«Есть вещи важнее, чем школа». Интервью с директором лицея №2 Анатолием Чепуриным

Лицей №2 — уникальная профильная школа для старшеклассников. Сюда со всего Пермского края поступают по разным направлениям. Учатся здесь два года, 10 и 11 класс, по сути, лицей становится промежуточной ступенью между школой и вузом. Лицеистов ждет два года интенсивной подготовки к поступлению в выбранный университет.

Много лет учебным учреждением руководила Зинаида Белых, интервью с ней можно прочитать здесь. Лицей изменился с тех пор, его выпускники удивились бы, узнав, что сейчас здесь учатся 600 человек, конкурс уже не такой, как был (13 человек на место), а гораздо ниже, ведь набор очень большой, а новое местонахождение учебного заведения и строительство новых школ в крае способствуют тому, что в лицей чаще идут те, кто живет рядом.

Новое здание (сейчас требующее ремонта), огромный набор (600 человек — это как обычная школа, с ее начальными и средними классами), новый молодой директор (Анатолий Чепурин возглавил лицей шесть лет назад, приехал из Соликамска), — все эти изменения не повлияли на дух лицея, его особую атмосферу. По словам Анатолия Чепурина, это то, что в первую очередь стараются хранить, беречь и развивать. Кстати, к рейтингам он относится скептически, потому что, например, в одном из рейтингов есть параметр, связанный с качеством и количеством выпускников 9 классов, а в лицее нет 9 классов — и они по этому параметру получают некое «среднеарифметическое», что, конечно, положительным образом не влияет на достоверность.

Рейтингу RAEX директор лицея №2 доверяет, это рейтинг крупнейшего независимого агентства, в нем эксперты считают, из каких школ России выпускники поступают в ведущие вузы страны.

«В оценке образовательных организаций должен быть многофакторный анализ, — говорит Анатолий Чепурин. Он математик, поэтому и все примеры, сравнения и метафоры у него математические. — Вот возьмем например, параметр — доля выпускников высокобалльников. В одной школе два выпускника сдавали английский, один на 90, другой на 86, средний балл — 88. Доля выпускников, получивших высокие результаты, — 100%, хотя эти два человека в общую систему образования принесли всего лишь два результата — из 4 тысяч выпускников. А мы по этому параметру считаем школу лучшей. В другой школе 100 выпускников сдают английский язык, из них 42 выпускника получили высокие результаты, а средний балл получился 70, и школа оказывается не самой лучшей. Но мы же понимаем, что у них 42 выпускника-высокобалльника, которые принесли вклад в общую систему города. К сожалению, статистика не всегда корректно бывает представлена.

— Какое отношение у вас к разделению школ на элитные и обычные? Знаю, что министр образования Пермского края Раиса Кассина не любит этого разделения, считает, что все школы должны быть хорошими.

— Слово «элитные» не нравится мне, скорее, «селективные». В селективных действует жесткий отбор на прием и на дальнейшее обучение. Я за то, чтобы такие школы были. Но это должны быть особые отдельные школы, которые не должны стоять в общей линейке, о них не надо нам всем рассказывать. Их не надо в пример приводить. Это школы, которые направлены на развитие одаренности. Есть дети с высокими интеллектуальными способностями, которым в обычной школе будет скучно, неинтересно, у них другие запросы. В ряде регионов открывают подобные учреждения, какие-то губернаторские лицеи, и те дети, которые прошли жесткий отбор, попадают в совершенно другой мир и, вероятно, будут формировать интеллектуальную элиту страны. Это очень небольшая доля детей. Все остальные должны получить хорошие, равные условия для качественного образования в школе по месту жительства.

— Вы считаете, что с первого класса понятно, одаренный или нет ребенок?

— Нет, точно нет. Вся селективность как минимум должна быть из основной школы. Я даже против пятых классов, то есть, может быть, седьмой, восьмой класс. В идеале это школа для старшеклассников, для 10 и 11 классов. Нет с первых классов математиков или гуманитариев.

Реальное самоопределение ребенка, профессиональное, личностное, формируется после 18 лет с учетом инфантилизации общества. И поэтому до старшей школы ребенок должен получить широкую общеобразовательную качественную подготовку. И я искренне рад, что с прошлого года в учебный план вернулись все предметы школьной программы. В учебном плане физиков не должны отсутствовать обществознание или география.

— То есть вам нравятся новые образовательные стандарты? Их очень критикуют…

— Вообще, стандарты носят рамочный характер, это федерального уровня документ. В ФГОС описаны те результаты, которые ребенок должен достичь. Отличная идея, связанная с едиными учебниками по стране. У нас должно быть единое образовательное пространство, мобильность граждан высокая, и при переезде из одной школы в другую, из одного города в другой не должно быть образовательных разрывов. К тому же, когда молодой специалист приходит в школу, ему надо дать учебник такой, по которому его учили учить в вузе. Ему не надо полностью переучиваться.

— Так плавно мы перешли к вузам. Что происходит с поступлением в вузы в последние годы? ЕГЭ был придуман для того, чтобы снизить уровень коррупции, чтобы дети из глубинки, талантливые, умные, но не имеющие материальных возможностей могли поступить в московские вузы. Что происходит сейчас, непонятно. Олимпиады, ГТО, портфолио, плюс ЕГЭ, плюс целевики, плюс льготники… Как в этой системе не заблудиться родителям и выпускникам?

— Правила приема устанавливает каждый вуз самостоятельно. Надо их смотреть, эти правила приема, и общаться с приемными комиссиями.

— Я смотрю по баллам, смотрю, кто проходит, понимаю, что многие целевики — это троечники. И они подвинули ребят, которые пахали, много трудились, чтобы получить свои высокие баллы.

— А почему они не заключают договор о целевом обучении?

— Они хотят быть свободными. Они же конкурентоспособные.

— Но ведь их обучение оплачивает государство. Поэтому государство имеет право обеспечивать механизмы включения этих выпускников в экономику.

— То есть государство просто спасает экономику…

— Частично. Некоторые заключают договор о целевом, потом быстро расторгают его и возвращают деньги. Но в то же время это прямой путь в профессию. Если человек сориентировался, чего он действительно хочет, то, конечно, целевое обучение — прекрасный путь.

Вообще, количество бюджетных мест в стране, во всех вузах, сейчас больше, чем количество выпускников. Но мы сталкиваемся с тем, что кто-то не поступает, а какие-то вузы открывают вторую волну набора, потому что не закрыли специальности.

Бюджетных мест огромное количество, просто дети сориентированы на какие-то другие специальности или вузы.

— Куда рвутся выпускники лицея? Куда поступают?

— Этот год я еще не анализировал. Исторически лицей был структурным подразделением Пермского классического университета. Здание было недалеко от университета, сотрудники университета работали в лицее, да и в названии значилось «лицей при Пермском государственном университете». Позже он стал автономным учреждением, отдельным, хотя связи с ПГУ не терял. С 2009 года лицей находится в микрорайоне Южный, намного дальше, чем раньше, от ПГНИУ, но по некоторым направлениям подготовки приезжают приглашенные преподаватели из ПГНИУ.

Исторически каждый класс создавался под отдельный факультет, то есть был географический факультет, значит, в лицее — географический класс, биологический факультет — биологический класс, и эта связка сохраняется. Сейчас у университета есть свой лицей при ПГНИУ, но там в несколько раз меньше выпускников, чем у нас.

И большая часть наших выпускников идет в классический университет. У предыдущего руководства ПГНИУ была замечательная традиция — ежегодный прием ректора. Собирали школы, из которых в вуз поступило много выпускников, и чествовали, благодарственные письма вручали. Говорили, что количество выпускников и качество выпускников из лицея радует.

Пермский политех тоже не жалуется на нас, выпускники из физико-математических и математических классов поступают в него. В медицинском университете в последние годы, после открытия медицинских классов, мы однозначно вышли в первые ряды. В Высшую школу экономики тоже идут лицеисты.

— Поступают в наш медицинский университет лицеисты?

— В прошлом году было 27 выпускников медицинского класса — и 27 выпускников поступили в Пермский медицинский университет.

Вообще, в вузы поступают 97% наших выпускников, из них 70% остаются в пермских вузах. Это больше 150 замотивированных ребят, мы мотивируем оставаться в Перми, это очень важно. За эти два года лицеисты понимают, что и в Перми можно получить качественное высшее образование, тем более сейчас, обучаясь в пермском вузе, ты можешь получить диплом крутого столичного вуза. Губернатор края Дмитрий Махонин подписал соглашение о сотрудничестве пермских вузов с другими вузами страны, это очень интересные сетевые программы.

— Вы говорите — 97%. Я была уверена, что 100% поступают в вузы.

— Изначально отбор был золотой, больше 100 человек на параллели не училось. Сейчас нашим высоким требованиям точно соответствует 100 человек, но муниципальное задание на 300.

— Вот в чем дело. Подушевое финансирование, муниципальное задание… Учеников стало намного больше.

— Да, так. И где-то конкурсный отбор к нам реально есть, а в какие-то классы ученик просто подал заявление, и мы рады ему. Сейчас мы больше похожи на большую общеобразовательную школу для старшеклассников, дающую высокие качественные результаты, но не селективную в ее строгом понимании.

— Какой конкурс был в этом году?

— Более 700 заявлений было подано на 300 мест. То есть в среднем больше двух человек на место. На какие-то профили конкурс был выше, на какие-то ниже.

— Вдруг стало грустно, я училась в лицее, у нас конкуренция зашкаливала, учеников было мало…

— Нисколько не сожалею по этому поводу, потому что когда вокруг огромное количество твоих сверстников, намного комфортнее учиться. Психологическое напряжение получается, когда всех знаешь, нужно этот тонус держать, быть лучшим. А сейчас спокойнее, потому что абсолютно разный спектр индивидуумов, и да, тебя могут не заметить, не отметить, но если это тебе комфортно, ну и здорово.

— Как за последние годы изменились приоритеты старшеклассников — чем занимаются, что делают в лицее, чем интересуются?

— Разные интересы. Часть пришли за высокими учебными результатами, и их никакими плюшками никуда не заманишь. У них четкие академические интересы, им не надо ни «Движение первых», ни радио, ни КВН. Кроме лицея, у них репетиторы, курсы, вебинары, в общем, света белого не видят, только учатся. Им понравится, что в этом году мы будем интегрировать проекты российского общества «Знание» в нашу образовательную программу.

Я считаю, что не всегда только академических знаний достаточно. Ребенок должен обладать социальными навыками, и наш орган ученического самоуправления, знаменитый лицейский парламент, тому доказательство. Все события, мероприятия в лицее проводят сами ученики. Понятно, что есть педагогическое сопровождение, но возможность самореализоваться не номинальная, а реальная.

Кроме исследовательского проекта, можно реализовать социальный проект, бизнес-проект, творческий проект, — это тоже очень важная часть лицейской жизни.

— Дети приходят из самых разных школ и территорий края. Какое оно, качество выпускников 9 класса?

— Хорошее, они же проходят конкурсный отбор. А самое главное — это их желание здесь учиться. Более 100 школ поставляют нам абитуриентов. Лидерами являются те школы, которые относительно недалеко: 77 школа, например. А так и Краснокамск, и Соликамск, и Полазна.

— Кому-то придется больше учиться, чем раньше.

— Действительно.

— Вы отчисляете?

— Нет. Сами отчисляются, уходят — от 5 до 10% потока (обратно в свои школы по месту жительства). Или, если не могут социально адаптироваться. Это же практика вузовской жизни — каждое утро вставать, куда-то ехать… Новые требования, не уроки, а пары, надо настроить отношения с одноклассниками, преподавателями. Это, кроме учебы, серьезная социальная практика, не все с ней справляются.

— Профилизация классов осталась. Насколько, действительно, углубленное получается обучение?

— По новым федеральным стандартам мы, в принципе, как обычная школа реализуем программы профильного обучения с углублением по 2 предметам в каждом варианте учебного плана. Также профиль поддерживаем за счет внеурочной деятельности, то есть к каждому профилю добавляем хороший блок допзанятий. Например, проект «Медицинская среда» с медуниверситетом. Проект с Пермским политехом у физмат-классов, практика в «Предуралье» у биологов.

— Каких профилей нет, какие новые появились?

— Новые — медицинские классы, а с географией очень сложно, не набирается, потому что ее не было очень много лет, в том числе и для поступления в вузы практически ее нигде не надо, и поэтому географию все забыли. В этом году поступили 6 человек только, мы их к биологам подкрепили. Не отказываемся полностью, потому что понимаем, что это дети, которые, во-первых, нас выбрали, доверие оказали, а во-вторых, это их запрос, а на запрос нам важно ориентироваться и реагировать.

Много лингвистов, экономисты снова в почете, историки есть, а вот с физиками сложнее, не любят дети физику. Тут речь о необходимости популяризации науки. Нужны учителя физики, с горящими глазами, открытыми сердцами. А их мало. Очень сложная история, она очень востребована, очень нужная, проблемная.

— Как вообще с кадрами в лицее обстоят дела?

— Укомплектованы на все 100%, но, коллектив молодой, почти 50% — вчерашние и «позавчерашние» выпускники, и самое активное движение в этой возрастной категории. Моя управленческая задача их удержать, но не всегда дело только в этом. Например, три филолога ушли: одна на пенсию, другая в декрет, третья за границу уехала. Никто в другие школы из лицея не уходит, конечно, но вот в университеты, в лицеи при университетах идут — там условия другие.

— Почему не едут учителя работать в территории края, в деревни?

— Едут, просто мало. Я тоже уехал из Соликамска в Пермь, потому что здесь, на мой взгляд, больше перспектив для моей семьи. Но и в Соликамске много молодых педагогов, внутренняя миграция происходит.

— Какие учителя нужны лицею?

— Физики.

— Насчет профессионального уровня педагогов? — все эти категории…

— Мы не лидеры, раз половина коллектива — молодежь, они только выходят на аттестацию на квалификационную категорию.

— Справляется молодежь?

— Да, легче находит общий язык с новым поколением, проблем, как правило, не возникает.

— Вы за или против онлайн-образования и онлайн-школ?

— Против, если это массовая история. Но «за» сам факт существования. Некоторые дети прекрасно чувствуют себя в онлайн-школе, даже лучше, чем в реальных стенах. А другим нужен учитель, его присутствие, тон, взгляд, доверительный разговор, живое объяснение.

— Часто видела у вас на странице информацию о наставничестве. Что это вообще такое?

— Сложная история, потому что только формируется новое понимание наставничества в нашей стране. Раньше наставник — это был человек на предприятиях, который у станка много лет, он встанет рядом с тобой, передаст тебе эти жесткие навыки. Как это применить в педагогике? Обычно ученик идет за учителем, когда учитель является неформальным лидером, значимым взрослым. У меня есть такой наставник, я пошел в педагогику благодаря ей. Да и у многих так же, думаю.

А когда обсуждаем формально закрепленного наставника… Какой-то должен быть профстандарт разработан, но пока его нет, есть только проект.

В школе сегодня работают разные поколения: миллениалы, наставниками для них являются, как правило, поколение X или более старшее поколение, бэби-бумеры, или «молчаливое поколение». Опыт наставничества в старших поколениях был позитивен, но произошел коренной перелом. И назначить молодому человеку наставника — идея, обреченная на провал. Ну и в плане оплаты, доплаты, премии — тоже не совсем понятно, что это будет.

— Дело ясное, что пока неясное. Как и ситуация с ОГЭ и ЕГЭ. Всё чаще говорят про их отмену. Они, вообще, связаны с уровнем знаний?

— ОГЭ и ЕГЭ — один из хороших инструментов, он объективный, он совершенствуется. Отказываться не надо. Но надо понимать, что ЕГЭ не может быть единственным инструментом оценки качества образования.

В законе сказано, что освоение образовательных программ завершается итоговой аттестацией, то есть ту программу, которую осваиваем, ее и проверяют на ЕГЭ. Да, не на 100%, да, там есть задания олимпиадного уровня, но мы же и говорим о том, что это инструмент для определенной оценки. Никто не говорит, что после школы все дети всё должны сдать на 100 баллов. 100 баллов — это уникальные дети с уникальными способностями. А показателем освоения стандарта является преодоление минимального порога. Стандарт — это не ниже минимального порога. А всё, что выше— это наши амбиции.

— Амбиций много, все хотят хорошего будущего для детей, и поэтому все на репетиторах. Это нормально?

— Нет, это ненормально. Сам был медалистом без репетиторов. Вот рассуждают: «Найму своему ребенку репетитора, он разберется с этим предметом». Ребенок на уроке тогда чем занимается? Для ребенка вычеркнута история с учителем на уроке.

Я признаю репетиторов в двух случаях: подтянуть базу или идти вперед, выше класса. У нас же в 90% случаев репетитор делает то, что делается на уроке. Мы сняли ответственность с ребенка за его работу на уроке. И сами платим потом за это. Репетитор что делает? Читает за ребенка учебник и подсказывает, как делать. Всё! А зачем? Ребенка нужно научить учиться. Если ты не умеешь учиться, тебя репетитор не научит.

— В лицее есть форма? Связан ли внешний вид с уровнем дисциплины, с уровнем знаний?

— Внешний вид связан с уровнем культуры. Ни со знаниями, ни с чем другим больше не связан. Я положительно отношусь к деловому стилю одежды, потому что форма — это в определенных структурах, в органах правопорядка, например. А когда ко мне в 10 класс пришли более чем из 100 образовательных организаций дети с разным уровнем культуры, говорить им: ребят, у нас строгая школьная форма, — опасно.

Поэтому строгая деловая одежда у нас по понедельникам, на церемонии поднятия флага, в знак уважения к государственным символам страны, плюс праздничные даты. Все остальные дни — неформальный, мягкий, но деловой стиль, смарт-кэжуал, например. Спортивный стиль не приветствуется, он на стадионе нужен, не в школе.

— Считается, что среда формирует человека, даже если это просто стены. Как насчет стен в лицее? Нужен ремонт?

— Серьезные нужны обновления, нужен капремонт. Надеюсь, и до нас очередь дойдет. Самое проблемное место в здании — это крыша. После капремонта, после того как преображается внутреннее пространство, даже эмоциональный фон коллектива меняется. Нам важно, чтобы условия стали другими. Технологическая инфраструктура есть, и компьютеры, и доски, и проекторы. А вот сами стены, полы и потолки… Нужно обновление.

— Какой в ваших глазах идеальный ученик?

— Идеальный ученик? Наверное, любознательный, смелый и проактивный. Смело задавать вопросы, интересоваться, добывать информацию и не ждать, а действовать самому.

— Дайте по одному важному совету: ученикам, родителям, педагогам.

— Пожелание, не совет. Педагогам. Сохранить ту энергию, с которой они пришли 1 сентября, заряженные, отдохнувшие, наполненные. Восполнять эту энергию за счет созерцания природы, путешествий, прогулок, встреч с интересными людьми, с друзьями, не жить одной школой и одними уроками.

Для учеников — побольше ярких, интересных открытий. Задавайте вопросы!

Родителям — доверьте своих детей нам на период обучения в лицее. Общайтесь дома не про школу, а про что угодно: интересные фильмы, театральные постановки, книги, места, в которых можно побывать, яркие события, которые произошли с ребенком, как позитивные, так и негативные, только не про школу. Есть вещи важнее, чем школа.