Юрист вагоновожатой «бешеного» трамвая: Суммы ущерба измеряются миллионами

В деле о «бешеном» трамвае появились новые подробности. В понедельник, 21 января, пермским СМИ было разослано сообщение, в котором говорилось о том, что 17 января у трамвайного вагона модели 71–619КТ с бортовым номером «082», который уже прогремел на всю страну, вновь наблюдались неполадки с тормозной системой. К счастью, это произошло в депо и до ДТП в центре Перми, как было 2 июня, дело не дошло.

В пресс-релизе цитируется запись в «книге трамвая»: «При включении тумблера реверсора вагон идет сам (ток на тяговые двигатели поступает) хотя контроллер водителя находится нулевом положении!!!»

«Ситуация сродни той, если бы у вас на автомобиле контроллер АКПП находился в положении «parking», а машина бы при этом самопроизвольно начинала разгон, — пояснили авторы обращения. — Соответственно, нулевая позиция контроллера водителя трамвая равна нейтрали на АКПП авто. То есть трамвай, например, при высадке пассажиров на остановке, может самопроизвольно поехать с набором скорости».

Прояснить детали этого происшествия для Properm.ru согласился Сергей Михалев, представляющий в суде интересы вагоновожатой Елены Гулиной. Михалев, ранее работавший руководителем юридического отдела «Пермгорэлектротранса», убежден: «В деле нет человеческого фактора», как настаивает комиссия. В случае признания вины его подзащитной, взыскание ущерба от прошлогоднего ДТП ляжет на плечи вагоновожатой. По скромным подсчетам юриста, речь может идти о миллионах рублей.

— Сергей Юрьевич, расскажите, пожалуйста, что произошло 17 января в трамвайном депо?

— Вагон, которым 2 июня управляла моя подзащитная, сошел с линии с неисправностью, которую в «книге трамвая» записал Павел Малаев. Это говорит о том, что к страшному ДТП летом привели не действия водителя и аварийной бригады, а именно сбой в системе управления вагоном.

Вагон этой модели 71–619 КТ — с контакторно-транзисторной системой управления. То есть водитель только с контроллера подает команды на системы управления. С контроллера передается сигнал на блок сопряжения контроллера водителя, а этот блок уже передает сигнал на блок управления, на тот блок электроники, которая дает команды на тяговые двигатели и на тормозную систему.

Но из материалов дела для меня стало непонятно, как эксперты пришли к выводу о неправильных действиях водителя.

— Кто выступил в роли экспертов в деле?

— Комиссия МУП «Пермгорэлектротранс» с представителями завода-изготовителя «Усть-Катавского вагоностроительного завода» и ЗАО «Канопус» из города Златоуст — именно там производят электронное оборудование для трамваев.

Но в материалах дела нет ни одного указания, что блок сопряжения контроллера водителя или блок управления проверялись. На трамвайном вагоне три вида тормозов. Но по какой причине ни один не сработал, ни комиссия, ни эксперт ответа не дали. Мое мнение — к экспертизе подошли субъективно.

Вот заключение комиссии «Пермгорэлектротранса»: «Выявленные в ходе обследования трамвая неисправности отдельных узлов вагона не могли послужить достаточной причиной для полной потери управляемости вагона и совершения им неуправляемого движения, приведшего к ДТП». Так ответ-то вы дайте, почему он пошел! Не думаю, что причиной этого могли быть неправильные действия Елены Гулиной, водителя первого класса с 20-летним стажем, которая награждена значками за работу без аварий второй и третьей степени.

— К каким выводам это Вас подтолкнуло?

— Судебные эксперты делали свои выводы на основании экспертизы «Пермгорэлектротранса». Игорь Паршаков, старший эксперт отдела специальных экспертиз №1 экспертно-криминалистического центра ГУ МВД РФ по Пермскому краю дает свое заключение на основании заключения этой комиссии, не проводя свою экспертизу этих узлов, которые управляют вагоном. Это говорит о формальном подходе.

— Почему комиссия подошла к своей работе формально?

— Я могу предположить — заводу-производителю не нужна такая слава. Придется отзывать какой-то подвижной состав, если будут найдены изъяны в бортовой цепи. А позиция «Пермгорэлектротранса» мне понятна — взыскать ущерб в дальнейшем с Елены Гулиной. Если Гулину сейчас привлекут к административной ответственности и состоится судебный акт, то работодатель в силу ст. 243 Трудового Кодекса сможет с нее взыскать все, что будет выплачено по искам от данного ДТП.

— О какой сумме речь?

— Весь ущерб целиком я оценить не смогу. Но владелец автобуса, который протаранила Елена, уже предъявил иск в арбитражный суд на сумму 996 тыс. рублей. Пострадавшие иски пока не предъявляли.

— Но Вы полагаете, что они их предъявят?

— Думаю, они ждут, когда владелец автобуса выиграет. И тот факт, что 17 января вагон вновь стал неуправляемым, говорит о том, что все-таки есть какие-то недоработки. По моему мнению, после ДТП в центре Перми вагон был некачественно осмотрен.

— Как Вы полагаете, какие суммы ущерба будут указывать другие пострадавшие?

— Не могу сказать. Там, кроме ущерба материального, есть и причинение вреда здоровью средней тяжести, как у водителя Nissan X-Trail, которая остановила трамвай, Виктории Влади. Думаю, суммы будут исчисляться миллионами, но это только мое предположение.

— Павел Малаев, который обнаружил неисправность в работе трамвая 17 января, будет участвовать в этом судебном процессе?

— На Малаева администрация депо уже начала оказывать давление. Ему предъявляли претензию по поводу того, как он придал огласке эту неисправность, которая появилась полгода спустя.

— На Вашу подзащитную оказывалось давление?

— Сейчас узнаю, — юрист взял в руки телефон и набрал номер. — Елена, со стороны руководства депо какое-то давление оказывалось на тебя?

— Нет. Никакого давления не было, — ответил женский голос.

— А то, что тебе говорили — если ты сейчас уволишься, они тебя обратно не возьмут на работу?

— Да, это было. Я не знала тогда, смогу ли вообще после такого шока на трамвае работать.

— Хорошо, спасибо, — попрощался с Еленой юрист.

— Что нужно сделать для того, чтобы избежать негативного сценария для Вашей подзащитной?

— Доказать, что экспертиза была проведена неполно. Я обзвонил восемь бюро, которые проводят технические экспертизы, мне везде отказали, специалистов таких нет. Я написал в Москву, в одном бюро судебных экспертиз мне ответили. Такая экспертиза у них стоит 90 до 160 тыс. рублей. Для Елены эта сумма неподъемна. Продолжу искать.

В последнее время в «Пермгорэлектротрансе» проводились мероприятия по оптимизации, сокращалась штатная численность ремонтного персонала, о чем в свое время очень много говорила председатель профсоюзной организации СОЦПРОФ работников МУП «Пермгорэлектротранс» Наталья Дьякова. Они обращались к Виктору Басаргину, указывали на то, что качество ремонта подвижного состава снизилось. Они били во все колокола, но никто их услышать не захотел.

— Павла Малаева будете привлекать в качестве свидетеля?

— Не уверен, что он пойдет в суд. Я, Павел и Елена — мы все вместе в одной группе учились на водителей трамваев и начинали вместе работать. Но я не знаю, как себя Павел в этой ситуации поведет, захочет ли он своему коллеге помочь.

— Где Вы учились?

— В СПТУ №52, сейчас это училище №19.

— А потом Вы переучились на юриста?

— Да. Но еще полгода назад в «Пермгорэлектротрансе» я руководил юридическим отделом.

— Что надо сделать, чтобы ДТП прошлого года не повторилось?

— Это техника, она непредсказуемая. Пока не сменится менталитет руководства «Пермгорэлектротранса», сложно на что-то надеяться. Сейчас они экономят на всем. Моя задача сегодня — доказать, что Елена стала заложницей ситуации, что не ее действия привели к такой печальной ситуации.