуме организовал круглый стол с генеральным директором архитектурного бюро «Яузапроект» Ильей Заливухиным, председателем правления московского общества охраны архитектурного наследия Мариной Хрусталевой и историком и критиком архитектуры Владимиром Паперным. В роли модератора невольно выступил редактор портала Properm.ru Алексей Лучников. Эксперты подробно описали, как из Москвы выглядит Пермь с ее генпланом (Генплан Перми - проектный документ, на основании которого осуществляется планировка, застройка, реконструкция и иные виды градостроительного освоения территорий) и мастер-планом(Мастер-план Перми - концепция преобразования города, в которой сформулированы и обозначены ключевые направления будущего развития, не является зафиксированным документом), архитектурным наследием и туристическим потенциалом, ответив под занавес на очень важный вопрос — почему в этом городе работать хочется больше, чем жить.
Алексей Лучников: Как вы оцениваете ситуацию, сложившуюся вокруг преобразования городского пространства в Перми? Насколько она адекватна для нашего города?
Владимир Паперный, историк архитектуры, дизайнер, архитектор: Мнение большинства вовсе не всегда можно автоматически принимать за истину. Повсеместно в мире власть обычно ориентирована на прогресс, а население консервативно. Экстенсивное использование территории по инерции прослеживается как в Перми, так и в других российских городах: идея перепланировки районов, едва возникнув, трансформируется в желание город расширить, вместо того, чтобы осмысленно освоить имеющуюся территорию. То же самое сейчас происходит с расширением Москвы. Возможно, этот опыт перенесется и в Пермь. Что касается уплотненной городской застройки — «впихивание» в вашем городе многоэтажек во дворы, вероятно, обосновывается желанием получить быстрые деньги.
Марина Хрусталева, председатель правления московского общества охраны архитектурного наследия: Нас вчера возили по городу. Пермяки о недавно построенных зданиях говорят: «Это уродство, это — тоже», хотя, на самом деле, иногда попадались неплохие дома. Но стоят они так, что своим присутствием разваливают всю окружающую композицию пространства. Мне кажется, нельзя вставлять во дворы «карандаши», и портить городскую ткань, которая и без человеческих усилий раздергана оврагами, рельефом и промышленностью. Напротив, надо ее залечивать, каким-то образом связывать ее, чтобы не создавать дисгармонию.
Илья Заливухин, генеральный директор архитектурного бюро «Яузапроект»: Что вы, пермяки, имеете сейчас? В чем проблема? Я отвечу: застройщики, в целях получения максимальной выгоды, желают разместить людей в дешевые дома…
Хрусталева: То есть, ты хочешь сказать, что сделать город гармоничным — это дорогое удовольствие?
Заливухин: Я считаю, что то, о чем ты говоришь — абсолютно другая социальная модель, это Европа.
Паперный: С одной стороны есть правильные идеи в планировании Перми, с другой — есть реальность, которая не позволяет их реализовывать. Как в этой ситуации себя вести застройщикам, власти и жителям города? Трудно сказать. Надо подумать, почему советская власть имела деньги, на то чтобы грамотно застраивать города…
Паперный: Да, воровала намного меньше, потому что все были на заводах.
Заливухин: Сейчас же постиндустриальное общество… все отдыхают.
Лучников: Прекрасно, а в Перми-то что делать?
Хрусталева: Опыт, который есть в Перми с мастер-планом, разработанным голландской компанией КСАР, нельзя недооценить. Это первый в России случай создания мастер-плана с привлечением экспертов с разных фронтов. Это большая научная работа, которая имеет практическое значение. То, что в Перми был утвержден генплан на основе мастер-плана — это тоже большая победа. Именно так сейчас в соответствии с российским законодательством и международными градостроительными нормами должно развиваться российское планирование города.
Очень правильно, что происходят какие-то трения с общественностью — в процессе всех согласований это даст хороший рабочий результат. Пермь очень сложный город: длинный, вытянутый вдоль реки, с огромным количеством разрывов, промышленности, гор, рек, лесов и оврагов... Это город с несколькими пластами интересного, совершенно неоцененного промышленного наследия: пивоварня на улице Сибирской (здание Ижевского пивоваренного завода ул. Сибирская, 35 — Properm.ru) и фабрика напротив эспланады (здание бывшей табачной фабрики «Астра», ул. Советская, 65а — Properm.ru). Это очень обидно, потому что промышленное наследие сейчас во всем мире осознается как ресурс для развития новой креативной экономики, как очень интересная часть инженерно-архитектурной памяти.
Паперный: Да, у вас очень много примеров использования старых фабричных зданий и вокзалов. Стиль старой фабрики вполне приемлем для галереи поскольку этот стиль подходит к современному искусству.
Хрусталева: И не только к современному. Таких примеров очень много, об этом пишутся целые книги. Еще в вашем городе присутствует слой наследия конструктивизма, которого, кстати, достаточно много. Но хорошо отреставрированных зданий я в Перми не увидела, это обидно. Есть даже карты по пермскому конструктивизму — это тот слой который прилекает туристов по всей России, по большей части иностранных, потому что русский авангард лег в основу всей мировой архитектуры, в первую очередь, современной. На деревянную Пермь хочется обратить самое пристальное внимание. Искренне жаль Мотовилиху, потому что это удивительное городское пространство и рельеф, вода и фабрики. Деревянные дома могли бы послужить хорошей пермской приманкой для туристов.
Лучников: Во что мы можем превратить наши старые фабрики? К примеру, у нас есть площадка Пермского завода смазок и СОЖ, на ул. Яблочкова, которую, возможно, отдадут под «Ашан»…
Хрусталева: Вы знаете, очень большой опыт существует в мире, это называется конверсия промышленной архитектуры — приспасабливают под все, что угодно: выставки, рестораны, музеи…
Заливухин: А под «Ашан» нельзя?
Хрусталева: Под «Ашан», наверное, нельзя, так как у них присутствует корпоративная архитектурная этика. Но под какой-нибудь пермский универмаг, наверное, можно. Или под гостиницы, жилье, офисцентры… Причем эти здания, как правило, очень крепкие, расчитанные на несколько столетий эксплуатации, не требуют противоаварийного ремонта: они требуют покраски, побелки, лаконичного стильного редизайна. Единственное, с чем можно столкнуться — зараженные продуктами химического производства территории, однако и этот вопрос решается, технологии чистки есть.
Лучников: По поводу редевелопмента — как правило, у каждого из этих объектов уже есть собственник, со своими планами на площадку. Как объяснить владельцу, что на месте ижевского пивзавода можно сделать классный музей?
Хрусталева: Например, можно намекнуть, что высотку там уже не воткнешь — за ним уже стоит высотка. А от него осталась одна стена, и сломать его не могут, потому что это памятник архитектуры. Значит, можно ее укрепить и использовать красивый исторический фасад.
Лучников: Генплан обратной силы не имеет. Высотки, которые «воткнули» между «сталинками», «хрущевками» и «брежневками» так и останутся стоять?
Хрусталева: Да, обратной силы это уже не имеет: теперь надо как-то с этим жить или судиться. Но когда-нибудь это должно быть остановлено. Мы жили и сейчас живем в шальное время.
Заливухин: Без проекта невозможно строить город. Представляете, как построить дом без проекта? Так вот генплан — то же самое. Нужно сделать проект, чтобы увидеть: вот это конструктив, вот это инженерия. А те, кто хаотично, как Лужков, застраивали Москву… Мы теперь имеем темный, неуютный, ужасный сарай. Чтобы такого не произошло с другими городами, нужно как можно быстрее разрабатывать генпланы.
Лучников: KCAP в регионы России?
Заливухин: Да нет, при чем здесь КСАР. Ну или хорошо, КСАР, но у нас столько городов…Ничего страшного нет, что для Перми был разработан мастер-план. В Перми, почему-то, развели вокруг этого какую-то бучу.
Хрусталева: Хорошо, что вы стали флагманами!
Лучников: Вопрос в другом — когда генплан начнет изменять внешний вид города. В Перми выдано разрешений на строительство домов общей площадью порядка 1,5 млн кв. м. Есть еще утвержденные градостроительные планы на два года вперед. Для сравнения: в год в Перми вводится около 400 тыс. кв. м. жилья. Как вы полагаете, когда генплан начнет действовать, когда заработают принципы города, «удобного и комфортного для жизни»?
Паперный: Интересная мысль была высказана на заседании группы «Среда» о том, что население должно самоорганизовываться и влиять. Население готово самоорганизовываться против чего-то, но не «за». Невозможно себе представить, что люди объединятся по принципу любви к генплану: так им нравится генплан, что они создали общество его любителей. Поэтому…
Заливухин: Подождите, а люди против? Девелоперы против — это я понимаю, а люди?
Лучников: Людям толком не объяснили ценности генплана. В связи с этими выданными разрешениями есть не менее важный вопрос: как Перми сохранить свое архитектурное наследие?
Хрусталева: Есть работа государства, которая должна быть сделана. Если охрана не работает, если государство в лице губернатора считает невозможным пинать все органы охраны, то общество должно брать на себя часть этих функций.
Лучников: Каким образом?
Хрусталева: Методов борьбы несколько, они действуют только в комплексе. Да, есть общественная активность — это пикеты, митинги, выход и общение с бульдозером — это все нервно и временами достаточно опасно, но, тем не менее, отчасти помогает решить какие-то острые ситуации. Дальше должна быть колоссальная работа со СМИ. И третье — это тупая, последовательная и непрерывная работа с документами. Ломают дом — пишем в прокуратуру, управу, вызываем милиционеров, объясняем им, что это 243-я статья в Уголовном Кодексе РФ. Он не знает, и вообще не знает, что это имеет отношение к его компетенции. Учим его писать акт, отправлять его куда надо, носим эти бумажки непрерывно, ходим на все заседания в мосгордуму и гордуму — куда пускают, вносим поправки в законодательные документы — городские и федеральные. Вот и все: долго биться головой в одно и то же место.
Паперный: И самое главное, поскольку речь идет о будущем, надо начинать образовывать население в этом направлении со школьной скамьи: устраивать лекции, прогулки для школьников, курсы, экскурсии, приглашать архитекторов рассказывать детям, что такое город, что такое генплан.
Хрусталева: Кстати, у вас тоже есть много чего интересного, например, зеленая линия через весь город, я привожу этот пример всем в других городах, это замечательно.
Лучников: Как выглядит Пермь как бренд из Москвы?
Хрусталева: Все знают, что в Перми что-то происходит. Не все знают подробности, но что там прогрессивный губернатор, много экспертов ездят туда за чем-то, что там что-то делается с городом, что там есть музей современного искусства и красные человечки, конечно же. Известно, что там какая то активность.
Паперный: Есть такая идея: давайте придумаем бренд нашего города, и тогда люди сразу туда поедут. На самом деле это невозможно — бренд все равно должен возникнуть в рамках территориальных ресурсов и событий. Если мы сейчас придумаем красивый фирменный знак, напечатаем красивые брошюры и будем ждать расцвет туризма, столкнемся с глубоким заблуждением — он не начнется. Дизайнерский подход к бренду практически никогда не работает. Надо начать с действий и событий, с которой этот брэнд может возникнуть.
Заливухин: Кстати, разработка генерального плана Перми и мастер-плана была неким территориальным действием, потому что реально все архитектурное сообщество знает об этом и учится по этим документам. Это некий конкретный позитивный момент для Перми. Это очень хорошо, потому что мы, русские специалисты, знаем о нем и будем по нему учиться. Конкретно для меня это вещь нормальная.
Лучников: Если кому-то из вас предложат пожить и поработать в Перми, вы согласитесь?
Паперный: Не откажусь. Мне даже одно время предлагали, и я почти согласился. В то время речь шла о том, чтобы создать какой-то архитектурный или урбанистический факультет при политехническом институте. Я даже сказал, что готов это обсудить, но потом эта идея умерла сама собой. Я никогда не отказывался от таких предложений. Так что, я совершенно не против, мне это очень интересно.
Хрусталева: Я бы точно не приехала в Пермь в качестве туриста, только ради интересной работы. В Перми, конечно, очень много проблем, город не идеальный, но, тем не менее, отторжения он не вызывает.
Заливухин: Пермь — город-вызов. А говорить, нравится ли мне Пермь как туристу… Мне нравится река, но мне больше нравится работать. Можно, наверно, найти и что-то интересное. Но я так вопрос себе не ставил.
Паперный: Есть очень много мест, которые я хотел бы посетить как турист, но Пермь была бы где-то на 1256-м.
Лучников: Спасибо за честность.
Паперный: Но как «работодатель» Пермь была бы на очень высоком месте.