Пермяк сбил ветерана и скрылся. По делу теперь проходит свидетелем

Первый раз пермяк Руслан Саетгареев обратился в редакцию Properm.ru осенью прошлого года. «Был совершен наезд на ветерана ВОВ, прошедшего всю войну от начала и до конца, защищавшего нашу страну. Нужна Ваша помощь, надо найти эту тварь которая его сбила и скрылась», — рассказал тогда Руслан о трагедии, разыгравшейся в его семье.

Наш второй разговор с Русланом начался с новости о том, что предполагаемый виновник инцидента проходит как свидетель. К тому времени 95-летний ветеран, который прошел всю войну, скончался от травм, полученных в аварии. В материалах дела почему-то отсутствуют показания женщины, которая видела все своими глазами. Выслушав рассказ внука ветерана, мы публикуем его с некоторыми сокращениями.

19 ноября 2013 г в микрорайоне Пролетарский, недалеко от автосалона, на улицах Докучаева 12 и Сеченова 9, около 16–00 был совершен наезд на 95-летнего участника ВОВ, защищавшего нашу страну и наш город в том числе. У деда были зафиксированы множественные переломы и ушибы, перелом голени, переломы ребер, ушиб головы, почек.

О наезде мы узнали вечером 19-го. Дед был уже в больнице. Но в сознании. Он рассказал немного. Машину описал, но с учетом его возраста он сравнил ее с «газончиком». По описаниям похоже на «Газель». На следующий день мы расклеили объявления. Обратились в СМИ.

Дед боролся до последнего

Мой дед — очень мужественный человек. Не зря он защищал наших родителей во время войны. Он боролся с последствиями ДТП в МСЧ № 11 десять дней. Из них семь дней он провел в общей палате хирургического отделения: ему делали переливания крови, он лежал на стяжке для срастания костей ноги.

Он лежал все время на спине, синей спине с кровоподтеками от полученных травм. Разговаривал с соседями по палате, шутил с персоналом и рвался домой, но стяжка ему не давала покоя. Все хотел ее снять и перевернуться на бок, пострадавший меньше всего. На седьмой день ему наложили мягкий гипс на ногу и освободили от проклятой стяжки. Вечером ему стало плохо и его перевели в реанимацию.

Когда его везли туда, нам сказали, что мы можем попрощаться с дедом и папой. Но он и там был в сознании, боролся до последнего. На десятый день он скончался от полученных травм.

Ищут или укрывают?

Десять дней мы непрерывно бились с сотрудниками ДПС для расследования дела. В первую же ночь мы расклеили объявления, где кратко описывали ситуацию и просили откликнуться свидетелей. На третий день свидетель нашелся.

Женщина из дома поблизости стояла возле окна и видела, как все происходило. Действительно, это была «Газель»: автомобиль ехал со стороны Закамска и повернул на улицу Сеченова. Сбив пешехода, водитель машины даже не остановился. Женщина открыла форточку, закричала. Тогда машина остановилась на обочине, вышли два молодых человека. Она даже описала их внешность, приметы. Они подняли деда, оттащили с дороги, один разговаривал по телефону. Парни сели в машину. Больше ничего она не видела. Только озвучила часть гос номера машины.

Еще свидетельница сказала, что аварию видела женщина преклонного возраста, она в тот момент находилась недалеко от проходящих мимо труб теплотрассы, гуляла. Сколько ни пытались, найти ее не можем, хотя уверены, что живет она где-то рядом.

Следующим утром мы были на подстанции скорой помощи, где нам подсказали номер человека, который вызывал скорую. Мы связались с ним. Он подтвердил, что скорую вызывал. Сначала он пошел на контакт, а вечером уже не брал трубку. Позвонили ему с другого номера, ответил, но сухо сообщил, что встречаться и общаться с нами не будет.

За эти дни мы провели немалую работу, по розыску этой твари. Мы просматривали камеры видеонаблюдения, выписали несколько машин, проезжавших в это время. Мы не прекращали поиски свидетелей и каждый день расклеивали объявления с криками о помощи.

За это время сотрудники правоохранительных органов тоже провели немало работы: они не сделали ничего! Всю информацию, которая у нас есть, мы получали от свидетелей самостоятельно. 20 ноября дело перевели в ГАИ Дзержинского района, на Дзержинского, 10. Дело принял капитан Морозов Александр Николаевич.

Мы с братом написали заявление о случившемся, нам было сказано ждать. После того как откликнулась свидетельница, мы сразу обратились к Морозову. Пытались дозвониться — безуспешно. Решили приехать лично и передать ему данную информацию. Видеть нас он точно не был рад и разговаривал в грубой форме. При каждом обращении он всячески пытался избежать встречи, не отвечал на звонки на рабочий и сотовый телефоны, не открывал двери.

На второй день после ДТП мы обращались к Морозову с вопросом: «Почему не приезжаете в больницу для опроса, пострадавшего»? Мы просили его это сделать, пока дедушка был в сознании, при памяти и сам все рассказывал о происшествии. Действия Морозова нас просто поразили: он выдал три чистых бланка для того чтобы мы самостоятельно взяли пояснения с дедушки.

Разве так должны работать наши полицейские? Свидетеля он поехал опрашивать только через неделю и опрашивал кратко. Камеры они даже не просматривали. Ему неоднократно задавались вопросы «Чего вы ждете?» После смерти деда, 30 ноября мы приехали к Морозову и, с большим трудом попав в кабинет, сообщили ему, что он дождался смерти деда. «А я даже и не знал, мне никто не сообщил, мне придут документы, и я все узнаю» — последовал ответ.

5 декабря мы приехали к нему снова. В окне горел свет, во дворе стояла машина, через дверь было слышно, что в кабинете есть человек. Его напарник не хотел пускать нас в кабинет, мы просто не дали закрыть дверь. Морозов сидел в кабинете и заполнял отчеты. Со скрипом он предоставил нам материалы дела. Тогда же он сказал, что дело об административном правонарушении прекращает и передает все в МВД Дзержинского района на Подлесную.

Бой продолжается

После передачи дела на Подлесную, нас загоняли по кабинетам. Только через неделю достучались, выяснили, что дело находится на изучении, и пока еще не передано следователю. К следователю мы смогли попасть только после новогодних праздников.

Следователь попросил, чтобы его дети написали заявление, что интересы нашей семьи буду представлять я. После пригласил меня и мою маму (дочь деда) для дачи пояснений. Мы рассказали все как было: как проводили поиски, как бездействовал Морозов. В материалах дела мы вместе с ним увидели, что Морозов запрашивал записи камер фото-видео фиксации с нашего города за 18 ноября, хотя ДТП произошло 19 ноября. Не было проведено множество действий, которые он должен был выполнить.

В материале много ошибок, например, даты, указанные Морозовым, время совершения ДТП. Следователь дал надежду, что мы сможем добиться правды и наказать урода, который убил нашего деда. 11 марта мне пришло письмо о приостановлении предварительного расследования по уголовному делу на основании п. 1 ч. 1 ст. 208 УПК РФ — лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, не установлено. Хотя у нас есть такое лицо, но по юридическим меркам мы не можем этого доказать. Следователь предупреждал об этом письме и говорил, что это для дальнейшего расследования. Лицо, которое мы хотим привлечь к ответственности, отрекается от всего и говорит, что он просто свидетель.

Когда дело перевели в МВД на Подлесную, следователь сразу сказал, что присвоить водителю «Газели» статус подозреваемого попросту не может. Потому что в первоначальных документах все сделано так, что этот человек проходит как свидетель. Опрос свидетелей, например, проводился только через неделю, с этим — вообще не разговаривали. Уже после смерти деда мы поехали к ним ругаться, только после этого его вызвали.

Следователь мне сказал, что с этим «свидетелем» нужно провести проверку на современном полиграфе, но предупредил, что есть много факторов, которые влияют на эту проверку. С его слов, нужно, чтобы человек был не уставший, не с работы, не болел и так далее, чтобы был спокоен. В это же время у нашего «свидетеля» имеется условный срок со всеми вытекающими. И когда следователь с ним созванивается, он сразу же начинает нервничать.

До настоящего времени ничего не известно. К следователю попасть сложно, он редко бывает в своем кабинете. Это надоедает, ведь нужно разобраться в данной ситуации и наказать всех, кто виноват. Мы обращались в прокуратуру Дзержинского района и Пермского края. Ходили к начальнику ГИБДД, где нам пообещали провести внутреннюю проверку. О результатах проверки, да и была ли она вообще, нам не сообщили. Мы по-прежнему ищем свидетелей аварии: они сейчас очень нужны.