Зачем спасать безнадежных? Репортаж из пермского приюта, где собак вытаскивают с того света

Перед указателем «Причальная, 5» автомобиль такси поворачивает направо. Мы ищем в Кировском районе Перми cтанцию скорой помощи для животных «Антидогхантер». И вот, кажется, прибыли. Отпустив машину, выясняю у вышедшего навстречу мужчины, что мы немного проскочили поворот — станция находится чуть раньше указателя. Мне объясняют, как пройти к ней. Но идти можно на звук — с соседнего участка за забором раздается многоголосый собачий лай. Чем ближе я подхожу к серым металлическим воротам, тем он сильнее. Звоню руководителю станции Семену Филипповскому — он уже поджидает меня за воротами. «Собак не боитесь?» — первым делом спрашивает Семен. «Вроде бы нет», — отвечаю я, оглядываясь по сторонам.

Мы идем к зданию скорой помощи по просторному двору, по правую руку в вольерах оглушительным лаем заливаются собаки самых разных мастей. Им вторит пара пациентов, которые сейчас на свободном выгуле. Вопрос Семена весьма уместен — поначалу меня берет некоторая оторопь. Здесь содержится более ста животных, обычно их число колеблется в районе 100–130.

Трехлапая Вышка на свободном выгуле, лает, опасливо приближается и обнюхивает меня. Неуверенно машет хвостом — кажется, есть контакт. «Ей отрубили лапу, мы ее нашли с обрубком кости, вылечили, сейчас прекрасно бегает на своих трех», — объясняет Семен.

На станции скорой помощи содержатся только те собаки, которые были покалечены в дорожно-транспортных происшествиях, в результате жестокого обращения или в каких-то других ситуациях. Обычно о раненых животных сообщают жители Перми. По оценкам Семена Филипповского, около 10% собак умирают по дороге к ветеринару. Как правило, выезжает за ними он сам, но иногда в силу занятости на станции просит о помощи пермяков. Еще 15–20% животных погибают на операционном столе или в первое время после хирургического вмешательства. Выживают примерно 70%. Врачи ветеринарной клиники «Друг» проводят сложнейшие операции, ведь часто пациенты попадают к ним в очень тяжелом, запущенном состоянии. Из клиники собаки отправляются сюда — на реабилитацию.

Миновав двор, мы попадаем в здание скорой помощи. На пороге в нос ударяет специфический запах — лекарств и животных. Надеваем бахилы и проходим дальше. Тут работает вытяжка, и запах уже не чувствуется. Семен проводит для меня небольшую экскурсию.

Одноэтажное здание площадью 450 кв.м и гектар земли находятся в аренде у благотворительного фонда «Планета добра» с октября 2018 года. Недвижимость принадлежит муниципалитету, поэтому арендная плата невелика — 16 тыс. рублей в месяц. Но в ремонт и оборудование вложены уже сотни тысяч рублей, стройку спонсируют друзья Семена.

Ремонт еще не закончен, но на станции уже есть все необходимые коммуникации, котельная, скважина и фильтр очистки воды, операционная для проведения стерилизации и других менее сложных медицинских процедур, стационар с теплым полом, душевая для животных, кухня, склад для лекарств и перевязочных материалов, прогулочная веранда и выход на нее прямо из стационара.

«Переезд из помещения на ул. Героев Хасана назрел потому, что число пациентов скорой помощи достигло 60-ти — это был предел», — объясняет руководитель станции.

Мы проходим в одну из комнат стационара, где вместе с двумя собратьями находится Бим, который пострадал во время пожара в пермском конном клубе «Кавалерия» в мае этого года.

«Он обгорел, прополз около 150 метров, лежал в зарослях, там я его и нашел», — рассказывает Семен. Сейчас пес все время хочет чесаться, его ожоги заживают, но шерсть больше не вырастет. Он трется о мои ноги, я осторожно чешу его за ухом. Довольны оба.

На середину комнаты выбегает щенок Зайчик, его привезли из Татарстана — у него врожденное отсутствие коленных чашечек, но это не мешает ему шустро передвигаться и общаться с людьми и собаками. За нами с подстилки наблюдает Тая. Ее сбила машина на шоссе Космонавтов. Добросердечные пермяки привезли ее в другой приют, где она пролежала без должной медицинской помощи три дня.

«Когда мне позвонили из этого приюта, то предложили сделать эвтаназию — у нее уже пошел отек спинного мозга. Если бы наши врачи своевременно ее прооперировали, она бы ходила. А теперь она спинальница», — с горечью рассказывает Семен.

Главная особенность станции скорой помощи в том, что здесь содержатся спинальники — животные, которые получили повреждение позвоночника, из-за чего наступил паралич задних лап или всего тела ниже поясницы. В этом году сюда стали поступать пациенты из других регионов России: Татарстана, Башкирии, Тюмени, Волгограда. Самые тяжелые традиционно приезжают из городов Прикамья: Кунгура, Березников, Чусового.

Первой в Пермь из другого региона прибыла голубоглазая Белоснежка. Ее привезли из Набережных Челнов. У собаки врожденная ломкость костей. По всей видимости, ее совсем маленьким щенком выбросили на улицу хозяева. Сейчас она передвигается только на передних лапах — предположительно, после падения.

В другой комнате находятся спинальники, которые заново начали ходить — не на двух, а на всех четырех лапах. Глядя на этих собак, понимаешь: чудеса случаются. Вместе с ними по комнате бегает еще один Бим — у него нет левых лап, передней и задней, и левого уха. Он попал под поезд на ул. Васильева. Пролежал около рельсов больше суток. Семен не понимает, как за это время пес не умер от кровопотери.

«Мне позвонил работник одной из тамошних организаций. Когда я приехал на место, то был в шоке: полголовы у пса нет, торчат обрубки лап, а он вдруг встает и убегает. Забился под будку охраны, мы еле его вытащили, а он еще и кусался! Когда я привез его в клинику «Друг», ветеринары развели руками: «Он не выживет». Бима ввели в медикаментозную кому. Врачи были на высоте — они остались с ним на ночь, и это при том, что у меня уже были долги за лечение животных. Трое суток он оставался в коме, потом где-то неделю лежал, от всех отвернувшись, а теперь вот — бегает на двух лапах», — рассказывает Семен.

Сначала ветеринары думали заказать Биму 3D-протезы, но крепить их было некуда, ведь лапы пришлось ампутировать полностью. Тогда врачи начали учить его ходить. Сначала он опирался о стену, а потом стал бегать без опоры — на двух правых лапах. Когда видишь это, не веришь своим глазам.

«Конечно, Бим быстро устает, и по лестницам его надо носить на руках, но в остальном он полностью самостоятелен. — Пристроить бы его в добрые руки», — добавляет руководитель станции.

У Семена песней Виктора Цоя звонит телефон: «И две тысячи лет война, война без особых причин…» Надо открыть ворота — в приют привезли вещи от благотворителей. Я остаюсь одна в палате с собаками. Одни лают на дверь — просятся выйти за Семеном, другие ластятся ко мне, глажу этих живых «представителей чуда». Бим вышел на середину комнаты, обнюхал меня и теперь держится независимо. Скоро пациентов выпустят погулять на веранду.

На веранде лежит огромный Геркулес. До этого он два дня пролежал у дороги в коттеджном поселке. Кличку Семен придумал ему, когда в одиночку затаскивал в машину. У пса отнялись лапы, все тело в язвах, лечение предстоит долгое и тяжелое. «Я очень хочу поставить его на ноги», — говорит Семен, подавая Геркулесу миску с водой.

На огражденной территории у веранды бегают самые разные пациенты. Одна из них рыженькая Лика, бывшая спинальница. После травмы ее готовили к усыплению, но Семен не отдал собаку на эвтаназию. Через полгода лечения она встала на все четыре лапы. Теперь только немного подволакивает правую заднюю и ходит в туалет непроизвольно.

Рядом в вольер заходят волонтеры — пора кормить и поить собак. Вода, кстати, подведена прямо к вольерам — это облегчает работу, тем более, что обычно здесь помогают девушки и женщины. Выходим с веранды, Семен выводит на улицу Макса.

Его, чистокровную овчарку, он нашел в лесу в 30 км от Перми с частично отрубленными лапами и хвостом. «Пес уже умирал», — вспоминает Семен. Во время лечения Максу сделали пересадку тканей — одну лапу восстановили, на вторую он опираться не может — осталась культя.

Времени на то, чтобы размещать информацию о выздоровевших пациентах у Семена нет. Между тем, здесь живет много замечательных собак, которые станут верными друзьями доброму хозяину. Просто рассказать о них некому, как и помогать содержать животных. Станции катастрофически не хватает рабочих рук. Периодически сюда приезжают волонтеры, в том числе от крупных предприятий, привозят корма, ветошь, прочие необходимые вещи. Помогают готовить еду, кормить собак, чистить вольеры. Но бывают дни, когда на станции совсем нет волонтеров, и всю работу выполняют один-два человека.

Врач бывает здесь три раза в неделю по четыре часа. В остальное время процедуры проводит Семен. Фактически он привязан к станции, и даже на вызов не всегда может выехать лично.

Сейчас здесь открыта вакансия помощника (для жителей Кировского района, так как из других районов Перми добираться сюда неблизко). Обязанности все те же: готовить еду, убирать вольеры, кормить животных.

Животных на станции становится всё больше. Почему-то люди не хотят брать даже здоровых трехлапых собак, не говоря уже о спинальниках, которым нужен более тщательный уход. Слепые собаки также мало отличаются от здоровых — отличный нюх компенсирует им зрение. В Европе дело обстоит иначе. Там люди рассуждают так: «Зачем покупать породистую собаку, если можно помочь бездомной и сделать ее счастливой». Там не гнушаются собак-инвалидов — взять такого пса даже престижно. Уход за спинальником, особенно небольшого размера, не отнимает много времени — надо только преодолеть свою брезгливость. Именно из-за другого отношения к животным проблемы бездомных собак в ряде западных стран просто нет.

В России же речь идет об обратном. На станции скорой помощи содержится очень много собак, которых люди покалечили умышленно.

«Тот же Макс, Мухтар, которому выкололи глаза. Других мы забираем у охотников, когда они хотят усыпить собаку. Например, из Свердловской области привезли чистокровную лайку шести лет. Другие уезжают с дач и бросают там своих животных без еды и воды. То есть проблема не только в ДТП и пожарах. Проблема в людях», — говорит Семен Филипповский.

Сам Семен начал заниматься спасением животных три года назад. Поводом послужила гибель его пса. Бакса Семен взял щенком из приюта, и тот жил на автомойке, которой владел будущий антидогхантер.

«Однажды вечером я не закрыл дверь, и Бакс увязался за местными собаками, выбежал на ул. Соликамскую, где его сбила машина. Его сбросили с дороги вниз, в заросли. Я всю ночь искал его по окрестностям, а он лежал в 50 м от мойки. Утром он выполз на обочину, и мне сообщили об этом знакомые. Когда я прибежал, Бакс был еще теплый, — рассказывает руководитель станции скорой помощи. — Я настолько был потрясен такой бесчеловечностью… Я знал, что если бы я сразу оказал ему помощь, Бакс остался бы жив. Три дня я молчал, а потом создал группу «Антидогхантер» и поехал вытаскивать сбитых собак».

На мой вопрос «Что вы чувствуете, когда безнадежный пес выживает и встает на ноги?» Семен коротко отвечает: «Восторг! Это даже не объяснить словами…»