Потребители опиатов против любителей «солей». Что испугало пациентов наркологов?

— Лариса Владимировна, насколько сейчас серьезна проблема распространения наркотиков в Пермском крае?

— Ситуация, действительно, не очень благополучна. В течение последних двух лет у нас снижаются темпы заболеваемости наркоманией. Тем не менее она остается достаточно высокой. В Приволжском федеральном округе мы, по данным 2018 года, на третьем месте по заболеваемости. В Российской Федерации - на 21 месте. Не лидеры, но и не лучшие в плане наркологической ситуации.

Сейчас нас волнует, что выросло число отравлений наркотиками. Это указывает на неблагополучие. Мы совместно с бюро медицинской экспертизы отмечаем, что отравления, в основном, наркотиками опийной группы. Наибольшее число — это отравления вернувшимся в территорию героином и метадоном.

У нас с прошлого 2019 года выросло число отравлений метадоном. На территории Пермского края работает три химико-токсикологические лаборатории — две в Перми, одна в Березниках. Они обеспечены всем современным оборудованием, что очень важно. В рамках краевой программы были закуплены специальные хроматографы для выявления наркотических веществ. У нас выросло число выявления метадона при проведении медицинской наркологической экспертизы, поэтому мы видим, в том числе, рост числа отравлений.

Это связываем с тем, что наркотики остаются доступными на территории Пермского края, что греха таить. Но хочу сказать, что полицейские работают активно. В 2020 году произошли крупные изъятия наркотических веществ. Но именно из-за того, что вернулся героин, наркопотребители уже несколько отвыкли от этого наркотика, не могут пока дозировать, у нас так выросло количество смертей.

— Это те, кто давно употребляет, или появились молодые героиновые наркоманы?

— В основном, к наркомании вернулись те, кто употреблял много лет назад. Когда в Пермском крае появились аналоги психостимуляторов, очень активно стали продаваться так называемые «соли». На фоне их употребления развивались очень серьезные психозы — расстройство психики, когда наркоману казалось, что его преследуют, что его кто-то пытается убить. Это несколько напугало тех, кто давно находится в зависимости. Мы зафиксировали, что они на какой-то период даже отказались от употребления наркотических веществ. У потребителей наркотиков были вынужденные ремиссии, когда люди боялись нового вещества.

Сейчас, когда вернулся героин, к сожалению, определенная категория людей снова вернулась к наркомании. Мы видим также вовлечение в употребление и молодых людей, но они чаще все-таки не героин употребляют, потому что очень высока доля на наркосцене психостимуляторов — веществ, вызывающих психическое расстройство, когда человек возбужден, ему кажется, что все хорошо, но очень серьезные последствия для центральной нервной системы, для общего состояния.

Когда снизилось употребление наркотиков-опиатов, у нас выросло количество смертей среди молодых людей. Это было обусловлено последствиями приема наркотика. Выросли случаи инфарктов у молодежи, осложнения заболеваний сердечно-сосудистой системы, предынсультное состояние, были случаи заболевания пневмонией, потому что этот наркотик воздействует на легкие и сердечно-сосудистую систему.

Самое главное, что было отмечено на фоне психостимуляторов, у нас очень резко выросла ВИЧ-инфекция. Дело в том, что психостимуляторы не только стимулируют в принципе активность, но они стимулируют сексуальную активность — люди не контролируют свои половые связи, а это в подавляющем большинстве случаев незащищенный секс. На фоне этого резко выросла пораженность региона ВИЧ-инфекцией. К сожалению, инфицируются молодые люди порядка 30–35 лет. На фоне ВИЧ-инфекции часто присоединялся туберкулез.

Специалистами: СПИД-центром, наркологами, был отмечено, что у потребителя «соли» наркомания развивается в течение года, зависимость от психостимуляторов появляется моментально. Молодые люди не оценивают всех рисков, когда впервые приобщаются к наркотическим веществам. Очень быстро формируется психологическая зависимость, затем физическая. На фоне употребления наркотиков в течение полугода-года приобретается ВИЧ-инфекция, на фоне ВИЧ-инфекции через 6–6,5 лет присоединяется туберкулез. И очень быстро молодые люди умирает от «турбо-ВИЧ». За этот период они успевают заразить тех, с кем они живут.

— Как это удается выявить, зафиксировать?

— Под эгидой российского Роспотребнадзора в ряде регионов и в Пермском крае проводилось био-поведенческое исследование, изучали динамику этих процессов. Опрашивали наркопотребителей, в том числе и тех, которые не попадают в поле зрения медиков и полиции.
Было отмечено, что пораженность ВИЧ-инфекцией, среди тех кто меньше пяти лет употребляет наркотики, была 30%. Случаи подтверждались тестированием, это исследование проводилось совместно с местным СПИД-центром. Если мы говорим, что у тех, кто употребляет в течение пяти лет, пораженность примерно 30%, то среди тех, кто употребляет больше пяти лет — практически 70%.

Важно, употребляющие наркотические вещества, конечно, ведут не очень позитивный образ жизни. Они вовлечены в мошенничество, воровство, торговлю наркотиками, чтобы добывать средства на свою зависимость. Они вовлекают других людей в наркоманию. Еще один из путей — оказание сексуальных услуг за вознаграждение в виде денег или наркотических веществ.

— Какие социальные группы в регионе более уязвимы, какие более поражены? Насколько поражена элита, насколько распространен кокаин в Пермском крае?

— Кокаин в Пермском крае есть, но нельзя сказать, что он широко распространен. Говорить о том, каких наркотиков больше, каких меньше, не имеет значения, потому что важно понимать, к сожалению, в регионе наркомания присутствует и есть над чем работать.
Если говорить о социальных слоях, что алкоголизм, что наркомания не выбирают, богатый ты или бедный. Основной возраст — после 20 лет. Но у нас бывают и 60-летние наркопотребители, но основная группа 20–39 лет.

— Какая динамика заболеваемости, смертности от наркомании? Что делается для ее снижения?

— Два года подряд у нас идет снижение заболеваемости наркоманией. На уровне правительства региона было принято много управленческих решений. В прошлом году в Пермском крае организована целая система не просто выявления юных наркопотребителей, но организации для них специализированной помощи. Это психологическая помощь несовершеннолетним, их семьям.

Мы пытаемся создать максимальное количество условий, при которых человеку проще отказаться от употребления наркотиков. Здесь очень важна психологическая помощь, потому что человек не просто так приходит к наркомании. Это все равно личностные особенности, часто семейные проблемы, неумение отказать, неумение противостоять давлению. Психологи подхватывают детей на уровне кризисных ситуаций, на уровне семейных недоразумений. Будет оказана помощь любому ребенку, независимо от того, в какой территории он живет: в городе или в селе. Вплоть до того, что психологи выезжают, работают с семьей.

— И все же, что у нас с динамикой смертности среди наркопотребителей?

— Статистики открытой нет, Росстат ее не открывает, поэтому мы не можем сравнивать себя с другими территориями. Мы можем говорить, что у нас выросло число отравлений, в том числе есть отравления наркотиками среди несовершеннолетних. Повторюсь: это нередко связано с тем, что наркопотребители не оценивают всех рисков. Они покупают наркотические вещества через закладки, не знают, что конкретно лежит в этом пакетике. Понятно, что наркоторговец не будет соблюдать какие-то нормативы, следовать химической формуле. Он будет продавать то, что у него есть. Ни о каком качестве здесь речь не идет. Что у него под рукой было, он намешал.

Мы видим иногда при лабораторных исследованиях, анализе смертельных случаев, что там просто коктейль: либо вещества вообще друг друга исключающие намешаны, либо наркотики, которые потенцируют действие друг друга, усиливают воздействие на организм. На фоне употребления этой смеси происходит остановка сердца или угнетается дыхание за счет того, что каждое вещество понемногу воздействует, все вместе они просто привели к летальному исходу. Очень хотелось бы, чтобы молодые люди понимали, на какие риски они идут.

Здесь важная роль семьи. Мы все время говорим о том, что, чем больше родители общаются с детьми, тем меньше шансов, что их ребенок станет наркопотребителем или будет приобщаться к алкоголю, вообще будет втянут в любое криминальное поведение.

Дети иногда родителей тестируют: приходят, говорят: «Я знаю, что ребята начали курить». Он смотрит на реакцию родителей. Если родитель готов это обсуждать, если он готов спросить ребенка: «Как ты думаешь, к чему это приведет, давай это обсудим?», не убегает, не боится этого вопроса, не говорит: «Это все ерунда, они дураки», то разговор состоится. А если ребенок понимает, что родитель не способен с ним это обсуждать, он будет обсуждать это со своими сверстниками, которые могут его спровоцировать на первую пробу, особенно если ребенок неустойчив. Всем известна эта фраза Бехтерева, «соблазнить можно только того, что готов к соблазну». Если ребенка не воспитали с умением противостоять, он будет втянут во что угодно.

— Почему проблема наркомании не решена ни в России, нигде в мире?

— Нельзя сказать, что она не решается. Ее пытаются решать. Во-первых, есть определенные категории людей, склонных к различным экспериментам, склонных к тому, чтобы находиться в состоянии опьянения. Они будут всегда искать какие-то вещества для изменения сознания. Это известно с древнейших времен. Но это совершенно не значит, что все люди находятся в группе риска — далеко нет. Мы все живем в одинаковых условиях, допустим, живем в одном доме, одном подъезде, при одной социальной ситуации: кто-то становится алкоголиком, кто-то не становится алкоголиком, кто-то начинает употреблять наркотики, кто-то никогда не употребляет. Говорить о том, что из-за доступности все стали наркоманами, абсолютная глупость.

Всегда есть какие-то особенности. Это могут быть в том числе генетические особенности. Нередко первая проба может совершиться, когда подростки просто подшучивают друг над другом. Например, на спор ребенок принимает алкоголь, друзья его снимают на видео в пьяном состоянии и выставляют в соцсетях, чтобы над ними посмеяться.

Дети не оценивают этих рисков, что над ними просто смеются, что их втягивают, чтобы над ними поиздеваться. Им кажется, что они герои, что они что-то употребили. Это тоже психологическая проблема. Надо, чтобы родители умели об этом говорить, не боялись об этом говорить с ребенком. Всегда задавай вопрос: «Почему мне это предложили? Что во мне такого особенного, если меня пытаются втянуть в употребление алкоголя, тем более наркотических веществ?»

— Какие экономические последствия несет в себе потребление наркотиков?

— Это социальное сиротство, биологическое сиротство. Это вовлечение большой группы людей в различного рода преступления. Будет воровство, будут кражи, могут быть даже какие-то убийства в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, когда человек себя не контролирует, может совершить все, что угодно. Он может просто сам погибнуть: в состоянии опьянения попасть под машину. Было много таких случаев, когда людям становилось плохо, они выходили на балкон подышать, открывали окно, и просто выпадали с высокого этажа. А мы говорим о молодом трудоспособном населении.

Самое страшное, если они садятся за руль. Иногда родители пытаются выгородить своего отпрыска, когда он попался в состоянии опьянения за рулем. Они пытаются решить его проблемы своими силами, таким образом у молодого человека появляется ощущение безнаказанности. В следующий раз он уверен, что родители ему снова помогут, садится в наркотическом или алкогольном опьянении за руль, совершается страшнейшее преступление. Никому нелегче, что он, находясь в пьяном виде, вылетел на остановку и погиб, погибли другие люди. Это тоже большая проблема.

Естественно, все это складывается в потери, в том числе потери здравоохранения. Если человек болен, он будет лечиться, мы будем тратить на это деньги. Если он ВИЧ-позитивный, мы будем тратить на это деньги, если туберкулез, будем тратить на это деньги. Очень важно, что часто наркопотребители не работают. Они не создают региональный валовый продукт. На этом регион теряет.

Понимая все эти реальные и потенциальные потери, регион идет на то, чтобы создать специальную программу для профилактики наркомании, региональную систему реабилитации. Мы сейчас возвращаемся к созданию структуры социальной реабилитации, что очень важно.

— Для этого и создано подразделение в министерстве территориальной безопасности, которое вы возглавили?

— Еще осенью 2019 года было принято решение создать внутри государственных органов специальный отдел, который будет заниматься исключительно проблемами наркопотребления. Это профилактика наркомании, организация реабилитации наркопотребителей. Мы координируем работу всех ведомств, занимающихся этой темой.

В этом году будут выдаваться субсидии негосударственным реабилитационным центрам на реабилитацию наркопотребителей. Уже готов и передан пакет документов в минсоцразвития для реализации проекта. Центры должны заниматься всеми аспектами социальной реабилитации: психологическая, правовая помощь, естественно, помощь в трудоустройстве.

— Кто из ведомств в этом межведомственном взаимодействии участвует? Кто вовлечен туда?

— Мы сотрудничаем с пятью министерствами. В общей сложности порядка 17 участников всего процесса: правоохранительные органы, система здравоохранения, министерство социального развития, сейчас мы подключаем министерство информатизации и связи, будем создавать информационную систему. Сотрудничество идет, естественно, с министерством образования и науки, мы сотрудничаем с КДН, прокуратурой. Для нас важно, чтобы работа шла не только в Перми, но по всему краю, в территории выезжает специально созданная рабочая группа, в которую входят медики, представители министерства территориальной безопасности, министерства образования и науки, минсоцразвития.

— В каких территориях Пермского края сегодня чаще всего выявляют потребителей наркотиков?

— В Перми, Краснокамске, Чайковском, Березниках. Ситуация у нас плавающая, периодически меняются территории, где больше, где меньше в разные годы. Почти всегда это большие города. Здесь несколько причин, например, хорошая слаженная работа ведомств, высокие цифры чаще всего говорят, что именно здесь идет работа. Там, где цифры низкие, не факт, что все хорошо. Пока наркотические вещества больше доступны в городах, чем в сельских территориях, хотя мы, к сожалению, видим, что наркомания и ВИЧ-инфекция растут и в сельских территориях.

Важна роль СМИ, важно, как мы подаем информацию. Или мы просто пугаем, или предупреждаем, говорим: «Будьте насторожены», напоминаем родителям, что всегда надо знать, где ваш ребенок, с кем ваш ребенок, насколько ваш ребенок доверяет вам, чтобы с вами это обсуждать.

Мы сталкиваемся с тем, что в мессенджерах приходят предложения участвовать в торговле наркотиками, предлагаются большие деньги. Ребенок не всегда может оценить опасность. Ему говорят: «Ты заработаешь легко большие деньги». Ребенок не знает, что сейчас он на это согласится, а завтра он попадет в тюрьму на такой срок, какой он еще не прожил.

— Такие случаи в Прикамье уже выявлялись?

— Есть случаи, когда осуждены за продажу наркотиков именно несовершеннолетние. Нет легких денег, которые просто так тебе кто-то дает. Это очень серьезные риски. Это моральная ответственность. Может быть, ты передаешь наркотики таким же своим сверстникам, и кто-то погибнет. Мы говорим родителям наркопотребтелей: «Если у вас ребенок просит деньги на наркотики, отвечайте, что не можете дать денег на смерть». Здесь то же самое: ребенок, молодой человек должен понимать, что торгуя наркотиками, он торгует смертью. Если опустим моральный аспект, понимание того, что срок за распространение наркотических веществ очень серьезный, может быть, человека остановит.

— Какие три конкретных цели мы сейчас перед собой ставим и сколько это будет стоить бюджету?

— Основная глобальная цель — изменить наркоситуацию вообще в крае, России, мире. Более приземленная и реалистичная — организация межведомственного взаимодействия, мы все должны работать в одном ключе и понимать, кто за что отвечает. У каждого министерства, ведомства достаточно ресурсов. Когда мы эти ресурсы объединяем, мы получаем синергетический эффект. Если каждый работает отдельно, то он очень низкий.

Меня радует, что активно включились муниципалитеты, у нас серьезные планы. Если первоначально у министерств была привычка формально подойти, написать два незначимых мероприятия, то сейчас я вижу, что понимание приходит. Мы выстраиваем систему первичной профилактики. Да, оказание лечебной помощи, реабилитации — это значимо, но если мы добьемся того, что молодые люди будут отказываться от наркотических веществ, просто не начнут их употреблять, то это основная наша задача.

— Сколько это будет стоить?

— Сейчас в краевой программе — государственная программа «Безопасный регион» — на эти мероприятия направлено 12,5 млн. На антинаркотической комиссии 23 марта врио губернатора Дмитрий Махонин отметил, что эта задача одна из первостепенных.

— Случился карантин, разобщение людей — эта история в плюс или в минус профилактике наркопотребления? Какие прогнозы?

— Сложно сказать. Если это будет карантин, когда люди не будут иметь возможности выходить на улицу, конечно, это приведет к снижению поиска, покупки наркотиков. Сложно сказать, как поведут себя наркопотребители в этой ситуации. Страх может сработать на то, что будет желание убежать от этой реальности в потребление наркотиков. Но та возможность, которая сейчас дана семьям, провести время вместе, может сыграть в плюс. Семьи наконец-то друг друга увидят, не будет этой гонки, когда родители прибегают только вечером, спрашивают, сделал ли ты уроки, отправляют спать.