Катя Балакина: Люди не верят, что в таксе Ане нет скрытого смысла

Год назад журналист Екатерина Балакина не могла и подумать, что ее станут называть художницей. Неожиданный успех, который ей принесло участие в конкурсах «Длинные истории Перми» и «Экология пространства», обернулся как хвалебными отзывами, так и общественным порицанием.

Спустя полгода после появления таксы Ани на бетонных заборах и электрошкафах, Properm.ru встретился с ее создателем. Сегодня Катя до сих пор не признает в себе художницу, но с удовольствием рисует дружеские шаржи (называя их «фарши» — Properm.ru) и принимает заказы от клиентов, мечтая заняться исключительно иллюстрациями.

— Properm.ru: Вопрос, от которого никуда не деться. Расскажи, пожалуйста, историю создания таксы Ани.

— Такса Аня прославилась благодаря «Длинным историям Перми», но придумала я ее раньше. Придумала и забыла. Тогда я только начала рисовать, у меня появился графический планшет, и для одного своего друга я нарисовала таксу. А потом узнала, что начинается конкурс «Длинные истории», и подумала, что у меня нет причин в нем не участвовать. Я поломала голову и нарисовала серию рисунков, совершенно не думая, что это может во что-то вылиться. А потом неожиданно получила приз зрительских симпатий. Но вообще неожиданным был сам факт того, что я попала в короткий список…

— Почему?

— Во-первых, я не художник, а конкурс был международным, там были очень крутые парни! Во-вторых, я очень долго рисовала макет. А когда уже отправила — а это было в ночь на «дедлайн» — тогда прочитала в условиях, что можно использовать только два цвета, кроме черного. А у меня был полноцвет, и времени переделывать не было! Поэтому для меня стало сюрпризом, что работа все равно прошла.

— В прошлом году ты заявку не подавала?

— В прошлом году я даже не рисовала!

— Когда же это началось? Художественного образования у тебя нет?

— Нет, и это видно.

— Может быть, это видно художнику. Я далекий от этого человек, не могу сделать таких выводов.

— Когда-то я рисовала в школе фломастером. Делала иллюстрации в школьную и в районную газеты. Но я всегда была нацелена на то, что иллюстрации — это что-то побочное по сравнению с текстом. И когда поступила в университет и начала работать, совсем про это дело забыла. Получилось, как у всех, наверное: когда ты учишься и работаешь, у тебя мало свободного времени, а потом ты начинаешь только работать, и появляются свободные вечера.

— То есть это все по наитию у тебя возникло?

— Когда у меня появился графический планшет, я включила фотошоп и начала думать, что с этим делать. Как маленький ребенок, который учится ходить: я прочитала пару уроков работы с фотошопом, и потихонечку начала рисовать. У меня такой график на работе, что у меня свободен кусочек утра и кусочек вечера. Так я начала рисовать с утра до вечера. Наверное, набила руку.

— После «Длинных историй» был еще один конкурс — «Экология пространства». Такса Аня появилась еще и на электрошкафах…

— В рамках «Экологии» у меня появилось четыре шкафа и один «таксафон». Это вызвало бурный всплеск эмоций. Все говорят про то, что такса Аня всё заполонила, про «распил бабла»…

— Да, мы общались с Лесей Гусевой, автором рисунков про Крошку Ши, и она с горечью отметила, что такса Аня почему-то вызывает массу негатива у людей.

— Я сама много об этом думаю. Но я привыкла к тому, что я всегда делаю что-то такое, что вызывает какой-то бунт. Еще в районной газете я делала детскую полосу, и помню, что приходили письма от пенсионеров: убрать Балакину со страниц газеты! Это был маленький, но бунт. Но я удивилась, что столько негатива вылилось на безобидного персонажа. Возможно, люди не верят, что такса Аня — это всего лишь такса Аня, а не восемь поддонов скрытого смысла. Им кажется, что это борьба против чего-то.

— Почему люди увидели в таксе Ане скрытый смысл? Причина в стихах?

— Я думаю, что в них есть немного злой сатиры, которая раздражает людей.

— Всем не угодишь. Если рисуешь рисунки ради рисунков, они спрашивают: «А где же злободневность?». Если есть некий смысл, критикуют и за это.

— Может быть… Но я стараюсь относиться спокойно к таким вещам. Последний рисунок на электрошкафе про развод таксы становился жертвой вандалов несколько раз, его восстанавливали. Я не знаю, в каком состоянии он сейчас находится, но последний раз там половина слов были замазаны красным цветом.

— Заборы не замазывали?

— Замазали целый пролет черным цветом и написали «У рыжих нет души». Там была довольно скандальная картинка про девственность. Про нее очень много писали гадостей: «Там гуляют наши дети. Кем они станут, когда вырастут?»

— Его уже не восстановить?

— Нет.

— Где было сложнее работать — в рамках «Длинных историй» или «Экологии»?

— Я никогда не рисовала на больших поверхностях, поэтому боялась выходить «на улицу». В рамках «Длинных историй» я просто замазывала фон, там работали волонтеры. Я приходила со своими эскизами и смотрела, как они всё делают. А в рамках «Экологии» всё надо было делать самому. В конкурсе участвовали только готовые работы. Я пришла в штаб, мне дали ведро краски, табуретку и кисточку. Погода была ужасная в начале сентября. Я начала рисовать. Как-то прихожу к своим ящикам и вижу, что там вырыли траншею, чтобы проложить электрический кабель. Так я и стояла под дождем в траншее, и всё нарисованное стекало вниз. А потом художник Олег Иванов предложил мне прилепить на ящик козырек…

— Если человек рисует на улице, он должен быть готов к вандализму?

— Конечно. Это объекты, которые живут. Они не повешены в Эрмитаже.

— Что тебе дало участие во всех этих проектах?

— Главное — я стала художницей. Много людей меня узнали, многие стали мне улыбаться.

— Ты часто рисуешь на заказ?

— Я стала этим заниматься этим летом, и сейчас у меня без заказов ни один день не обходится. Я рисую что-то вроде портрета — «Фарш» — и приписываю какой-то смешной стишок. Как правило, ко мне обращаются люди, которые узнали меня благодаря таксе Ане. Все они с чувством юмора и представляют, что получится в итоге. Выкладываю, может быть, 2% из того, что делаю. Рисую визитки, иллюстрирую журнал «Вездепрыг», осенью проиллюстрировала одну книжку, нарисовала обложку для другой.

— Хочешь уйти из журналистики и стать профессиональным иллюстратором?

— То, чем я сейчас занимаюсь, получилось стихийно, но я поняла, что это мне на самом деле приносит удовольствие. Рисование дает большие возможности, этим можно заниматься, где угодно. Ты можешь сидеть в Таиланде и рисовать. Тогда у тебя могут быть и деньги, и крепкая нервная система.