Пермяки 10 лет отправляют Людмилу Гаджиеву в отставку, но она все равно во власти. Большое интервью

— Объясняя ситуацию с гимназией №4, вы рассказали, что планируете начать пилотный проект по набору в элитные образовательные учреждения с пятого класса. При этом отметили, что раньше такие идеи уже были. Почему тогда не получилось реализовать идею, и как это будет происходить сейчас?

— Набор в первые классы — всегда тревожное время для родителей. Все хотят выбирать школу получше, но мы (департамент образования — Properm.ru) всегда рекомендуем выбрать учебное заведение ближе к месту проживания. При этом понимаем, что есть и проблема. Например, если возьмем школу №146, и прикрепим к ней много домов, школа, скорее всего, статус физико-математической потеряет. А там реализуется программа повышенного уровня, и не всем детям будет по силам ее освоить, не всем это интересно. Но мы все же предоставляем право нашим жителям выбирать ту школу, которая им интересна.

Далее подходим к первому классу. Ни для кого не секрет, что в каждом учебном учреждении — статусное оно или это обычная школа микрорайона — все равно проходит психологическое тестирование, собеседование. Дети из воскресной школы проходят диагностические тесты. Я понимаю, что в школе хотят посмотреть детей, которые готовы программу усваивать, но, строго говоря, это неправильно.

Почему пришла идея делать тестирование с пятого класса? У нас есть опыт работы в городе таких уникальных школ №146 (физико-математическая работает с седьмого класса), лицей №2 (старшие классы: 10–11), школа №145 (с пятого класса). IT-школа, которую мы недавно открыли, тоже перешла на обучение с пятого класса. Почему? В этих образовательных учреждения администрация школы со спокойной душой может проводить отбор детей через тестирование — это разрешается законодательством. Они объявляют время, дату, дети проходят тест, те, кто прошел, попадают. С пятого класса это возможно, с первого класса — нет.

Поэтому я предлагаю в качестве эксперимента на какой-нибудь гимназии — не буду специально называть номер образовательного учреждения, чтобы не нервировать родителей и администрацию, — отработать этот механизм. Это может быть сделано очень просто: если традиционно открывается три первых класса — не открывать их, но открыть три пятых класса.

Можно создавать воскресные школы для поступления в пятый класс, чтобы там была возможность подготовиться, потому что тесты очень серьезные будут. Почему не удалось реализовать это раньше: потому что против были директора учреждений.

— Кто конкретно?

— Не буду называть. Директора гимназий и статусных школ были против, потому что в начальных школах выстроена мощная система подготовки. Дети, которые приходят в пятый класс из их начальной школы, более подготовленые, более сильные, привыкшие к культуре этого учреждения. Они (директора) тогда выступили категорически против, мы отступились, и все.

Как мы предлагаем действовать сейчас? Во-первых, народ не будет ломиться в статусные школы. Ребенок будет получать образование около места своего проживания. Это более безопасно — добираться до близлежащей школы. Уже к пятому классу как-то проявляются склонности: все-таки ты гуманитарий или тебе больше нравятся точные науки. Сразу становится видно: ребенок трудолюбивый или нет. Одно дело, когда тебя натаскали для поступления в школу, ты тесты какие-то сдал, но трудолюбие немаловажно. К пятому классу потенциал ребенка будет более заметен.

Как мы предлагаем действовать? Мы уже начали собирать рабочую группу из руководителей статусных школ, в том числе гимназия №4. Мы включим туда представителей родительской общественности, попросим прокуратуру с нами поработать. Надеюсь, что в районе сентября-октября будем готовы о чем-то говорить. Почему не позже? Потому что любой гимназии, которую мы выберем, надо будет понимать, надо ли ей открывать воскресную школу.

В чем нюансы возникают, почему волнение пошло: учителя начальной школы — это же живые люди, они же должны понимать, где они будут работать, их же надо будет трудоустраивать.

— Уже есть ответ на этот вопрос?

— Трудоустраивать в наши учреждения. Это люди, которые жили и работали в живом организме (школа — это живой организм), они свыклись со своим коллективом. Системы начального образования, которые наработаны в этих статусных школах — это мощные системы. У нас очень высокие результаты в началке, поэтому надо не разрушить все хорошее, что есть. Задача рабочей группы за июль-август взвесить все нюансы.

— На заседания рабочей группы можно прийти журналисту?

— Какая-то часть встреч будет проходить в закрытом режиме, потому что будут обсуждать непростые задачи. Но иногда будем рассказывать, в каком направлении мы продвигаемся. Будем получать обратную связь от родителей, потому что они могут разделиться в этой ситуации. Вот вы бы как родитель отдали с первого или с пятого класса?

— С первого, наверное.

— Вот! Каждый родитель хочет отдать ребенка в первый класс и одиннадцать лет ни о чем не думать.

— В последнее время выяснилось, что есть проблемы с локальными школьными актами: история с «розовыми волосами», прием первоклашек. Не пытались их как-то унифицировать?

— На самом деле, локальные акты потому и локальные, что их принимает образовательное учреждение. Не надо пытаться рулить всем с уровня департамента образования, с уровня администрации города. У нас зарплаты получают руководители образовательных учреждений — у них есть определенная зона ответственности, они должны в рамках своих полномочий эту ответственность нести, думать, когда они локальные акты у себя пишут.

Что касается моей личной оценки «по розовым волосам», то она неоднозначная: тут надо услышать и позицию ребенка (мы сейчас вышли на каникулы, я своей дочке покрасила волосы в розовый цвет). Я сейчас ведь не крашу волосы в розовый цвет.

— Запрещают?

— Нет, я думаю, что мне (руководство администрации Перми — Properm.ru) не запретят. Просто наступает тот период, когда ты начинаешь думать, пойдут ли тебе розовые волосы. Так же и здесь: я понимаю, что, когда наступит 1 сентября, мне придется обстричь эти кончики волос у дочери: есть порядок, есть дисциплина. Я за то, чтобы ребенок ходил в школу в форме, в чистой белой блузке, в белых или черных колготках и волосы должны быть прибраны. Но наступает момент, когда надо ребенку дать отдушину — пусть они походят эти три месяца (на каникулах — Properm.ru), в чем они хотят ходить. Директору тоже надо к каждому по-разному, индивидуально подходить: ну хочет, ну и бог с ним.

— Правильно понимаю, что ваша позиция — действовать по ситуации: возникла проблема — решаем ее?

— Да. Но большинство родителей за порядок в учреждении.

— А привести в соответствии с Федеральным законодательством? Назначить какие-то массовые проверки в этих локальных актах, был такой вариант?

— Один случай возник в стране. Мы тут должны уработаться и упроверяться все? Нам есть, чем заняться, я вас уверяю. Возник случай, поразбирали, пообсуждали, давайте дальше работать и все. Мы в какие-то массовые проверки, конечно, не пойдем.

— Я так понимаю, сейчас с большой долей вероятности Татьяну Михайловну (Дьякову — директор гимназии №4 — Properm.ru) должны уволить за второй проступок?

— Нет причин ее уволить. Смотрите, Татьяна Михайловна, очень классный управленец. Мощный директор. Она непростая, но она со стержнем, с характером. Почему такое учреждение создано? Потому что она такая - у нее всегда своя точка зрения, она никогда не будет говорить то, что ты хочешь услышать, она скажет ровно то, что она думает. Она и коллектив под себя такой подбирает.

Здесь допустила ошибку. Но у кого не случается ошибок? У того, кто ничего не делает. Да, дисциплинарку мы ей вкатили, с ней у меня был разговор. Пообщались, что поаккуратнее надо быть, не всегда прямолинейно. Ну не увольнять же сейчас. Мы так наувольняемся сейчас, у нас эффективных управленцев не так много, поэтому я ее очень ценю, ее труд, ее учреждение. Туда по звонку не попадешь.

— В прошлом году начался пилотный проект «по внедрению новых подходов к обеспечению безопасности в школах и детских садах» на Пролетарке. Можете дать предварительную оценку?

— Как оценивать безопасность: слава богу, живы-здоровы, на территорию никто не проник — это хорошо. Мы можем оценить результаты ЕГЭ на выходе. Тест написали — тебе пришли баллы из комиссии.

Здесь оцениваем процессные вещи. Например, провели контрольную закупку — одновременно в пять учреждений вызвали бригаду быстрого реагирования. Все приехали в положенное время.

Меняется отношение родителей, они стали уважительно относиться к теме безопасности. Более тщательно держатся за свои конкурсы предприниматели. Представляете, контракт взял на десять зданий — семь юрлиц!

— Сколько средств будет тратиться в год?

— Ориентировочно 1 млн рублей на одно здание школы, плюс-минус — какая-то школа лучше упакована, какая-то хуже. Что входит в наш «Пермский стандарт безопасности». Во-первых, мы закрыли периметры сначала в детских садах. Потом поставили на эвакуационные выходы магнитные замки — это очень простая, не очень дорогостоящая, но важная история. Устанавливаем видеонаблюдение. В рамках пилота по безопасности, прежде чем поставить камеры, сначала пришли коллеги из Росгвардии, технические специалисты. Сейчас количество камер увеличилось существенно — это самое дорогостоящее мероприятие.

— Деньги заложены были в бюджет?

— В рамках пилота эти деньги были выделены дополнительно. Школы дооснастили. Через систему совместных торгов школы разыграли по одному исполнителю — на физическую охрану и техническое оснащение. Сейчас в Индустриальном районе создан еще один кластер, в нем 16 юридических лиц, 28 зданий. Они уже провели конкурс на физическую охрану, в ближайшее время будет заключен контракт на техническую охрану. В УФАС еще рассмотрение жалобы идет.

— Что за жалоба?

— Частая процедура. Было подано четыре заявки, определили победителя, но поступила жалоба в УФАС. Если все в порядке, будем заключать контракт. Сейчас по Индустриальному кластеру должны сделать техническое оснащение, поэтому мы будем заходить на июньскую думу с бюджетом. Если дума примет это решение, тогда эти школы тоже будут дооснащены до нашего «Пермского стандарта безопасности».

В рамках этой идеи по кластеру будет проработан пилотный проект (пилот в пилоте получается), когда ПО позволяет распознавать психологическое состояние ребенка. Если все будет складываться, мы должны посмотреть, как работает система. Если действительно ПО позволяет «считывать» ребенка, его настроение, это нам будет очень помогать. Система будет работать на профилактику суицидального и агрессивного поведения у детей. Сейчас начинаешь бояться своих учеников. Поэтому сейчас очень важно не просто физически распознавать лицо того, кто зашел, а именно настрой ребенка.

— В 2017 году вы говорили, что в ЖК «Цветы Прикамья» (ул. Кронштадская) есть «зеленый островок». Там должен был появится стадион и школа. Отказались от этих планов?

— В том микрорайоне наиболее остро проблема стояла со строительством детских садов. Мы нашли земельный участок, сейчас там проектируется детский сад, который должны ввести в эксплуатацию в 2021 году. А там где «Цветы Прикамья», участок точно зарезервирован, школа там рано или поздно будет за наш счет, но деньги в бюджете пока на заложены.

— Люди жалуются на недостаток детских садов и в микрорайоне «Островский». Но недавно застройщику было выдано разрешение на строительство 20-этажки. Почему город отдает предпочтение, конкретно в этом случае, бизнесу в ущерб интересам жителей?

— Я все равно вынуждена говорить шире про строительство детских садов. Когда при формировании бюджета определяем планы на строительство дошкольных учреждений, у нас формируется рейтинг по потребности. В этом рейтинге мы смотрим те места (микрорайоны — Properm.ru), которые наиболее востребованы. Например, Пролетарский микрорайон, часть Паркового, Плеханова. Сейчас детские сады строятся в тех местах, где стоит острая необходимость.

Что касается выделения мест (для застройки — Properm.ru), тут [вопрос] коллегам из другого блока. У них точно так же стоит задача по решению проблем постройки квадратных метров жилья, поэтому там, где земля не зарезервирована под строительство образовательного учреждения, они ее отдают под строительство жилых комплексов. Мы резервируем за собой землю и строим там, где нам необходимо, балансируем наши интересы.

— На основе чего строится это «рейтинг потребностей»?

— Смотрим переуплотненность. Мы же знаем, сколько проживает на территории детей, какая очередность по этой территории, сколько в очереди стоит.

Я вам хочу сказать, что в том микрорайоне не так остро стоит проблема по количеству жалоб, которые идут. Понятно, что каждый хочет, чтобы вышел из дома и сдал ребенка в ближайший детский сад. Просто есть действительно очень острые проблемы. Мы сейчас на Парковом детей трехлетнего возраста вынуждены были комплектовать либо в центр Дзержинского района, либо в Индустриальный район — вот это я понимаю, это остро.

— Насколько часто за этот год поднималась тема поборов в детских садах?

— Мне кажется, она сошла на нет.

— Такой проблемы больше нет?

— Конечно, я не исключаю, что какие-то случаи могут быть. Мне тоже было унизительно, когда у нас собирали деньги на туалетную бумагу, на канцелярские принадлежности. Жестко тогда отрабатывали с заведующими детских садов. Сейчас жалобы приходят так или иначе, но системной проблемы нет.

Понятно, что бюджета не хватает всегда, но я сама входила в наблюдательный совет детского сада, когда моя [дочь] была в детском саду. Обычный детский сад на 11 групп. Когда мы смотрели, как распределяются деньги после зарплаты, после уплаты всех налогов, коммунальных платежей, у садика еще остается по 800 тыс. для распределения на собственные нужды. То есть садик может что-то отремонтировать, покупать малые формы. Мы их заставляем обновлять все горки, может где-то поменять окна.

— Вы неоднократно говорили, что вы «за» платные услуги?

— Я — да. Смотрите, образовательное учреждение имеет полное право привлекать внебюджетные средства. Наша задача была историю, которая связана со сбором денег от предпринимательской деятельности, свести к минимуму, а от платных услуг нарастить. Родителей же у нас сейчас силком не заставишь ничего сделать. Но им можно предложить огромный спектр услуг: шахматы, IT-услуги, конструирование, робототехника, и.т.д.

Всегда заведующим и директорам говорю: «Ваша задача разработать и предложить этот спектр услуг». Кажется, что это легко, но это не так. Допустим, вы преподаватель, я предлагаю: «Хотите заработать внутри муниципального учреждения? Пожалуйста. Что вы можете людям предложить?» И все, фантазия кончается. Начинают предлагать дополнительные занятия по математике, русскому языку, а этого делать нельзя, потому что то, что в рамках стандарта должно даваться бесплатно.

Иногда возникает другая проблема: родители начинают перезагружать своего ребенка и его от родителей надо «защищать». Ведь хотим ребенка и в спорт, и в шахматы, и чтобы математикой хорошо занимался. Но ко всему надо относиться сбалансированно.

— Во всех сферах (медицина, образование) сейчас тренд на оптимизацию, укрупнение. По вашему мнению, это хорошо?

— Я абсолютно согласна с тем, что нужно укрупнять. Вот стоят три детских сада: педагоги, воспитатели, директора, замы, бухгалтера — везде административная команда. А деньги, которые мы выделяем на этот детский сад идут по нормативу.

Мы посчитали на количество детей, например, 100 единиц бюджет детского садика. Из этого бюджета мы тратим деньги на зарплату административного персонала, педагогам и обслуживающему персоналу. Когда мы говорим, что объединяем все под одно юридическое лицо, у нас получается один директор, один или два зама, а сэкономленные деньги идут на повышение зарплаты основного персонала — зарплату воспитателей и зарплату учителей в школе. Все говорят: «Вот вы экономите». Так мы не для меня экономим, не для бюджета города. Бюджет от этого меньше тратить не станет, потому что деньги идут по нормативу: чем больше детей, тем больше денег уходит. Деньги остаются внутри школы, только они идут не на содержание администрации, а на зарплату воспитателей, вот и все.

Наши пресловутые, нашумевшие школы №48 и №49.

Школа 48 очень маленькая, у них зарплата в 2018 году была 27 тыс. 900 рублей. Средняя зарплата у учителей по городу — 34 тыс. рублей. Школа маленькая по количеству детей: чем меньше школа, тем меньше зарплата. Плюс им приходится деньги отправлять на содержание администрации. Когда мы говорим, что мы соединяем два образовательных учреждения, у нас экономия составляет 1,8 млн — это те деньги, которые пойдут на зарплату педагогам, после слияния зарплата автоматом возрастает до 31 тыс., кто сказал, что это плохо?

— Общественный совет школы, инициативная группа.

— Объединить — это правильное решение, я его продавливаю. Зарплата у учителей станет больше, дети как ходили в это здание, так и будут ходить, учителя как ходили в свои кабинеты, так и будут ходить.

Я у них была не менее двух раз, чувствую сама уже, что там из под контроля ситуация выходит, показала им эти все расчеты. Выявила факты неправильных стимулирующих выплат, замечания по оплате за работу с детьми с ограниченными возможностями здоровья — это откорректируем. Для учителей ничего не меняется, но зарплата становится больше.

Вторая есть история объединения. Объединяется не только образование — все частные корпорации, укрупняются банки, промышленные предприятия.

— Вы сейчас называете примеры, которые всегда сопровождаются массовыми увольнениями.

— У нас теряет рабочее место только административный состав.

Много людей пенсионного возраста, которые спокойно уходят на пенсию. Кто хочет работать, могут остаться в качестве руководителя структурного подразделения, но уже не с такой зарплатой. Того, кто достоин, мы можем поставить руководителем на другой холдинг.

К чему я еще разговор повела — на самом деле очень немного действительно сильных эффективных руководителей, их по пальцам перечесть. Было бы так все хорошо, у нас бы все школы были как гимназия №17, №4, школа №146. Почему эти школы стали такими? Потому что у них лидер директор — формальный, неформальный, собрал сильную команду. Сейчас это школы, которые действительно знает весь город. Выпускники очень конкурентоспособны. Но не все школы такие. Либо тебе надо найти 400 эффективных руководителей, либо 200 — есть разница?

— Это может быть неприятно руководителям, которые были перспективными, но не раскрылись.

— Еще раз говорю — перспективные руководители — это штучный товар.

— Какие еще школы по планам администрации будут объединять в ближайшее время?

— Я вам лучше скажу не планы, потому что те, кто в реорганизацию уже зашел, знают. А с теми, кто не зашел, идет очень планомерная работа. Мы не можем, чтобы они прочитали завтра, что их объединят.

Самое главное, что нужно понимать — решение по оптимизации не принимается Сериковой (Людмилой Сериковой — начальник департамента образования города Перми — Properm.ru) или Гаджиевой единолично. Есть межведомственная комиссия, я ее председатель, в состав входят депутаты, прокуратура, представители исполнительной власти. Мы каждую реорганизацию обсуждаем, показываем на карте, как они размещены, какие эффекты от объединения будут.

— Хотя бы количество школ, которые будут объединены, можете называть?

— Я не могу. Скажу 10. Вдруг будет 15? Буквально недавно встречались с депутатами Дзержинского, Индустриального, Кировского районов. Где-то доходим до компромисса, что объединение логичное, но его на полгода растянем, а вот это объединение готово. Не потому что я боюсь сказать, а потому что неоднозначная информация.

— То есть вы будете выдавать ее постепенно, когда уже будут приняты решения?

— Надо понимать, что решения об объединении — это наши полномочия, мы их реализуем, это нормально. Эффективность работы отрасли спрашивают с одного человека: начальника департамента образования. Ну, и с меня, конечно, тоже. Сейчас родители говорят: «А почему нас никто не спрашивает?» Во-первых, наши коллеги выходят на родительские собрания, разговаривают, рассуждают, но у нас не может каждый родитель начать управлять системой образования. Согласитесь. Для того и назначаются должностные лица, которые несут за это ответственность. Мы должны выходить разъяснять, где-то успокаивать.

У нас ведь как часто бывает — директор учреждения, которое реорганизуется начинает накручивать родительскую общественность, родители приходят туда: «Землю продают, школу продают, закрывают!» Пошло-поехало. От недоинформированности или специально, люди любят поиграть на протестных настроениях. Все хотят самоудовлетвориться, кто-то на работе, кто-то в других форматах.

— На первомайской демонстрации ученики, родители и инициативная группа школ №48 и №49 прошли с лозунгами за вашу отставку. Если посмотреть, в течение последних 10 лет этого требуют многие. Как вы считаете, это обоснованно?

— Во-первых, надо сказать, что они (демонстранты) молодцы. Собрались, такой демарш устроили, как-то заявили свою позицию.

Я оцениваю свою работу по объективным показателям — только через цифру ты можешь понять, отложив эмоции в сторону. Я считаю, что наше образование, которое возглавляла 10 лет, плюс три года, когда я курирую его, реально занимает лидирующие позиции в стране, тому несколько примеров.

Нам никогда нельзя вести рейтинги по результатам ЕГЭ, но я это все равно делала: мы вошли в переписку с департаментами других городов-миллионников, я предложила обмениваться результатами ЕГЭ по русскому и по математике — по стандартным системообразующим предметам, не субъектовые показатели, не Пермский край и Нижегородская область, а именно городские. Тогда мы Самаре проигрывали по ЕГЭ по русскому, по математике. Сейчас, когда сравниваем результаты выпускников с другими городами, видим, что наш город всегда либо первый, либо второй, мы даже Питер снова нынче обошли.

На входе в 2008 или в 2009 годы задали следующие правила: я привязала зарплату руководителя учреждения к результатам ЕГЭ. Знаете, как директора школ возражали? «А мы-то тут при чем? Такой контингент пришел». Я говорила: «Подождите, как не причем? Вы работаете с учителями, вы должны смотреть, кого принимать, какие у вас системы стимулирования созданы, как вы их отправляете на обучение». Мы поехали в Самару смотреть, почему у них результаты выше, чем у всех были. Ничего волшебного не было. Вернулись и тоже начали работать.

Сделали проект «Школы роста» — выезжали в коллектив, собирали учителей, приходилось говорить им, что они вообще-то последние в рейтинге, надо предпринять какие-то меры. Они обижались, психовали, ненавидели, в том числе меня лично, но потом говорили: «Спасибо, что нас пнули».

«Золотой резерв» — один из последних проектов. На стыке 2018–2019 годов мы заняли с ним первое место в стране среди 700 заявок. Разве это не результат? Когда на уровне всей страны выбирают наш проект, это круто. Нигде в стране нет, чтобы предприятия города развивали наших детей. Нам для чего это надо? Чтобы самых интересующихся детей, не отличников, не медалистов, удержать и как-то привести на предприятие города, чтобы они не уезжали в Москву. Короче, я считаю, что у нас самое лучшее образование в стране, и я к этому причастна.

— Тогда откуда эти лозунги за вашу отставку?

— Не все же меня в отставку отправляли. Сейчас Анастасия Мальцева (общественница — Properm.ru) и все. Просто люди привыкли к одним условиям жизни, а их пытаются подтолкнуть к другим, более качественным. Им это не нравится, они просто пока не понимают.

Я одно могу сказать: когда такая история возникает, это говорит о том, что мы работаем. Вот когда болото, все сидят в этом болоте, всех все устраивает. Кто-то просто по течению плывет, так можно плыть и просидеть до пенсии на своей заднице в этом кресле, но я так не могу работать. Мне надо поставить какую-то цель, к этой цели самой идти, еще и всех с собой захватить.

В 2008 году мы проигрывали Самаре по русскому языку. На совещании я открыла слайд, говорю: «Коллеги, а сейчас мы будем догонять Самару». Все просто хохотали. Но когда мы ее догнали и обогнали начальник департамента Самары написала: «Департамент образования Самары разделяет вашу радость и поздравляет с хорошими результатами ЕГЭ».