Posted 17 мая 2019,, 03:00

Published 17 мая 2019,, 03:00

Modified 2 марта 2023,, 14:39

Updated 2 марта 2023,, 14:39

Наши там. Аргентина: «Россию они представляют, как вечную зиму и пьяных людей с балалайками»

17 мая 2019, 03:00
Properm.ru продолжает рассказывать о странах глазами пермяков, сменивших место жительства. Сегодня история о пермячке Наталье Прибылевой, которая расскажет о своей жизни в Аргентине.
Сюжет
Наши там

— Давай начнем с того, как ты оказалась в Аргентине?

— Наверное, лет с 17–18 я мечтала поехать в Аргентину, узнать страну, пожить там. Я довольно долго планировала ехать туда, но из-за цены на билеты не могла. Потом начался 2014 год. Крым, доллар и евро взлетели, а цены в евро и долларах на самолеты. Если раньше они были в одну сторону 20 тыс. рублей, то сразу стали, как минимум, 30–40 тыс. рублей в одну сторону. В один прекрасный день нашла дешевый билет в Буэнос-Айрес, купила его и улетела.

— Ты хотела туда как турист поехать или какие-то цели преследовала?

— Я, в принципе, летела туда, чтобы познакомиться со страной, но обратный билет я не брала. Копила деньги, заранее предупредила на работе, что увольняюсь, и все.

— Где остановилась?

— Изначально в гостинице на неделю. Она стоила 10 долларов в сутки. Когда я ее бронировала, не имела представления о Буэнос-Айресе определенное. Можно что-то прочитать у блогеров, в интернете, но по факту ты этого не видишь. Когда приехала, оказалась в эмигрантском районе. После восьми вечера в первую неделю старалась никогда не возвращаться. Даже когда встречалась с кем-то, общалась с аргентинцами, всегда просила проводить меня до гостиницы, потому что боялась.

Я начала испанский учить заранее, но была наслышана о том, что аргентинский испанский совсем другой. Причем летела из Барселоны, где нормально общалась с испанцами, никаких проблем не возникало. Когда прилетела в Аргентину, помню, меня на паспортном контроле спрашивают: «Вы говорите на Испанском», — «Ага». Они как начинают меня что-то спрашивать, я на них смотрю и понимаю, что вообще ни слова не понимаю. Стою, улыбаюсь, только бумажки подсовываю: бронь гостиницы и прочее, потому что спрашивают все равно примерно одно и то же.

Первую неделю я жила в гостинице, боялась с людьми контактировать, потом поняла, что, если я не начну контактировать, ничего не выйдет.

— Тебя смущал, прежде всего, языковой барьер, не сами люди?

— Нет, сами люди меня, естественно, не смущали. Было страшно начать разговаривать, потому что сказать я вроде могу, а понять нет.

— С чего ты начала изучать Аргентину?

— Первая неделя у меня была такая: я просто знакомилась с повседневной жизнью Аргентины. У меня не было туристической программы. Смотрела город, пыталась понять, как работает транспорт, где какие кафе, бары, куда можно сходить.

— С какими проблемами, кроме языка, ты столкнулась сразу же?

— Наверное, первая проблема была в небезопасности города. Буэнос-Айрес зонирован так, что ты можешь идти в хорошем благополучном районе, завернуть не туда, и ты чуть не в трущобах. Там очень богатые, благополучные районы тесно соседствуют с трущобами. Если тебе из одного района хорошего в другой надо идти, ты в любом случае через какой-нибудь бомжатник пройдешь.

— То есть, ты фактически приехала туда только со своим желанием побывать в этой стране, а знакомых не было?

— Некоторые из моих подписчиков в Instagram были аргентинцы. И в эту первую неделю я как раз с ними встретилась. Мы до сих пор дружим и общаемся.

— Когда ты переехала из отеля и куда?

— Через неделю уже вошла в обычный ритм жизни, когда надо было заниматься делами, зарабатывать. Вообще за год я практически всегда жила бесплатно. Через каучсерфинг. Меня удивило, у аргентинцев такое отношение — ты пожил два дня, и тебе говорят: «Живи сколько хочешь». Я в одном доме прожила четыре месяца.

Поселилась изначально у парня одного. Обычный аргентинец, который работал в каком-то футбольном клубе небольшом. Квартира однокомнатная — спальня и зал с кухней, огромный балкон. В каждом новом доме есть бассейн на крыше. Вот за этот дом в очень хорошем районе рядом с метро аренда была 500 долларов. Коммуналка вместе с электричеством в районе 100 долларов.

Если искать жилье в пригороде Буэнос-Айреса, можно было снять за 250 долларов однокомнатную квартиру. Там нет проблемы с транспортом — это основное.

В Буэнос-Айресе, на мой взгляд, самый дешевый в мире общественный транспорт из мегаполисов. Когда я приехала, проезд стоил семь песо (15 рублей). Метро у них довольно хорошее и удобное, но не большое: там всего пять линий. Вагоны новые, комфортные.

Большая маршрутная сеть автобусов. Они довольно старые, но потеряться, заблудиться невозможно, потому что на автобусах огромными буквами по всем бортам расписаны районы, через которые он идет.

В пригород Буэнос-Айреса ходят электрички, они новые, очень крутые. Я помню, когда мы ехали до одного городка в 40 минутах, на турникете с меня списали 13 песо, 25–26 рублей. В зависимости от того, на какой станции выходишь, рассчитывается стоимость.

Если брать междугородние автобусы с уверенностью могу сказать, что аргентинские автобусы — лучшие в мире. Не по качеству техники, а по качеству обслуживания. В автобусах в стоимость билета входит питание: первое, второе, горячее, десерт, вечером на выбор наливают вино, коньяк, виски, шампанское. Ощущаешь себя, как царь.

Самолеты практически не вылетают вовремя, но уровень заботы остается высоким. У меня на сутки была задержка рейса, и нас поселили за счет авиакомпании в пятизвездочный отель с видом на Анды. Когда надо было сдавать ключи от номера, нам сказали, что еще задержка часа на 3–4. Авиакомпания оплатила нам обед в ресторане при отеле. Такой сервис. Ты купил за 30 долларов билет на самолет, а тебя поселили в пятизвёздочный отель, еще и предоставили обед в ресторане. Этот отель и обед вышел раз в пять-шесть дороже, чем стоил билет.

Чтобы продолжить чтение материала, нажмите «Читать полностью».

— Ты уже отметила, что аргентинцы очень открытые, а почему так произошло?

— Не только аргентинцы такие. Если брать южноамериканцев, аргентинцы, наверное, самые чопорные, самые закрытые, но при этом в сравнении с европейцами «рубаха-парень», готов тебе все отдать. Они стремятся помочь, даже когда их не просят о помощи. Сколько раз разговаривала с ребятами, они всегда мне говорили: «Если ты вернешься еще раз в Аргентину, главное купи билет, не беспокойся ни о еде, ни о жилье», мне уже практически каждый знакомый написал, что можешь приехать и жить у меня, сколько захочешь, пока не найдешь жилье, не найдешь работу.

В Аргентину после первой и второй мировой войны очень много людей из Европы мигрировало. Сейчас практически у каждого аргентинца есть испанский или итальянский паспорт, очень сложно найти аргентинца, который скажет, что у него оба родителя аргентинцы в третьем, четвертом, пятом поколении. Они всегда говорят, что их родители, деды тоже когда-то переехали, им точно так же было тяжело, но их не бросили, они родились в этой стране и хотят помогать другим.

На самом деле, все южные нации вообще более открытые, более жизнерадостные, раскованные. Когда у тебя над головой всегда голубое небо, солнце, всегда тепло, тебя действительно расковывает, ты больше доволен жизнью, чем когда живешь под серым небом, дождь каждый день, всегда холодно. Мне кажется, что есть в этом разница.

— Говоря об отношении к другим нациями, тебя как русскую приняли, как обычную европейку или было другое отношение?

— Им русские интереснее, чем европейцы. Они Россию представляют как вечную зиму и пьяных людей с балалайками. Когда я говорила, что у нас существует лето, что у нас в Сочи, например, есть пальмы, все говорили: «Действительно так? Как? А сколько у вас градусов летом бывает?» Для них это был как взрыв мозга, разрыв всех шаблонов: они не понимали как так может быть.

Мне кажется, их интересуют русские больше, потому что европейцев туда ездит много, они сами практически все были хотя бы раз в Европе, о Европе можно хотя бы почитать. А Россия больше закрытая страна. Если есть блоги иностранных туристов, они все о Москве, Питере — крупных городах.

— Расскажи об аргентинской кухне.

— Вся их национальная кухня — это мясо на гриле, которое они с чем-нибудь компонуют. У них есть эмпанадас, вроде наших пирожков в песочном тесте. Они считаются традиционно аргентинскими, но они есть во всех странах Южной Америки.

Очень классные сладости. Называется альфахорес. Это тоже традиционная аргентинская сладость. И мате. Мате пьют все, пьют много. У меня сейчас здесь, в Белграде, есть один знакомый аргентинец, он всегда переживает: «Боже, как это плохо, родится аргентинцем, уехать из страны и страдать из-за того, что я не могу купить мате». Прямо что-то родное от сердца отрывают.

— С дефицитом каких-то российских продуктов ты столкнулась?

— Творога там нет, сметаны. Для них вообще — что такое сметана… У них сырный крем, он по вкусу немножко похож на сметану. Пельмени я находила в одной сети супермаркетов. Гречка в пересчете — 500 рублей примерно.

— Как обстоят дела с медициной?

— Я сама не сталкивалась, но ходила со знакомым в обычную поликлинику, в пригороде. Хорошее здание, везде ремонт, указатели, электронные очереди. Все вежливые, улыбаются. У них медицинское обслуживание бесплатное вообще для всех — любой турист может прийти в любую поликлинику со своим паспортом, допустим, с российским, и тебя обслужат полностью бесплатно.

Сейчас много женщин из России и постсоветских стран летят туда на восьмом месяце срока беременности, потому что роды там бесплатные. Ребенок сразу получает гражданство аргентинское, родители до 18 лет получают постоянный вид на жительство. На этом наши российские мигранты, которые там живут, бизнес построили.

— Правда или миф, что среди аргентинцев очень распространены пластические операции?

— На самом деле я не замечала, не слышала об этом. У них там очень распространены психологи. Очень востребованная профессия. Чуть ли не каждый третий в стране. А про пластическую хирургию не слышала.

— Зачем им столько психологов?

— Они любят общаться. Когда у них какая-то проблема они идут к психологу или кому-то рассказывают.

— А русская диаспора явно выделенная сформировалась? Свой Брайтон-Бич?

— В Буэнос-Айресе нет. Есть такие районы вблизи границы с Парагваем. Знаю, что там украинская диаспора есть большая. Ближе к границе с Бразилией живет много русских. В Буэнос-Айресе я знаю ребят русских, украинцев, но, как правило, они даже между собой не общаются.

— Какие праздники популярны у аргентинцев? Как они их отмечают?

— День независимости Аргентины. Сцены на улице, какие-нибудь мероприятия культурные в городе проходят. Везде все во флагах Аргентины. А так Рождество, Новый год — стандартные праздники. На самом деле, я за год там запуталась: у них в месяц могут быть три недели подряд какие-нибудь праздники, нерабочие дни.

— С кем бы ты их сравнила аргентинцев из южан? Насколько они чувствуют свою идентичность?

— Они похожи очень на уругвайцев. В Буэнос-Айресе они говорят на одном диалекте с уругвайцами, у них одинаковый акцент, лексика, грамматика. Аргентинцы ненавидят чилийцев, поэтому им лучше не говорить, что они говорят как чилийцы. На юге Аргентины вообще люди все светлые, голубоглазые.

Они очень гордятся историей своей страны. Аргентина для них — это все. Они могут ненавидеть правительство, но искренне любят свою страну. Когда они приезжают в Европу, они скучают. Они привыкли всегда обнимать друг друга, вести открытый диалог.

— Ты говоришь, что они ненавидят правительство, но при этом у них, как я понимаю, хорошая медицина, транспорт дешевый…

— У них президент меняется раз в четыре года. Если транспортную систему предыдущий президент наладил…У них раньше была Кристина Киршнер, ее муж сначала, потом она пошла. Конечно, были недовольные, естественно, все говорят, при ней так же была коррупция, но она была из бедной семьи, она была с народом. Она пыталась все социальные слои низшие поднять, чтобы дать бесплатную медицину, дешевый проезд.

Сейчас там другой президент — Маруисио Макри. Он сын олигарха, то есть человек, который изначально жил в обществе богатых людей, который получил хорошее дорогое образование в лучшем институте Буэнос-Айреса. Человек даже близко не понимает проблемы низших социальных слоев, он живет в другой реальности, всю жизнь в ней прожил. Все эти «социальные плюшки» начинают потихоньку хромать и разваливаться: где-то растут цены.

Буквально в сентябре прошлого года очень сильно обвалилась валюта, ровно в два раза. Все цены очень сильно выросли, потому что привязаны к доллару. Например, квартиры и машины продаются в долларах, а зарплату люди получают в песо. Соответственно, если ты получал раньше 1000 долларов, то сейчас стал 500 долларов получать.

— Трущобы действительно страшное место? Что там за люди, как они выживают?

— Правда страшно выглядит. В реальной жизни выглядит страшнее, чем по телевизору, в блогах. Я заходила только поверхностно — два-три квартала. Мне кажется, это не самая здоровая и хорошая идея заходить глубоко, потому что в них весь наркотрафик, там преступная прослойка населения сидит в этих трущобах.

Да, там есть нормальные люди, у которых нет другого места. Живут многие мигранты, которые приезжают в Аргентину на заработки. При этом они плохими людьми от этого не становятся, проблема именно в том, что вся преступная прослойка, все наркодиллеры, продавцы живут именно в этих районах.

— Полицейские туда не заходят совсем или все же патрулируют немного?

— Когда облавы идут, в любом случае заходят полицейские. Но у них есть некоторые районы, в которые, чтобы патрульные не смогли заехать на машине, въезд закрывают бетонными плитами. В большинстве случаев полицейские сами боятся туда заходить.

— Чем аргентинцы занимаются в свободное время,?

— Футбол для них — это все. Парень, чтобы не умел играть в футбол, не ходил на стадион — такого не представить. Они ведут активную жизнь. Могут просто посидеть в парке, попить мате, пойти в бар попить пиво, погулять. Они очень легкие на подъем. Они интересуются культурной жизнью. Постоянные фестивали.

— Марадона и Месси — что они значат для аргентинцев?

— На самом деле они любят обоих, но они говорят, что Месси — отличный футболист, но когда играет за Барселону. Когда играет за сборную, он… Не знаю, может быть, какая-то неслаженность в команде есть. Но они гордятся, когда он что-то делает, когда он выводит аргентинскую сборную вперед, они все говорят, что Месси — это наше чудо, наш Бог.

А когда они проиграли последний матч против Франции на Чемпионате мира, первое, что я услышала — крики соседей из соседнего дома: мужик ходил орал на весь двор «Месси — сукин сын». У них всегда так. В целом, конечно, они его боготворят и уважают. Когда Аргентина проигрывает, Месси всегда крайний просто.

Марадону они тоже любят. Но после последнего Чемпионата мира, когда он пьяный был на стадионе, неприличные жесты Нигерии показывал, они, конечно, высказывались — позор всей стране за то, что сделал один человек. Они вроде очень горячие люди, такое пылкое сердце, но они при этом способны размышлять, они понимают разницу во многих вещах.

Они его ненавидеть не стали, но осадочек остался.

— Наверное, последний стереотип — об аргентинском танго. Они везде его танцуют?

— Это их национальный танец, они его чтят. Даже не то что танец, это музыка. Самый известный их певец танго Карлос Гардель. Вокруг его дома много всяких ресторанчиков, кафе танго, много школ. Когда ты приезжаешь в Аргентину, слово танго и люди, танцующие танго, играющая музыка танго — преследуют тебя на каждом углу. У них это в почете. При этом на самом деле я лично не знаю ни одного человека, который умел бы танцевать танго. Я познакомилась со многими аргентинцами, никто не умеет танцевать, не знаю почему.


"