Явка не провалена. Как либералы подогрели интерес к выборам у консерваторов

Впервые в Пермском крае, как и по всей стране, выборы президента России шли три дня. Впервые, как и в 29 регионах страны, для волеизъявления применялась система дистанционного электронного голосования. Все это, и, как отмечалось и на публичной «Ночи выборов» до оглашения результатов, и как снова было сказано на утверждении протоколов во время итогового заседания избирательной комиссии, сделало нынешние выборы максимально комфортными для людей.

Результаты это подтвердили: итоговая явка составила 80,91%. Если сравнить с голосованием на президентских выборах 2018 года, то тогда на участки в Прикамье пришли 66% избирателей. Показатель активности избирателей в регионе этой весной превысил общероссийский в 77,44%, однако, как и по всей стране, примерно в тех же долях. Вырос за шесть лет и уровень доверия жителей Прикамья к лидеру предвыборной гонки и действующему президенту Владимиру Путину: от 75,35% к 84,65%.

Если сравнивать с соседним Екатеринбургом, то становится очевидным: звание либеральной столицы Пермь потеряла. Явка в Свердловской области составила 71% с учетом ДЭГ, в самом Екатеринбурге — 66%, такого в соседнем регионе не было последние 30 лет.

В итоге в Пермском крае за Владимира Путина проголосовали в целом 84,65% избирателей, за Николая Харитонова (КПРФ) — 4,96%, за Леонида Слуцкого (ЛДПР) — 4,79%, за Владислава Даванкова («Новые люди») — 4,53%. Всего приняли участие 1 млн 594 тыс. человек.

Аномальные зоны

Голосование в пятницу и субботу шло своим ходом, без особых мотивирующе-мобилизационных усилий. Тем не менее, по итогам 15 марта средняя явка избирателей по Пермскому краю составила 30,7%. А за субботу число пришедших проголосовать в целом по региону выросло вдвое: с учетом ДЭГ явка составила 54,2% или 1 067 337 избирателей.

А вот привычный за много лет воскресный день выборов оказался жарким во всех смыслах: плюсовой температурой радовала погода. Масла подливала (простите за тавтологию) Масленица — рядом с местами голосований в Перми было организовано рекордное число гуляний: 143 штуки. Как на «Ночи выборов» вспомнила доверенное лицо главного из кандидатов Ирина Ермакова, ее знакомых на участки привели дети, они шли не только проголосовать, но и на праздник, за пирогами.

«Все механизмы доведения избирателя до участка или до ДЭГа были применены, поэтому под таким давлением обстоятельств избирателю было сложно отклониться от волеизъявления. Вплоть до того, что эта процедура была доведена до некого автоматизма. Люди шли волеизъявляться на автомате, часто без глубинных мотивов: а зачем это нужно? Каждый отвечал для себя на этот вопрос по-разному. Отсюда совокупность всех методов, викторин, ДЭГов, технологий привода, информирования, различные события во внутреннеполитической жизни, во внешнеполитическом контуре — все это по совокупности создавало атмосферу, если не истерии, то настойчивого призыва и уже для каждого внутреннего: нужно как-то волеизъявиться», — полагает политолог Алексей Швайгерт.

Однако, так работало не везде, в результате в Прикамье уже к воскресенью проявились районы-аутсайдеры. Утро третьего дня показало, что в Свердловском районе Перми, одном из самых больших по числу избирателей, явка составляла всего 38%. К закрытию участков для голосования звание аутсайдеров подтвердили тот же Свердловский (71,15%) и Ленинский (72,64%) районы Перми, Оханский — 70,55% и Косинский с 69,38%.

По итогам двух дней голосования выявились и аутсайдеры по числу проголосовавших за кандидатуру действующего президента. Среди них снова Ленинский (70,7%) и Свердловский (82,85%), а также — Коса с 80,69% и внезапно Добрянка (81,22%) с высокой явкой (более 84%).

В то же время, набравшие максимальное число голосов «вторые номера» в центральных районах Перми и в территориях края оказались разными. «За Пермью», в Чайковском, Добрянке и Косе при низкой явке более высокие показатели были у коммуниста Николая Харитонова. В городе третье место занял Даванков, не показав, конечно, результата новосибирского академгородка (42,5%), но, к примеру, достигший по кандидату от «Новых людей» барьера в 9,17% «университетский» УИК №2816 в Доме молодежи или УИК №3124 на комплексе ПНИПУ с 20,74% пдтверждают тренд.

«Основной избиратель Даванкова, тут я скажу банальность, это избиратель городов-миллионников, областных и краевых центров. Поэтому в том же Екатеринбурге Даванков набрал не меньше 12% по всем районам города. Вы видели, в Перми была схожая ситуация, в воскресенье, вся вторая половина дня и до вечера — это молодежный трафик на участки. Еще и известная акция, о которой нельзя говорить, она тоже подстегнула явку. Эти „аномалии“ связаны, конечно, с крупными территориями или территориями, где либеральные ценности как-то еще живы», — отмечает Алексей Швайгерт.

И здесь сработал еще один, «местный», эффект. Коммунист Николай Харитонов набрал больше, чем в других территориях, — в Чайковском и Александровске. Здесь же, где мы в предыдущий период видели конфликт на местных выборах, например, в Чайковскую гордуму, где именно КПРФ были сильны в прошлые электоральные циклы, но лишились мандатов. Или в историях конфликтов региональной власти с главами Свердловского района, Добрянки и Александровска, которые в результате могли вылиться в неэффективность предвыборной кампании.

Силовые приемы

Политолог Швайгерт называет еще один тренд: городской протест, который был каким-то образом мобилизован в крупных городах, в результате привел избирателей за Даванкова, а не «против всех», но одновременно дал эффект явки. «Наличие молодого правого кандидата как свежее предложение на избирательной полке сказалось на явке положительно, но добавка для кандидата оказалась в пределах рейтинга самого Даванкова. Хотя есть удивительные УИКи, локальные территории в которых избиратели своим голосованием что-то хотели сказать власти, в частности, „срочно обратите на нас внимание“», — подтверждает этот тезис социолог Александр Нода.

Возвращаясь к происходящему на «Ночи выборов» и на итоговом заседании избирательной комиссии, сразу вспоминается, что в двух случаях глава крайизбиркома Игорь Вагин во первых строках своих выступлений благодарил за содействие в организации выборов именно силовиков.

«Благодаря плотному взаимодействию с правоохранительными органами удалось избежать серьёзных инцидентов, — с этого Игорь Вагин начал заседание комиссии, упомянув здесь же попытки влияния на результат выборов внешних сил. Здесь же он упомянул и акцию, которую нельзя называть, — Мы конечно поддерживаем инициативы и акции, но только если они направлены на реализацию избирательных прав граждан. Но мы в реальности не увидели очередей и цирковых представлений на участках».

Влияние действий силовиков на действия несистемной оппозиции в Прикамье наверняка и точечно сыграло свою роль. Накануне трехдневки голосования в Перми прошли известные силовые мероприятия, фактически сдержавшие их участников от каких-либо потенциальных действий на выборах.

В результате это все привело к отсутствию подтвержденных жалоб на ход голосования и серьезных происшествий. Если бы не ЧП в ДК Солдатова, куда пришла пожилая женщина с петардой, выборная трехдневка в Прикамье прошла бы значительно более спокойно, чем в других регионах, где фиксировались протестные акции и возбуждались уголовные дела.

«Как мне кажется, единой стратегии у оппозиции на данные выборы так и не появилось. Настолько я читал разные источники, насколько мозаично было сделано предложение протестному электорату. Тут не было, с их точки зрения, какой-то заведомо выигрышной стратегии. Она не была предложена избирателю. Портить бюллетени, что-то вписывать в них, за кого-то голосовать за одного. Я думаю, что существующий протестно настроенный избиратель, молодежь была готова прийти и проголосовать за наиболее понятного им кандидата, а не „против всех“. И Даванков первый в бюллетене, самый молодой, с наименьшим антирейтингом», — полагает политолог Швайтерт.

Как результат, все действия — и несистемной оппозиции, и обычных избирателей, и тех, кто мобилизовал их прийти на избирательные участки, сработало на общую задачу. «И голосование либерально настроенной молодежи „назло власти“, и голосование назло Западу, я имею в виду нашего консервативного избирателя — все это голосование „назло кому-то“, работало на явку. При этом я все равно прихожу, не важно ДЭГ или физически, я все равно голосую, повышаю процент явки, создаю тот самый ажиотаж, ту самую легитимность, по большому счету», — считает эксперт.

«Есть ряд регионов-аутсайдеров, которые дали явку меньше, чем в 2018 году. Мы о них чуть позже узнаем. У меня есть гипотеза, что часть этих регионов протестная, считалась протестной, входила в „красный пояс“, что в таких регионах-аутсайдерах произошел обратный эффект: мы не пойдем на выборы, потому что мы не довольны местной ситуацией в регионе, местными проблемами, местными властями, губернатором, например, поэтому мы проголосуем ногами — останемся дома. Мы на эти регионы-аутсайдеры, когда итоговый соревновательный перечень по явке будет опубликован, еще посмотрим, поймем, какие процессы там происходили. Так или иначе все вбросы, вся информационная повестка, за и против, все работало на приход на выборы. Бойкота, выборов не было. Тем интереснее будет проанализировать происходившее в регионах-аутсайдерах, которые показали явку меньше 60%», — резюмирует итоги трех дней голосования Алексей Швайгерт.